Вчера побывали на балете «Лебединое озеро». В Альмерию приехала труппа Киевского театра оперы и балета и вчерашнее выступление состоялось в городе Агиласе, в концертном зале, расположенном прямо у моря в виде бедой скалы.
Очень хорошие танцовщики, чарующая музыка Чайковского оживили детские воспоминания. Именно этот балетный спектакль я посмотрела впервые в жизни, и было это в Москве, мне тогда исполнилось семь лет. У мамы была командировка в Москву и она взяла меня с собой. В Большой театр мы тогда не попали, билеты удалось купить в театр родного брата маминого прадедушки – музыкальный театра имени Вл. Ив, Немировича-Данченко.
Из моей прозы:
«Будучи несчастливыми и неблагополучными в семейной жизни, родители были на редкость успешными на работе, как будто судьба, отняв у них все, что можно назвать семейным или личным счастьем, щедро отсыпала им в трудовые биографии. За все время маминой работы на главной шоколадной фабрика Молдавии - "Букурия" , фабрика не получила ни одного взыскания – мама лихо выигрывала все дела, для чего время от времени ездила в Москву. Уже в семь лет меня повезли показывать столицу нашей родины, которая лично для меня началась с коридоров Госарбитража СССР. Хорошо помню коридоры с фикусами в кадках. Тихой мышкой я сидела под одним из них - руки на коленях - ждала маму, поглядывая на дверь, за которой мама доказывала невиновность родного молдавского предприятия. Жили мы с мамой в гостинице "Варшава". Запомнились утренние сосиски с тушёной капустой из гостиничного буфета. От них, и от чашек с чаем шёл пар и мы обжигались, торопясь в Арбитраж. " С хлебом ешь", приговаривала мама. Помню наш чистенький номер и то, как мама ходила на цыпочках и выключала свет, когда я засыпала вечером. Потом мама показала мне вторую, после Госарбитража, достопримечательность столицы – мавзолей Ленина и мне там понравилось меньше, чем в коридорах Госарбитража: сначала бесконечное стояние в очереди на морозе, потом топтание почти на месте – движение малюсенькими шагами к гробу, и все это ради чего? - чтобы послушать траурную музыку и посмотреть на труп в пиджаке? Ленин выглядел также, как на картинках в книжках, только он был не плоский, а кукольно-объемный.
Потом был Кремль и балет "Лебединое озеро", увиденный мной тоже впервые в жизни - в музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко, младшего брата моего предка. Балет произвел магическое впечатление. Не понимая многого, я дёргала маму за рукав ее кофточки-джерси, отделанный серебристой люрексовой ниткой и шёпотом спрашивала, откуда взялся страшный колдун и что он от хороших людей хочет? Они же не мешают никому, а просто танцуют в белых юбочках и штанишках...Тогда я еще не понимала, что злые колдуны в первую очередь бросаются на хороших людей, а белые одежды для подлых - приманка.»
