Сегодняшней очередной Лийкиной сенсацией было то, что у них новый сотрудник. По Лийке «у них» совсем не означает, что у них в отделе, а вообще в конторе. С ним вообще можно было и не встретиться никогда, но это только для Кати, а Лия носилась по всей конторе, как заводная, перекладывая свою работу на девчонок, те помогали, считая это нормальным.
За это Лийка приносила целый ворох новостей и до конца рабочего дня до Кати доносились их шушуканье и смех. Сейчас же Лийка рассказывала, что новый сотрудник просто красавчик, что она обязательно им займётся и скоро у неё станет еще одним ухажёром больше.
Катя слушала Лийку и вспоминала свой утренний разговор с бабой Верой. Немного унявшаяся злость опять начала подкатывать к горлу. "Мама права! – вздохнула она, – Мне действительно пора заводить семью или хотя бы ребёнка от первого встречного, чтобы времени на такие откровенные разговоры не хватало".
Катя схватила кружку и решила сходить в буфет за кофе. Она уже потянула на себя ручку двери, как та вдруг распахнулась, и в проёме оказался молодой человек лет 25 – 30 атлетического телосложения. Молодой человек был одет в джинсы и небрежно помятую рубашку. Кате, ничего не смыслящей в одежде, и то стало ясно, что рубашка безумно дорогая. Рубашка к тому же начинала застегиваться чуть ли не с четвертой пуговицы и Катерина, как строгая матрона в институте благородных девиц, чуть не брякнула, что у них так не ходят. Она даже не придала значения, что сама одета в джинсы и водолазку, потому что на фоне развязного и слишком уж холёного молодого человека Катя выглядела, как ей казалось, настолько неприметно, что на её джинсы никто не обращал внимания. Но она ошибалась! Новый сотрудник также внимательно разглядывал Катю, как и она его. Девчонки давно уже перестали шушукаться и начинали друг с другом переглядываться, не понимая затянувшейся паузы.
– Может быть Вы всё-таки меня пропустите, – наконец очнулась Катя.
– И не подумаю, – нахально ответил парень.
Он на самом деле все также стоял в дверях, загораживая собой весь проём и даже не пытался отодвинуться. Положение становилось довольно-таки глупым. Нужно было срочно что-то предпринимать и Катя не нашла ничего лучшего, как сунуть парню в руки свою кружку и буркнуть:
– Тогда принесите мне кофе.
И не дожидаясь ответа, развернулась и на не сгибающихся ногах от своей смелости направилась к своему столу. За спиной раздалось хмыканье и удаляющиеся шаги.
– Катюх, ты что, его знаешь что ли? – Лийка была тут как тут.
– Впервые вижу, – ответила Катя.
– А чего вы тогда так пялились друг на друга? – не унималась Лийка.
– Ничего мы не пялились, просто как-то неожиданно столкнулись. Вот и всё, – ответила Катя, стараясь делать голос равнодушным. Но голос предательски дрогнул. «Что это со мной? – удивилась Катя, – с каких это пор мне стали нравиться наглецы? Или так думы о первом встречном повлияли?»
– Катюх, ты что, уснула что ли? – Лийка сегодня никак не хотела отставать.
«С чего вдруг такой интерес к моей скромной персоне?» – удивилась Катя и ответила:
– Да ничего я не уснула, просто работы много, а ты мешаешь.
– Ну да, так я тебе и поверила, работы у неё много. Да ты на свои бумаги даже не смотришь. Давай лучше колись, о чём задумалась, подруга?
«Подруга! Ого, какое громкое слово в устах Лийки в мой адрес», – подумала Катя. Но, колоться, как выразилась Лийка, ей не пришлось, потому что дверь распахнулась и вошёл нарушитель Катиного спокойствия, неся в одной руке кофе, а в другой пирожное. «Ну вот ещё, – удивилась девушка, – прямо целый набор, только цветов не хватает, но это, наверное, оттого, что у них в буфете цветов точно не продавали».
Парень, как ни в чём не бывало, поставил перед Катей кофе с пирожным, придвинул к её столу стул и уселся, насмешливо глядя на смутившуюся девчонку. Лийка прямо задохнулась от восторга.
– Пирожное я не заказывала, – стараясь быть строгой, сказала Катя.
– Как тебя зовут, серьёзная девушка? – спросил парень, абсолютно игнорируя Катину реплику.
