Аэлита и Роман снова возобновили свое общение. Они, как и раньше, практически все время проводили вместе, гуляли, по вечерам смотрели кино за домом Романа, сидя на качели. Аэлита делала вид, что все нормально и что все, как и прежде, но на самом деле все не было так. Она каждый раз замечала его томные взгляды, а во взгляде тоску и надежду. И в эти моменты ей становилось не по себе, потому что она понимала, что в нем продолжает теплиться надежда, в то время, когда в ней росла тревога и озабоченность. И самое большое, что ее беспокоило теперь, это то, что очень часто рядом с ним, она чувствовал себя так, будто рядом сидел не он, а Игорь, ее покойный муж. В его взглядах, в его неловких ухаживаниях она видела своего супруга и это ее пугало еще больше. Более того, Игорь ей стал часто сниться и во снах она видела его печальным и озабоченным. Он будто не хотел с ней говорить, просто смотрел на нее и будто ждал чего-то от нее. Будто она должна была что-то сделать или что-то сказать. Только вот она не понимала, чего она должна. Ей было страшно, и она еще больше стала думать о том, что предает свою любовь, своего мужа, которого обещала любить до гроба. И пусть их отношения с Романом были невинны, но внутри она ощущала все иначе. Она ощущала себя предательницей и еще больше зажималась. А Роман смотрел на нее каждый раз с нескрываемой тоской и обожанием и выносить его взгляды становилось все сложнее.
Почти каждый день они ходили на реку и, любуясь окрестностями, старались говорить на отвлеченные темы, но оба думали не о том. Она об Игоре и своем предательстве, а он, о том, как ему хочется ее поцеловать, заключить в объятия и сделать своей. Эти встречи становились пыткой для обоих и оба чего-то ждали. Оба претворялись друзьями, хотя уже понимали, что все идет не так, как им хотелось, все запуталось и становилось слишком сложно выдерживать и это напряжение и эту неизвестность.
- Мне кажется, это место пора назвать в нашу честь, - как-то произнес Роман, когда они в очередной раз устроились на берегу.
- Почему?
- Никто здесь не проводит столько времени, сколько мы, - ответил тот.
- Да уж, наверное, - на выдохе произнесла та. – Только вот уже осень, скоро мы перестанем сюда приходить.
- Почему, пока погода позволяет, я не хочу отказывать себе в этом удовольствии.
- А когда наступит зима?
- Будем больше смотреть комедий, пить чай. Отпразднуем вместе Новый год, - стал фантазировать тот. – Ты же встретишь со мной Новый год?
Аэлита сделала удивленные глаза.
- Что, нет? – удивился он в ответ.
Аэлита шумно выдохнула и замялась, она не знала, как сказать Роману, что запланировала поездку.
- У тебя другие планы? – взволнованно спросил он.
- Давно надо было тебе сказать.
- Что? – он торопил ее с признанием, видя, как та мнется.
- Я запланировала поездку, – ответила она. - В горы.
- В горы? – удивился тот.
- Хорошо, я поеду с тобой.
- Нет, - тут же выпали она.
- Почему?
- Я должна поехать одна.
- Почему?
- Я хочу навестить родителей своего покойного мужа, скоро годовщина нашей свадьбы, а потом… - она остановилась, у нее ком встал в горле, ей не хотелось снова вспоминать тот страшный день.
- День катастрофы и его гибели, - договорил тот за нее.
- Да. Я хочу побывать на том месте. Понимаешь он меня не отпускает, я его не отпускаю. Я должна с ним попрощаться. И это я должна сделать сама, без тебя.
- Но ты же вернешься?
- Да, я приеду на Новогодних каникулах. Проведу в горах пару дней. Приведу мысли и чувства в порядок, покатаюсь на лыжах в конце концов. Давно ничего такого не делала, уже устала от недостатка адреналина.
- Да, адреналин как наркотик, понимаю. Мне тоже порой его не хватает.
- Ладно, я придумаю, как провести эти дни без тебя. А потом мы вместе с тобой отметим Новый год.
Оба замолчали. Они испытывали неловкость, будто снова оказались друг другу не знакомы и не знали, как заговорить, как познакомиться и о чем вообще можно говорить с незнакомыми людьми.
- Ты последнее время какая-то напряженная, - заметил тот.
