Искусство имитирует жизнь. А может быть, и наоборот.
Это двойственное представление преследует часто загадочные, иногда тревожные фотографии Франчески Вудман, которая прыгнула насмерть в 1981 году в возрасте 22 лет.
В то время как короткие, но удивительно плодовитые работы уроженки Колорадо привлекли значительное внимание, особенно в Европе, культовый романтизм, выросший вокруг ее самоубийства, надолго омрачил серьезные дискуссии о ее творчестве.
Но теперь, по прошествии четверти века, восприятие меняется. Кураторы и критики по-новому взглянули на более чем 800 изображений, созданных Вудманом за 10-летний период от младших классов средней школы до юности.
Ее заново открывают и пересматривают, и этот процесс, вероятно, ускорится с публикацией самой полной книги о ней, включая отредактированные дневники и 250 фотографий («Francesca Woodman», Phaidon Press, 256 страниц, 75 долларов).
«Я думаю, что ее работы исторически приобретают все большее значение», — сказал Дуглас Фогл, куратор современного искусства в Музее искусств Карнеги в Питтсбурге.
«Сейчас люди смотрят на это как на что-то, что в последнее время оказало влияние на молодых художников».
Несмотря на то, что работы Вудман были представлены на крупных персональных выставках, в том числе на крупной, организованной в 1998 году Фондом современного искусства Cartier в Париже, у нее еще не было большой гастрольной ретроспективы в Соединенных Штатах. Но Фогл считает, что такая выставка – лишь вопрос времени.
«Я думаю, что вы сейчас находитесь в том моменте, когда есть достаточный интерес, где есть кураторы, которые принюхиваются», — сказал он.
Карьера в картах
Было предопределено, что Вудман станет художником. Ее родители, Бетти и Джордж Вудман, являются всемирно известными художниками; ее отец преподавал в Университете Колорадо в Боулдере, пока она росла. Их дом служил социальным центром художественной сцены города, через который часто проходили известные и не очень художники.
Летом 1972 года, перед тем, как Вудман уехала в школу-интернат в Андовере, штат Массачусетс, отец подарил ей фотоаппарат. Она сразу же полюбила это занятие и записалась на занятия по фотографии в университете, чтобы изучить основы.
В книге воспроизведен снимок этого периода — «Автопортрет в тринадцать лет» (1972). Многие из определяющих качеств ее работ уже присутствуют: использование себя в качестве субъекта, исследование пространства и перспективы, размытые, атмосферные эффекты.
«Все дело было в искусстве», — сказал ее отец. «Речь не шла о том, чтобы документировать вечеринки по случаю дня рождения или походы. Я не думаю, что она когда-либо делала снимок. Она быстро стала достаточно утонченной, чтобы не испытывать ничего, кроме презрения к снимку».
После окончания престижной Школы дизайна Род-Айленда в 1978 году она провела год в Италии, куда родители часто брали ее летом и во время учебных поездок. В 1965-66 годах она даже училась там во втором классе.
Крис Таунсенд, старший преподаватель Лондонского университета, автор монографии Вудворд, считает, что она сделала свою лучшую работу в то время, работая в старом фабричном здании в Риме.
Он считает, что она черпала вдохновение из ряда влияний, включая, но не ограничиваясь, сюрреализмом, особенно работами Ман Рэя и Дуэйна Михалса, а также фэшн-фотографией Деборы Турбевиль и других.
«Внезапно она делает множество фотографий, которые являются ее собственными», — сказал Таунсенд. «Они берут много ориентиров и подрывают их. Они их видоизменяют. Они касаются не эстетики, а свойств фотографии».
Вудман исследовал природу фотографии и ее непростые отношения с реальностью. Она неустанно исследовала то, что Таунсенд называет «пространственным и временным несоответствием» между изображением и объектом.
Она хотела пробудить неуловимое, преходящее царство между тем, что есть, и тем, чего нет, постоянно изображая себя своего рода призраком, исчезающим в полу и стенах или появляющимся из них, в зависимости от восприятия зрителя.
