Командир эскадрильи сидел за своим рабочим столом. Перед ним был развёрнут огромный лист, на котором по всему его размеру был начерчен пустой график и который он старательно заполнял простым карандашом какими-то данными. Периодически он брал в руки ластик и стирал, им написанное, затем что-то опять писал, периодически отвечая на телефонные звонки, которые явно ему мешали работать. В авиаэскадрилью вошел командир звена Будяев Анатолий. После окончания лётного училища Анатолий попал по распределению в Тюменское управление гражданской авиации. На севере Тюменской области он летал на самолете Ан-2, оборудованном под гидровариант, то есть вместо колес у него были поплавки, а взлёты и посадки этот самолет выполнял с водной поверхности. Командиром на этом самолете он стал быстро, затем его назначили на должность командира звена.
Комэск на минуту оторвался от своей работы:
- Вот ты мне как раз и нужен! Ты не забыл, что у второго пилота Разуваева подошла очередная проверка техники пилотирования?
- Не забыл. Сегодня вылетаю с ним к оленеводам. Надо доставить разборные юрты, заодно проверю.
- А чего не вылетаете?
- Технари обещают через час закончить выполнение регламентных работ, тогда и полетим.
- Ну, ну! Не тяни, а то светлого времени может не хватить.
На столе у комэска зазвонил телефон:
- Ченцов слушает! … Да он рядом стоит… - комэск посмотрел на Анатолия - технари говорят, что твой самолёт к вылету готов. Иди!
Он махнул рукой на дверь, а сам продолжил разговаривать по телефону.
Через несколько минут Анатолий с Разуваемым были на причале и осматривали самолёт. Анатолий обратился к Разуваеву:
- Пойди проверь, чтобы груз в салоне был хорошо закреплён. Я сейчас в журнале технарям оставлю свой автограф и тоже подойду.
После запуска двигателя Анатолий вывел самолет в фарватер взлетной полосы и произвел взлет. После взлета самолет повел себя необычайно легко. Поплавки обычно дают большое сопротивления, и для выдерживания установленных параметров требуется повышенный режим работы двигателя. А тут груженный самолет сам рвётся вверх. Анатолия это насторожило. Он осмотрелся и увидел, что поплавков, на которых самолет мог держаться на воде на стойках шасси нет. Он увидел их плавающими в водах голубого озера. Не поверив своим глазам, экипаж сделал круг над водным аэродромом. Действительно поплавки от самолета спокойно плавали на водной поверхности водоёма. Это заметил и Разуваев:
- Командир! Что это?
- Я тоже хотел бы это знать, что?! Во всяком случае я точно знаю, что мы остались без колёс, вернее без поплавков.
- Что будем делать?
- К оленеводам точно не полетим. Будем возвращаться домой.
Они сделали ещё несколько кругов над аэродромом. С земли тоже увидели неполадки на самолёте. Диспетчер их вызвал на связь:
- Четыреста пятнадцатый, я Север два, сообщите обстановку на борту! Почему вы кружитесь над аэродромом и не следуете в коридор выхода? У вас всё в порядке?
Только сейчас лётчики сообразили, что пропустили время контрольного выхода на связь:
- Север два, я четыреста пятнадцатый! Всё нормально, если не считать, что поплавки остались на воде.
Наступило некоторое замешательство. Через некоторое время диспетчер опять вышел на связь:
- Четыреста пятнадцатый, Какое ваше решение? Чем мы вам можем помочь?
- Север два, я четыреста пятнадцатый. Своё решение сообщу дополнительно. Думаю, что помощи от вас до посадки не потребуется.
Анатолий с Разуваемым кружили над водоёмом внимательно рассматривая береговую линию.
- Командир, предлагаю садиться на отмель вдоль северного берега. Там песчаная отмель далеко уходит к центру озера. Глубина на более двух метров - предложил Разуваев.
- Откуда ты знаешь, что там мелко?
- Я по выходным здесь рыбачу. Мы сетку с братом ставили, так лодка несколько раз цеплялась дном за песок.
- Ну что же, место неплохое. Сквозь воду дно просматривается. К тому же ветерок на посадке будет строго в нос. Попробуем! Подтяни хорошо привязные ремни и открой со свой стороны форточку.