- Тебе показалось, - попыталась отмахнуться Аэлита.
- Не верю. Ты врешь. Что-то тебя беспокоит. Выкладывай, я не отстану, - настаивал тот.
- Все нормально.
- Я же вижу, что ненормально. Давай рассказывай.
- Я не хочу об этом говорить.
- Почему?
- Потому что это касается Игоря.
- Игоря? И что не так? Я просто хочу знать. Мне не все равно, что с тобой происходит. Доверься мне.
Он старался не наседать на нее и не показывать своей излишней заинтересованности, старался выглядеть другом, хотя внутри него все кипело. Когда она только произносила это имя, все внутри него начинало переворачиваться, будто Игорь был его реальным соперником и отбить у него девушку было нереально. Он и так изводил себя мыслями о том, что она все еще его любит, а тут это признание. Сдерживать себя и не показывать свою ревность было тяжело. Она никогда ничего не говорит о своих чувствах к Игорю, старается даже не упоминать его имя при нем, но все равно каждый раз он стоит между ними невидимой стеной, которую Роману хочется разнести в щепки, только вот Аэлита делает вид, что этой стены нет. Он будто один ее замечает и бьется в нее, как в невидимую дверь, которую ему никто никогда не откроет. От этой безнадежности он тоже устал.
- Я часто вижу его, - призналась она.
- Видишь его? Во снах?
- И не только. Иногда, когда мы вместе, мне кажется, что он тоже со мной рядом. И это меня пугает. А во снах он не хочет со мной разговаривать, будто на что-то обиделся. Будто считает меня предательницей.
- Как? Этого же не может быть. Может это просты ты чего-то боишься и перекладываешь все страхи на него?
- Нет, - соврала она.
- Я тебе не верю. Скажи, чего ты боишься?
- Я ничего не боюсь. Я просто хочу во всем разобраться и разложить все по полочкам в своей голове.
- Чушь, ты бежишь от меня. Ты меня боишься?
Аэлита замолчала.
- Скажи, ты меня боишься?! – его голос становился все более настойчивым.
- Нет, - продолжала отмахиваться она.
- Скажи! – не выдержал он и повысил голос.
- Да! – выпалила она. – Ты не даешь мне прохода. Ты все время рядом. И я уже не понимаю: что между нами? Я знаю ты продолжаешь надеяться на то, что между нами может что-то быть, помимо дружбы. А я не знаю...
Она снова замолчала.
- Что ты не знаешь? – продолжал настаивать тот.
- Что я к тебе испытываю, - выпалила она.
Оба замолчали. Ее неожиданное признание его немного отрезвило. Он на секунду позабыл о своей ревности и снова растерялся.
- Хорошо, - нашелся он и заговорил первым. – Ты знаешь о моих чувствах. И возможно, у меня не получается их скрывать. Но тогда может и тебе стоит признаться, что ты тоже что-то ко мне испытываешь.
- Вот в этом все и дело. Ты опять давишь на меня. Все время, когда мы вместе, даже если ты ничего не говоришь и не делаешь, я ощущаю это давление. Ты будто выжидаешь подходящего момента. Будто ждешь чего-то особенного от меня. А я не могу тебе этого дать.
- Хорошо, я стану еще более осторожным в словах и жестах. Только не говори…
- Да, - перебила его она. – Я думаю, нам надо повременить с общением. Побыть на едине со своими мыслями, понять, чего мы оба хотим.
- Я давно знаю, чего хочу. Это ты никак не можешь разобраться в себе и честно признаться самой себе, что у тебя ко мне чувства.
- Нет у меня к тебе чувств, - выпалила она.
Ее стал раздражать его уверенный тот, будто он все знал за нее, лучшее ее самой.
- По крайней мере тех, которые ты ждешь и видишь, - поправилась она, - поняв, что ее слова прозвучали слишком грубо.
Роман замолчал. Ему стало обидно и горько. Он с трудом проглотил подкативший к горлу ком.
- Прости, если это прозвучало слишком грубо. Но я не могу, когда на меня давят. А ты давишь на меня.
- Я не давлю на тебя. Я просто тебя люблю, - сдавленным голосом ответил тот.
- Давишь, я будто задыхаюсь. Ты везде и во всем. Тебя слишком много в моей жизни. Может быть эта передышка поможет мне как раз осознать, как сильно я тебя любви и люблю ли вообще?
