Жека жаловался на своего бригадира, которого сам же и поставил — мол, он ввёл сухой закон, потому что у них там при прогреве кровли порвало шланги, бригадиру обожгло все тело, и он отлеживался на антибиотиках… Типа если кто-то пивка возьмёт, тому за пьянку 20 к штрафа. Жека неистовствовал и ругался. Я ему отвечал, что он просто хочет выпить и не может принять это в себе, не может справиться и сбрасывает негатив на своих людей, так делать неправильно.
Спустя время встречаю Жеку в воскресенье, он был пьян и весел, предлагал пива.
— Всё как ты сказал! Все как ты сказал, братуха! Только слез с антибиотиков — у нас праздник! Давай я тебе пива возьму?
— Не, Жека, мы на крест сегодня должны идти.
— Да я не дойду, щас смогу до набережной и там посидим, будешь пива?
— Не, я не пью, Жека.
Дошли до набережной. Посидели.
— Черт, я уже идти не могу.
— Пойдем, я тебя домой отведу, я знаю силу возвращения, до бережку пойдем, там еще немного посидим, я знаю как тебя вернуть, Жека
С горем пополам добрались до косы. Сели на бревно. Я достал чашу и варган.
— На вот, держи чашу, играй!
— Я не умею..
— Да какая разница?! Играй.
Жека играл на чаше, я играл на варгане, мы смотрели на море и понимали вечность.
— Забери её у меня, а то я тебе потом не отдам. Мне так хорошо!
— Ладно! Купаться пойдёшь?
— Нет, я трезвым хочу попробовать..
— Не получится у тебя. Ну ладно, не хочешь — как хочешь…
Искупался. В проезжающей мимо вахтовке мужики кричали и одобряюще аплодировали. Жека засобирался домой.
Я спокойно продолжал играть на чаше сидя на бревне. Дал поиграть проходящим ребятам, а потом и они ушли.
Солнце пригрело меня
Я прикормил пару собак куриными лапками (специально ходил за ними в магазин), и собрав свои вещи в рюкзак, удобно улегся на бережку, пригреваемый солнцем. Оно разморило и усыпило…
Я лежу на острых камнях в тунике монаха саманы,
Не страшат меня острота камней, на которых лежу.
Голод испытывает меня,
Но лишь смеюсь над ним.
Море несёт волнами свое спокойствие.
Что может потревожить?
Мое человеческое тело пожирает тундра, и я уже вижу стаю бакланов, кружащих хоровод в небе над телом.
— Я выклюю его глаза!
— Я возьму его печень!
— Кишки — мои!
Так спорят птицы.
Оставьте это, смотрите, я — просто дерево, корнями опирающееся на вечную мерзлоту.
— Ты что, слепая?! Это не еда, а лишь деревянный столб. Зря кружили.
Птицы улетают, и я вновь могу испытывать камни под своим телом.
Океан мягко трогает мои стопы своей ледяной прохладой. Я чувствую его дыхание. Начинается прилив.
Фшшшш...фшшшш...фшшшш
— Слышишь ли меня шрамана? Ты хитёр, обманул глупых птиц, но что твое умение по сравнению с вечностью, которую ты ищешь?
Я вода и сливаюсь с вечностью, я знаю все на белом свете и могу увидеть каждую живую душу на этой планете, всё, чего касается вода, я знаю.
Океан уже покрыл колени бренного тела.
Фшшшш... фшшшш...фшшш
— Глупый самана, очнись! Твои знания — ничто, ты не можешь обмануть вечность или познать её. Зачем Тебе знать всё, если не понимаешь главного, Оммшааакх?
Я знаю каждого человека на этой земле больше, чем себя, что думают они, ребячливые люди. Знаю их игры. Они подвластны мне.
Океан захватил все человеческое тело.
Фшшшшш фшшшшшххх фшшшшшххх
— Велико Твое знание, шрамана, но Ты нарушил обет. Ты не можешь принять одного единственного человека в своих великих мудростях. Что же ты, Омммшакх, знаешь? Растворись во мне и переродись, шрамана. Растворись во мне, и я открою Тебе вечность.
Человеческое тело жаждет кислорода под водой как истины жаждет шрамана. Что же мне дороже? Тело или истина, мое сознание бессмертно. Тело — ничто.
Океан скрывает тело.
Фшшшш...фшшшшхх....фшшшшшххх
— Истина, шрамана, это оставаться человеком, только это тебе подвластно — созерцать вечность, не пытаться узнать то, что тебе неподвластно. Я дарю вечность и бессмертие только человеку, Омшааа. Очнись Мишшша, спасай свою жизнь.
Я резкими движениями всплываю, кашляю и выплевываю кучу морской воды, вытираюсь и смотрю на нежно розовый закат, трясясь от холода. Океан с пеной выбрасывает волны на берег.
Фшшшшш... фшшшшшххх... фшшшшшххх
Я просыпаюсь, и странное чувство: в любой момент могут позвонить и вызвать на работу, а я лежу среди собак, бичую, этакая свобода несвободы.
Но хотя бы уснув, забывшись, могу спокойно лежать, слушая шум океана, и немного отдохнуть от напряженности этого странного безделия.
Перевернулся на другой бок. Позже попил воды из окена и вновь наслаждался греющим солнцем.