"Охране рыбов" стало известно, что когда в 1941 году враг подошёл к Москве, Сталину предложили ее сдать.
Маршал авиации Голованов: "Шло обсуждение дальнейшего боевого применения дивизии. Раздался телефонный звонок... Звонил корпусной комиссар Степанов — член Военного совета ВВС. Он доложил Сталину, что находится в Перхушково (здесь, немного западнее Москвы, находился штаб Западного фронта).
— Ну, как у вас там дела? — спросил Сталин.
— Командование ставит вопрос, что штаб фронта очень близок от переднего края обороны. Нужно штаб фронта вывести на восток за Москву, а КП организовать на восточной окраине Москвы!
Воцарилось довольно длительное молчание...
— Товарищ Степанов, спросите товарищей — лопаты у них есть? — спросил спокойно Сталин.
— Сейчас... — вновь последовала долгая пауза. — А какие лопаты, товарищ Сталин?
— Все равно какие.
— Сейчас... — довольно быстро Степанов доложил: — Лопаты, товарищ Сталин, есть!
— Передайте товарищам, пусть берут лопаты и копают себе могилы. Штаб фронта останется в Перхушково, а я останусь в Москве. До свидания".
Интересна была реакция Голованова на статью про маршала Жукова, в которой тот говорил о том, как он принял решение не сдавать Москву. Об этом писал писатель Чуев в своей книге ро Великую Отечественную: "– Врет! – резко сказал Голованов и отбросил газету на скамейку электрички. – Он ставил перед Сталиным вопрос о том, чтобы перенести штаб Западного фронта из Перхушково за восточную окраину Москвы, в район Арзамаса. Это означало сдачу Москвы противнику... Кроме Степанова об этом знают Василевский и Штеменко. Жуков есть Жуков, но факт есть факт. А при встрече скажет, что либо такого не было, либо корреспондент не так написал"
А генерал Штеменко Сергей Матвеевич рассказывал: "Командный пункт Жукова в период угрожающего положения находился ближе к линии обороны. Жуков обратился к Сталину с просьбой о разрешении перевода своего командного пункта подальше от линии обороны, к Белорусскому вокзалу. Сталин ответил, что если Жуков перейдет к Белорусскому вокзалу, то он займет его место"
О том, что именно Жуков предлагал Сталину сдать Москву говорил и Вячеслав Молотов: "Вот говорят, Сталин не послушал Жукова, приказал не сдавать Киев, и говорят: Жуков прав. Но Сталин не послушал Жукова, предлагавшего фактически сдать Москву, но об этом не говорят. То, что пишут о Сталине, – самая большая ложь за последнее время".
Из разговора писателя Феликса Чуева и маршала Голованова: "– Жуков написал, что 6 октября 1941 года Сталин у него спрашивал, отстоим ли Москву, и Жуков твердо ответил: «Отстоим!» А ведь было так, что он прислал генерала Соколовского к Василевскому, чтобы тот в Генштабе принял узел связи для Западного фронта. Василевский с недоумением позвонил об этом Сталину, и тот дал нагоняй Жукову. Жуков предлагал сдать Москву, и так оно и было бы, если бы не Сталин.
– Но это надо подтвердить документально, – сказал я [Феликс Чуев].
– Как подтвердишь? - ответил Голованов. – Большинство документов, показывающих истинную роль Сталина в войне, сожгли при Хрущеве. Так были уничтожены три тома моей переписки со Сталиным. Умрет Василевский, умрет Голованов, умрет Штеменко, и никто не узнает истинную правду. А ведь этот факт нисколько не принижает роли Жукова, а показывает, сколько было сомнений и какими усилиями советского народа была достигнута победа под Москвой!"
После смерти Сталина Жуков поддержал Хрущева. После прихода к власти Хрущева все компраментирующие документы были уничтожены, хотя Сталин никогда не ставил в упрек Жукову его предложение сдать Москву. Но Жуков хотел быть единственным Маршалом Победы и все заслуги приписал себе, как когда то заслуги своего начальника штаба 57-го Особого корпуса, на Холкин-Голе Фекленко по разгрому японцев.
Генерал Петр Григоренко потом вспоминал так про Жукова: "Человек он жестокий и мстительный, поэтому в войну я серьезно опасался попасть под его начало"