- Так не бывает, - произнес тот. – Когда ты любишь человека, ты не хочешь с ним расставаться и его отпускать. А все, что ты сейчас делаешь, ведет именно к тому.
- Бывает, - на выдохе спокойно произнесла она. – Я слишком много думаю обо всем и это сводит меня сума. Я сожалею о смерти Игоря, но, если бы он не умер, я бы никогда не встретила тебя и между нами, никогда ничего бы не было.
- А может это просто судьба? И не надо в этом копаться и пытаться понять суть происходящих вещей? Что было бы если бы? Это не про жизнь, а про существование. Мне жаль, что ты потеряла мужа. Мне жаль, что в свои двадцать четыре ты уже столько пережила. Но жизнь не остановилась и надо жить дальше.
Его голос снова становился настойчивым.
- Мне все об этом говорят. Только вот, как это все отсюда вытащить? - говоря она показала пальцем на свою голову.
У нее уже слезы стали наворачиваться от досады и разочарования. Она вовсе не так представляла себе этот разговор. В ее представлениях он говорил спокойно и отпускал ее, дав ей свободу. Свободу выбора в первую очередь. Ведь находясь с ним в тесном контакте, она не чувствовала этой свободы. И будто бы должна была выбрать его. Этого от нее ожидали, и она уже не понимала, ее ли это желание или желание другого. Она будто попала в зависимость, и, чтобы освободиться, ей, в первую очередь, нужно было уехать подальше от объекта зависимости.
- Наверное, нужно больше времени, - заметил тот.
- Твоя любимая фраза, - тут же выпалила она. – У меня такое чувство, что ты готов ждать вечность. А если я так ни на что и не решусь, если не полюблю тебя всем сердцем, не захочу связать с тобой свою жизнь?
- Я уйду, и не буду тебе мешать устраивать свою жизнь, - ответил тот и опустил голову.
Ему вдруг стало совсем плохо. Она лишала его последней надежды, отбирала последний шанс.
- Ты сам такой же нерешительный. Почему ты до сих пор не пробуешь ходить? Ведь к тебе вернулась чувствительность.
В последние недели Роман и правда стал чувствовать свои ноги, чувствовал прикосновения, только вот все его попытки встать, которые он осуществлял тогда, когда Аэлиты рядом не было, чтобы не выглядеть жалким перед нет, были тщетными.
- Я пробовал, не получается. Возможно, слишком мало времени прошло с тех пор, как вернулась чувствительность.
- Но вы же ездили к врачу. И врач сказал, что у тебя появился шанс.
- О-о-о! Только не говори мне ничего про шансы. Они мне их уже много давали. Последний не стал обнадеживать и сказал, что я не встану и должен смириться и привыкать жить так. Я только смирился.
- Ты просто боишься поверить в свой шанс. Ты такой же как я. Тоже боишься и все страхи у тебя тоже в голове.
- Я боюсь, что я так и не встану. И только подарю надежду. Себе, семье, тебе! – он снова стал повышать голос.
- Боишься, что, стоя на ногах, ты мне будешь нравиться меньше, чем в коляске? Или ты думаешь, что я рядом только потому, что мне тебя жалко?
Она тоже стала раздражаться и повышать голос.
- Нет! – выпалил он. – Я боюсь, что тебе вообще не нужен. Ни в каком качестве. Что ты все еще любишь своего мужа. И не важно хожу я или сижу в коляске, потому что есть он.
Последние слова он договорил более спокойно.
Аэлита распахнула глаза от удивления. Вот они и докопались до сути. Только она не знала, что сказать, чтобы разубедить его. И стоило ли это делать, если она сама не разобралась в своих чувствах. Она молчала, и он тоже замолчал.
- Я думаю, нам надо на время прекратить наше общение, - спокойно заговорила она.
- Ты хочешь расстаться? – его голос задрожал.
- Не знаю, - тихо ответила она.
- Ах, вот вы где? А мы вас обыскались.
Неожиданный голос отвлек их. Они обернулись и увидели друзей Романа.
- Привет дружище, - стали по очереди здороваться они.
- Привет, вы как тут оказались? – удивился Роман.
- Приехали тебя проведать.
Продолжение следует
Юлия Рут