Анатолий, открыл так же форточку со своей стороны, вывел самолет на посадочную прямую, выпустил закрылки и погасил скорость до минимальной.
- Север два, я четыреста пятнадцатый! Будем садиться вдоль северного берега с курсом восемьдесят градусов, это от вас будет примерно километров пять.
Вас понял, четыреста пятнадцатый! По вашему мнению, туда сможет проехать наземный транспорт?
- Вдоль берега небольшой участок леса. Через него видна просека, а по ней грунтовая дорога. Думаю, что сможет.
- Спасибо! Успешной посадки!
Ситуация не располагала обмениваться любезностями и Анатолий полностью переключился на выполнение захода на посадку.
Анатолий одним движением выключил двигатель и самолет тут же коснулся голыми стойками шасси воды, подняв облако брызг. Разуваев успел обесточить самолёт. Скорость заметно начала падать. Винт какое-то время еще продолжал вращаться, ударяя своими лопастями о воду. Далее всё происходило мгновенно. Самолёт стал на нос, затем задрав хвост, перевернулся на спину и затих. Неожиданно наступила тишина.
Пилоты повисли в креслах вниз головой на привязных ремнях. В кабину хлынула вода, заполнив её наполовину. Освободиться от привязных ремней оказалось непростым делом. Разуваев возился с замком, и не стесняясь, перечислял всех чертей и чьих-то матерей. Наконец замок поддался, и Разуваев плюхнулся в воду, ударившись рукой о центральный пульт. Анатолий по-прежнему ёрзал в своём кресле, не расстёгивая ремни, выбирая удобное положение для падения.
- Командир, не суетись – сказал, вставая на ноги Разуваев, при этом создавая пронзительный треск от ломающегося под ногами пластикового остекления кабины – сейчас помогу.
Он дотянулся до бензокрана, перекрыл его, а затем подлез, под повисшего на ремнях Будяева, создав ему упор.
- Отстёгивайся, я страхую!
Анатолий открыл замок привязного ремня, и они вместе с Разуваемым упали в воду.
- Не ушибся? –спросил Разуваев
- Всё нормально!
Анатолий попробовал открыть входную дверь. Она оказалась наглухо заклиненной.
- Давай будем пробовать через форточки. Ты первый! – сказал он Разуваеву.
Форточки открыли ещё до посадки. В этом положении самолёта они находились под водой, и надо было подныривать. Разуваев сбросил с себя куртку и майку, оставив свой торс голым. Из кармана куртки он достал своё размокшее пилотское свидетельство и переложил в карман брюк
- Может пригодиться ещё – ухмыльнулся он и окунулся в ледяную воду.
Сделав несколько телодвижений, Ремезов оказался за пределами кабины. Всё тоже самое проделал Анатолий, но прежде, чем лезть в форточку, он собрал в узел свою и Ремизову одежду и всё вытолкал форточку струбциной, которая оказалась рядом. Разуваев понял незамысловатые действия командира, отодвинув в сторону узел, и приготовился оказывать помощь ему.
Экипаж стоял возле перевернувшегося самолёта по пояс в воде и наблюдал, как с лесной просеки неслись к берегу две пожарные, скорая помощь и ещё несколько машин, включая машину руководителя полётов.
Анатолий и его второй пилот получили незначительные ушибы, но остались живы. Самолет, конечно, помялся основательно. Накануне техники на самолете проводили регламентные работы и не установили крепежные костыли в гнезда поплавков. Экипаж, хотя и осматривал самолет перед полетом, но не обратил внимание на то, что в гнездах отсутствуют эти злосчастные костыли. В результате после взлета поплавки остались на воде. Карьера была испорчена. Анатолия надолго отстранили от полетов и перевели на землю на должность авиамеханика. Только недавно он восстановился на летной работе, и совсем недавно переучился на Як-40.
Второй пилот Разуваев сразу после происшествия уехал к себе на родину в Рязань. Все, кто его видел, говорят, что он не бросил авиацию, а устроился в каком-то аэроклубе на должность пилота-инструктора, правда, отработав несколько лет тоже авиамехаником.