«Она начала играть во все эти интересные игры внутри фотографии, исследуя формальные, концептуальные проблемы фотографии как медиума», — сказал Таунсенд. «И очень немногие фотографы 1970-х годов и даже очень немногие фотографы вне концептуализма делают это».
Хотя Вудман иногда нанимала моделей, она в основном изображала себя, обычно каким-то постановочным образом взаимодействуя с окружающей средой — обернув свое обнаженное тело обоями в серии «Космос» 1977 года или вырываясь на природу на изображениях в колонии Макдауэлл в 1980 году.
«Франческе было стыдно, что она сделала так много фотографий себя, и ее раздражал упрощенный ярлык автопортрета, прикрепленный к ее работам», — написала Бетси Берн, близкая подруга, в эссе для книги. «Она пыталась использовать моделей снова и снова, но реальность была такова, что она была лучшей моделью, потому что только она знала, чего добивается».
Во многих своих работах Вудман рассматривает тело как своего рода фетиш, маскирующий и сбивающий с толку идентичность. Некоторые изображения имеют атмосферу невинности, в то время как другие, такие как вид сзади 1979-80 годов с волнистым женским торсом, сексуально заряжены.
Третьи приобретают почти насильственную грань. В «Horizontale» (1976) она связывает свои ноги спиралевидной лентой. «Портрет репутации» — это недатированная книга из пяти изображений, на которых ее темная рука оставляет уродливые пятна на теле при каждом прикосновении.
Вудман жила в лофте в Ист-Виллидж в Нью-Йорке и едва начала свою профессиональную карьеру, как покончила с собой. Судя по всему, это не стало полной неожиданностью; Берн пишет, что в «самые мрачные дни» фотографа она упоминала о самоубийстве.
Несмотря на то, что, по словам Берна, Вудман была «окружена теми же противоречиями и конфликтами», которые видны в ее работах, Таунсенд и родители фотографа предостерегают от интерпретации фотографий через призму самоубийства.
У нее явно были мрачные моменты, но ее родители описывают ее как очаровательного, остроумного и общительного человека, и это описание подтверждается живым и трогательным рассказом Берна о времени, проведенном вместе молодыми художниками.
«С другой стороны, — сказала Бетти Вудман, — она покончила жизнь самоубийством. Дела у Франчески не были радужными и прекрасными. Это был ее выбор. Она есть. Нам тяжело. Я знаю, что я просто не стремлюсь к тому, чтобы это было тем, о чем идет речь».
В погоне за трендами
Когда Вудман умерла, меняющиеся тенденции уже затмили ее. Новое поколение постмодернистских художников, движимых массовой культурой, в том числе Синди Шерман, Ричард Принс и Шерри Левин, выкорчевывали фотографию и использовали ее для совершенно других целей.
В то время как Вудман была в этом лагере концептуалистов, она также была очень привязана к традиционной фотографии, используя методы, мало отличающиеся от 19-го века, чтобы придирчиво создавать и печатать свои изображения.
Как это часто бывает в естественном круговороте мира искусства, творчество фотографа нашло новый отклик среди современных художников, которые смотрят на 1960-е и 70-е годы свежим взглядом и изобретательно сочетают прошлое и настоящее.
С помощью уважаемого дилера Мариана Гудмана, который начал представлять интересы фотографа в 1998 году, фотографии Вудмана все чаще попадают на рынок. И книга, содержащая более 100 фотографий, никогда ранее не публиковавшихся, должна только повысить ее узнаваемость.
Каково будет окончательное место Вудмана в истории фотографии? Время покажет. Что нельзя отрицать, так это самобытность и врожденную силу ее провокационных, иногда тревожных образов.
«Нет никаких манипуляций на арт-рынке или на том, как они продвигаются», — сказала Бетти Вудман. «Люди просто реагируют на них. Так что, я думаю, есть какое-то наследие, потому что разве не в этом суть искусства?»