Катерина не успела открыть рот, как за неё уже ответила Лийка:
– Катюха ее зовут, – небрежно бросила она и тут же продолжила томным голосом, – А меня Лия.
– Очень приятно, – ответил парень, продолжая глядеть на Катю, – а меня Глеб.
«Дурацкое имя», – подумала Катя и тут же услышала Лийку, которая восторженно защебетала:
– Глеб – какое прекрасное имя! А вы ко всем девушкам так внимательны? В наше время очень мало осталось чутких и заботливых мужчин.
Лийка и дальше бы продолжала петь дифирамбы в адрес Глеба, но тут к ним в отдел вбежала симпатичная и запыхавшаяся девушка:
– Глеб, – позвала она, – ну наконец-то я тебя нашла! Тебя отец срочно к себе зовёт.
Глеб поднялся со стула, поставил его на место и сказал, обращаясь к Кате:
– После работы зайдём в кафе, посидим, поболтаем.
– С какой стати? – вздрогнула та, – и разве мы уже на ты?
– Ну не хочешь в кафе, тогда просто провожу до дома, – ответил Глеб и, не обращая на Лийку никакого внимания, вышел.
Катя была возмущена. «Он что, вообще что ли не слышит, что я ему говорю или со своей наглостью привык всех игнорировать». Она повернулась к Лийке, чтобы сказать всё, что думает о Глебе, но Лийка её опередила.
– Ты знаешь, кто это был? – трясла она её за руку.
Катя освободила свою руку и внимательно посмотрела на Лийку.
– Вообще-то он представился, – сказала она, в душе соглашаясь с анекдотами про блондинок.
– Да я не про Глеба, – нетерпеливо перебила Лийка, – я про Настю.
– Про какую еще Настю, – не понимала уже Катя.
– Ой, Катюх, никого-то ты не знаешь. Настя – девушка, которая только что к нам заходила и искала Глеба, – начала терпеливо объяснять Лийка и Катя поймала себя на мысли о том, что её, истинную брюнетку, в порядке исключения, тоже можно зачислить в те анекдоты, – это секретарша нашего босса. А раз она сказала, что его ищет отец, значит Глеб – сын босса, то есть можно сказать тоже хозяин этой фирмы. Сечёшь?
– Ну и что? – тупо ответила Катерина, не понимая, какая разница, чей Глеб сын.
– Да ну тебя, – досадливо отмахнулась Лийка и побежала всем сообщать сногсшибательную новость.
«Так вот откуда это пренебрежение и наглость, – думала Катя, – конечно, папенькин сынок. Небось, с детства привык, что все его капризы выполнялись и подносились на блюдечке с «голубой каёмочкой». Катя никогда не судила о людях по их социальному положению. Ей было абсолютно всё равно, сколько у человека денег, званий и какое положение занимает он в обществе. Ей человек либо нравился, либо нет. Глеб ей понравился, она это чувствовала! Он ей понравился своей манерой разговаривать, внимательно глядя на собеседника, и даже его развязность ей импонировала. Это её и пугало, она вообще терпеть не могла наглых людей и всячески пыталась найти способ, чтобы разозлиться на Глеба. Но злость не приходила, наоборот, даже имя «Глеб» ей начинало нравиться всё больше и больше, и не казалось уже дурацким. Кончилось тем, что Катя разозлилась сама на себя и с нетерпением стала ждать конца рабочего дня, чтобы поскорей очутиться дома, залезть с головой под одеяло и окончательно разобраться, что с ней происходит.
Катя вышла из офиса и полезла за зонтиком, опять шёл дождь. Вдруг она услышала над собой звук раскрывающегося зонта и увидела его обладателя.
– Ну что, куда пойдём? – улыбаясь, спросил Глеб.
Катя ничего не ответила и развернулась, чтобы уйти, но Глеб взял её под локоток и в своей игнорирующей манере продолжил:
– Значит, идём домой.
Катерине хотелось сказать ему в ответ что-то такое резкое, обидное, чтобы он раз и навсегда понял, что ему никто не давал никакого права всё решать за других людей. Но от его руки шло такое тепло, что все слова остановились где-то на полдороге, Кате уже ничего не хотелось говорить, а только идти вот так и чувствовать тепло его руки. А Глеб, словно почувствовав её состояние, сначала шёл молча, словно собираясь с мыслями, а потом тихим голосом стал рассказывать о себе.
