О воспоминаниях сотрудников МГБ, которые воевали против бандеровцев, я ранее уже много раз писал. Очень интересно почитать про схроны, про то, как выслеживали бандитов, как им местное население помогало. Все у них было очень хитро устроено, настолько, что даже сами в банде порой друг друга по именам не знали, только по кличкам. А другие наоборот, целыми семьями переходили на сторону бандитов, помогали продуктами и информацией о сотрудниках МГБ. Но интересно почитать воспоминания, так сказать, с другой стороны. Как эту всю ситуацию видели сами бандеровцы, где на самом деле прятались и кто им помогал? А главное - как им удалось избежать наказания и они продолжили себе спокойно жить уже в наше время, абсолютно не беспокоясь за то, что за ними придут?
"Еще до войны к нам ходили всякие политруки, агитировали за Советскую власть, рассказывали что хорошо жить будем. А мы жили тогда кто в мазанках с земляными полами, кто без обуви, бедно жили. При немцах тоже жилось тяжело, за все платили налог. Даже если на их сторону переходили, все равно и за корову платили, и за овцу. Иногда шерсть немцам продавали, они за это давали спирт и сигареты, денег никогда. Долгое время я жил дома, а затем, в 1944 году, присоединился к подполью. Много у нас молодежи туда шло. Оружие в основном было венгерское, они обеспечили еще когда у нас стояли".
"Когда зима наступила, мы стали часто ходить в рейды. Зашли раз в Снятин, где сотня разделилась. Одни пошли на спиртзавод, а мы на вокзал, где москали в доме засели. Подошли к дому, бросили туда гранату, а она отскочила и в нас, одного ранило. Тогда бой завязался, двоих наших не стало, но успели отойти. Вернуться в схрон не успели, так как день наступил, пришлось весь день прятаться в зарослях камыша. Вообще, когда не успевали в схрон вернуться, всегда в каких-нибудь зарослях весь день сидели до темноты".
"У нас тогда много боев было. Я и сейчас по ночам их часто вспоминаю. Москали никогда не отступали, всегда били прицельно, наших раненых всегда огнем отсекали и забирали в плен. Потом мы их уже почти никогда не видели, они или в тюрьму отправлялись или сотрудничали с москалями. если назад возвращались, то их никогда не принимали, это уже засланные были. Летом 1945 года меня взяли с СБ. Мы ходили по домам, выявляли тех, кто москалям помогал, заодно еду брали, налоги с местного населения. Каждый должен был нам что-то сдать - еду, деньги, одежду. Все в округе были родней или просто земляками. Москалям мало помогали, все больше подполью. Ну а если кто помогал им, то мы ночью к таким приходили".
"Через некоторое время я заболел и вернулся домой. Сотня к тому времени распалась, одни ушли и сдались, других не стало. Я жил у сестры, прятался на чердаке сначала. Муж у жены возы делал, колеса чинил, москали к нему часто обращались. Он им помогал всегда, а заодно для подполья информацию собирал. Он для них был своим. Однажды предложил мне сделать справку от быткомбината, что я вроде как там раньше работал. Там были в начальстве тоже ребята из подполья, помогли мне. И все, я перестал прятаться, числился официально рабочим на комбинате. Поставили меня на учет в военкомате, повестки слали, но я туда не ходил. Так и жил себе спокойно. А из военкомата никто за мной не приезжал, все свои уже были, из подполья, знали друг друга. Да и боялись к нам ехать, знали что у нас подполье орудует, зачем без надобности соваться".
"В 1947 году я уже работал в финотделе, там тоже через своих договорился, меня устроили финансовым агентом. Ходил по домам, с населением общался, часто с москалями. А заодно и подполью помогал, переносил шифровки. Знал все назначенные места и тайники. Всегда ходил с палкой, а внизу имел просверленную дырку, туда шифровку прятал, заклеивал и шел. Ну а с годами вызвали в военкомат, сказали, что я уже зачислен в запас. Часто встречался со станичными. Через них передавал в подполье литературу всякую, по ночам листовки по селу расклеивал. Станичных всех я хорошо знал, потому как они моих родителей еще знали. Был у нас один такой, Остап, я его еще с детства хорошо знал. У него две хаты было - одна на горе, где подполье собиралось, а другая в селе, где у него в подполе бункер был. Москали однажды обнаружили его бункер и гранату туда кинули, не успел он уйти".
После Остапа станичным был "Сорока". Сам он прятался и москали его никак не могли найти. А он хитрый был. Жена его работала дояркой в колхозе, а сама вроде как сошлась с инвалидом-фронтовиком, который с москалями общался. У него все данные выведывала и передавала "Сороке". А "Сорока" схрон свой оборудовал прямо во дворе у того фронтовика. Вход в схрон у него был под бадьей с помоями, которая прямо у порога стояла. Там никогда в жизни никто не додумался искать. Так и не нашли его, сам заболел и умер".
"Гарнизон НКВД стоял прямо в нашем селе. И подполье по схронам тоже в нашем селе стояло. Они уходят на облавы в соседние поселки и по своим делам, а мы выходили и по своим. Никто из местных нам не мешал и не докладывал, все же родня, с детства все знаем друг друга. А кто закладывал, того ночью убирали. Когда я финагентом работал, москали считали меня комсомольцем. Но в селе все знали, что я из УПА, но никто так и не донес.
Подполье у нас долго действовало, пока не стали появляться перебежчики к москалям. Схроны раскрывали, членов банды. Но меня так и не арестовали. Вызывали несколько раз в КГБ, допрашивали, но я всем говорил, что ничего про УПА не знаю, пас скот, работал, даже справки есть. В 1952 году в нашем селе уже никого из подполья не осталось кроме меня. Ну а когда страна стала независимой, я пошел и записался в "Братство ветеранов подполья". Позже нам государство даже какие-то пособия стало платить. Я уже ничего не боялся тогда, знал, что никто за мной не придет, государство защитит".
Читайте также:
Мой канал в Телеграм, где публикую то, что здесь нельзя.
Мой блог в Одноклассниках, там можете писать в личные сообщения, отвечаю сразу.
Канал в RuTube, там есть много моих авторских роликов и фильмов