--Хорошо быть тихоней! Думаешь, никто бы не узнал? О, Тира, как ты могла? Ты опозорила королевский дом, наш дом! О чем ты только думала? —гневалась матушка. –Смирись. Ты больше его никогда не увидишь.
Тира дернула кисть балдахина своей кровати и когда полог скрыл ее от посторонних глаз—разрыдалась. Сквозь всхлипы в подушку услышала, как хлопнула дверь ее комнаты. Королева Луиза оставила дочь наедине с ее чувствами.
Тира никогда не хотела власти и почестей, как ее сестры, ей не нужны были титулы и поместья. Только любовь Вильгельма. Как он хорош! Как нежен и внимателен!
Нельзя сказать, что Тира всерьез надеялась выйти замуж за простого лейтенанта кавалерии, скорее она даже не думала об этом. В свои семнадцать лет принцесса со всей страстью отдавалась сжигавшему ее пламени чувств, жила моментом жарких встреч и ни нам миг не заглядывала в будущее. Действительно, она была тихоней и держала все в себе, да и не с кем было поделиться своими переживаниями. Яркая деятельная Дагмар стала женой российского императора, а веселая Александра вышла замуж за будущего британского короля. Старшие сестры изредка писали Тире, но дела и обязанности монарших дворов не позволяли поддерживать такую же душевную связь, какая была у них когда-то дома в Дании.
Еще недавно Тира радовалась, как ребенок, что ее пока не могут выдать замуж, поскольку во всей Европе, по мнению папеньки, не было достойных кандидатов на руку и сердце принцессы. Поэтому она могла окунуться в свою тайную запретную любовь с головой. О, как ускоряло бег ее сердце, когда в бальную залу входил Вильгельм. Высокий и статный красавец с каштановыми кудрями и лихо закрученными усами в военном мундире смотрел на свою принцессу с обожанием. Он отвечал ей пылкой взаимностью. Их тайные свидания до сих пор оставались незамеченными и влюбленные проводили каждую свободную минуту вместе. Это было самое счастливое время.
До тех пор, пока горничная, которая одевала Тиру к завтраку не заметила ее округлившийся животик и не доложила королеве.
Теперь все рухнуло. Она больше не увидит Вильгельма никогда! Принцесса, оплакивая свою первую любовь, незаметно уснула.
--Ты отправляешься в Афины к Георгию. И это не обсуждается. —сказал отец за ужином.
Тира не посмела возразить, видя, что отец не просто настроен решительно, а прямо-таки в бешенстве. Конечно, король не ожидал такого предательства от собственной дочери. Он дал ей прекрасное воспитание и искренне считал, что юная девушка ее положения хорошо понимает, как можно себя вести и как нельзя. В отличие от многих монархов, для которых семья была лишь еще одним инструментом политической власти, король Кристиан всегда поддерживал теплые отношения с домочадцами и уделял внимание в равной степени всем своим детям.
Но Тира! Тихая скромница Тира, от которой никто не ожидал ничего экстраординарного, разбила его сердце вдребезги. Теперь не было и речи о браке с наследным принцем или кем-то, кто был бы равен ей по статусу. Оставалось придумать как избежать огласки.
Тира плохо помнила Грецию. Остались только цветные осколки яркого солнца, синего неба, белизны домов и зеленой тени вековых олив, занавешенных пеленой ее слез. Вынашивая ребенка, принцесса находилась почти что в забытьи, а когда выныривала из него, не прекращала плакать. Она не переживала разрыв с любимым. Она не могла его пережить.
Только ребенок, который уже бодро пинался в животе, отвлекал ее от печали. Она ждала, когда появится на свет частица ее Вильгельма, маленькое чудо их любви. Тира хотела остаться в Греции и растить своего малыша, хотела, чтобы весь мир о ней забыл и позволил жить своей тихой незаметной жизнью, как хотела этого всегда.
Тира откинула прядь волос с потного лба, выдохнула и приняла на руки крошечную девочку, которую только что родила. Часы мучений сразу вылетели из головы при виде малышки. –Мария! Я называю тебя Мария.—сказала принцесса и поцеловала дочку в лобик.
Всего три дня она носила на руках свое дитя. Кормить грудью ей не позволили. А после, дочку отдали на воспитание людям, которых она не знала. Отдали внезапно, не сообщив ей, не позволив попрощаться. Хотели, как лучше. Чтобы меньше переживаний выпало на ее долю, но просчитались. Тира не выдержала груза, свалившихся на нее эмоций. Она не анализировала, не обвиняла никого, не думала, что ее собственные решения повлекли за собой все эти последствия, она просто замкнулась в себе и тихо страдала.
Получив письмо о состоянии дочери, королева увезла ее в путешествие по Италии, в надежде, что Тира развеется и снова станет прежней. Мелькали города, лица, Тира выходила к гостям и ездила на приемы итальянской знати, но больше машинально и из-за настояния матушки. Хотя отчасти яркая Италия начала возвращать ей радость жизни, принцесса снова писала акварельные пейзажи, как любила это делать когда-то в детстве.
Сидя за изящным лакированным секретером, Тира разбирала почту. Она вскрывала конверты ножом для писем и просмотрев их, складывала отдельной стопкой в стороне. Дагмар писала об обычаях в России, многое ей было до сих пор в диковинку. Теперь она была уже не Дагмар, а Мария Федоровна и шутила о двух своих личностях, одна из которых осталась дома в Дании, а вторая теперь живет в России. Александра сообщала, что ее муж Эдуард стал королем и Тира мысленно сделала себе заметку в памяти написать ей в ответ поздравления. Принцесса взрезала последний конверт.
Вильгельм! Ее Вильгельм добился аудиенции у отца и умолял его отдать ему Тиру в жены. Об этом писала давняя приятельница, входившая в ближний круг короля. Никто не знает, что сказал дерзкому лейтенанту король Дании, но после аудиенции, Вильгельм вернулся в свой дом и покончил с собой. Письмо сделало вираж в воздухе и осенним листом легло на ковер. Принцесса увидела, как мир расплывается перед глазами, соскользнула на пол рядом с письмом и потеряла сознание.
--Ты выйдешь замуж. —строго объявил ей отец, когда они с матерью вернулись в Данию, и внимательно посмотрел на дочь. Но не увидел на ее лице никаких эмоций. Потому что ей было все равно.
Жених кронпринц Ганноверский имел только громкий титул, но никаких владений, поскольку Ганноверского королевства более не существовало, оно стало провинцией Прусского государства. Александра говорила, что сложно себе представить более некрасивого мужчину и искренне сочувствовала сестре.
А Тира видела перед собой доброго и кроткого человека, не любящего светских выездов. Такого же тихоню, как она. Принцесса получила свою незаметную жизнь, о которой она так мечтала, ее израненная душа нашла покой среди садов небольшого австрийского поместья мужа. Их брак считали счастливым.