Оказывается, он совсем не был папенькиным сынком и капризы его не выполнялись, потому что и капризничать-то было некогда. Ему было 11 лет, когда тяжело заболела его мама. Отцу приходилось работать и днём и ночью, чтобы покупать все необходимые лекарства и откладывать деньги на дорогостоящую операцию. А Глеб, приходя после школы, вместо того, чтобы заняться уроками, бегал по аптекам и по магазинам. Готовил, как мог, родителям ужин, и убирал квартиру. Операция не помогла, мама умерла через 3 года. Отец все оставшиеся деньги вложил в фирму и пропадал в ней с утра до ночи, чтобы хоть как-то отвлечься. Он каждый день просил у Глеба прощения за то, что мало уделяет ему внимания, пытался подобрать слова, чтобы объяснить, почему так происходит. Но Глеб и так всё понимал, знал, что отец любит его также сильно, как и маму, что такая боль не проходит сразу и лучше уж пусть отец пропадает на работе, чем медленно спивается.
Глеб сам ушёл с головой в учёбу, подтянул все хвосты и закончил школу без троек. Единственное, что его раздражало, так это соседи и учителя, которые всё время лезли со своей жалостью в душу. Глеб в ответ начал общаться с хамоватой высокомерностью. Учителя и соседи, не привыкшие к такому обращению от воспитанного и скромного Глеба, свалили такое поведение на переходный возраст и оставили его в покое. А Глеб, в свою очередь, понял, что именно так гораздо легче общаться с людьми, никто из них не начинает лезть с лишними вопросами и, что самое удивительное, многим даже нравилась такая манера общения Глеба.
Свою «маску» Глеб снимал только при отце и вновь становился чутким и внимательным сыном. Весь бред про переходный возраст он пропускал мимо ушей, потому что точно знал, что у таких детей, как он, никакого переходного возраста не бывает. Они взрослеют сразу за тот единственный день, когда случается беда и вся забота о другом родителе полностью перекрывает все думы о дискотеках и барах. Глеб о них и не думал, он просто ждал, когда отец опять начнёт улыбаться своей тёплой, лучистой улыбкой, а не сухой усмешкой.
Катя была поражена! Оказывается, у них с Глебом было так много общего. Эта боль утраты одного из родителей, и страх и забота о другом словно сплотила их. Они понимали друг друга с полуслова. Катя даже не заметила, как они дошли до её дома и вошли в подъезд. Следом за ними вошла баба Вера.
– Ну что, баб Вер, как Ваша знакомая себя чувствует? – спросила Катя.
– Ничего, скоро пойдёт на поправку, – ответила баба Вера, посмотрела своими лучезарными глазами на Катю и Глеба, улыбнулась и вошла в квартиру.
– Твоя соседка? – спросил Глеб.
Катерина молча кивнула.
– Удивительная старушка, – продолжил он, – на тех старушек похожа, что в церкви работают.
Катя посмотрела на Глеба. Уже давно куда-то делась его маска высокомерия и был только весёлый и умный взгляд, от которого той стало так тепло и хорошо, что больше сил не было смотреть, она зажмурилась и улыбнулась. Глеб рассмеялся.
– Ты как котёнок! – услышала она его голос.
III.
Фея смотрела в окно и улыбалась. Дождь закончился и робкие лучи солнца пробивались сквозь тяжёлые тучи, словно торопясь успеть обогреть землю через такой долгожданный проявившийся просвет. Но тучи не сгущались, а наоборот, потихонечку рассеивались и уходили прочь. И вот уже солнце во всю свою мощь сияло на небе и, словно недоумевая, почему на улице так сыро и холодно, посылало на землю всё своё тепло, обогревая всех сразу и каждого в отдельности.
А фея всё улыбалась и улыбалась.
Нет, она была не права, думая, что не нужна больше людям! Есть ещё очень много людей, которые верят в самые лучшие чувства на земле. Верят в добро! Верят в дружбу! Верят в любовь! И у каждого из этих людей в душе живет…ВЕРА!!!
На дворе стоял 2000-й год. Человеческие отношения пропустили через себя ещё один тысячелетний виток и перешли на новый уровень. Какими они будут, покажет только время.
Автор: Светлана Нянькина