Барон ждал, когда сядет солнце. Туман, который его окутывал, наполнялся магией. Её энергия истончала завесу между мирами. Уже можно было разглядеть сквозь бреши чёрные и фиолетовые всполохи людских одеяний. Впрочем, барон мог и не прятаться за завесой, а просто гулять среди людей, но сегодня жена настояла на соблюдении традиций.
Барон был одет в чёрный фрак, голову венчал высокий цилиндр, глаза скрывали тёмные очки, а в руке он держал золотую трость с головой черепа.
Сумерки медленно опускались на город. Супруга барона прислушивалась к шуму за завесой, разделяющей два мира.
— Бом! — раздался первый удар барабана. Потом ещё один и ещё.
— Пора, — одновременно сказали барон и его супруга, услышав тринадцатый удар. Их лица озарили зловещие улыбки.
Завеса, разделяющая мир живых и мёртвых, истончилась и порвалась на лоскуты. Барон Самди и мама Бриджит явились в мир людей, ведя за собой остальных лоа.
Со всех концов Порт-о-Пренса на центральное кладбище стекался народ. Люди несли подношения для кладбищенских владык: свечи из пчелиного воска, цветы, бутылки рома с перцем чили.
Возле креста при входе на кладбище, уже собрались жрецы (хунганы) и жрицы (мамбо). Мама Бриджит выбрала маленькую девушку, чей вид выражал скромность и покорность; Барон Самди — скромного парня; свита поспешила вселиться в оставшихся желающих.
Хунганы и мамбо начали танцевать непристойные танцы, сквернословить, пить ром с перцем, курить сигары и всячески веселить толпу, пришедшую на кладбище.
Время перевалило за полночь, когда лоа покинули тела одержимых. Но хунганы и мамбо этого даже не заметили: те, кто ещё был в состоянии держаться на ногах, продолжал веселиться и куражиться, толпа неистовствовала.
На некоторых людей барон и его супруга смотрели с интересом: забрать ли с собой или пусть ещё поживут. Девушка из которой недавно вышла мама Бриджит, заметила, что её подруге стало плохо и поспешила оказать первую помощь.
— *********! — выругался сквозь зубы барон.
— Сегодня же праздник. Пей, ешь, веселись, — урезонила его супруга, делая солидный глоток рома из бутылки, которую только что отняла у своей бывшей одержимой.
Барон и его супруга наблюдали за буйным весельем людей до самого рассвета. Лоа бродили среди живых, пока завеса между мирами не восстановилась. Перед уходом, Геде Нибо* забирает жертвенного, обезглавленного в самом начале праздника, петуха прямо из рук хунгана.
*приёмный сын барона и его супруги, человек, которого убили, покровитель умерших насильственной смертью