производственная фантазия
– Вот, посмотрите, какие мы здесь молодые, какие мы разные…
Он развернул голограмму, на которой я увидел десять абсолютно одинаковых подростков. Они были одинаково одеты, с одинаковыми причёсками. И выражение лица у них было одно на всех. Подпись сухо поясняла: «Фабрика клонов. 2069 г., первый выпуск».
– Это Доу Четыре, – его палец ткнул куда в левый край. – Разобрали на органы. Он честно послужил обществу, мы им так гордились.
– Доу Семь, моя первая любовь. У девочек имена нечётные, если вы не знали. Её запенетрировали до состояния полного износа во время Марафона Гордости. Восстановлению, к сожалению, не подлежала.
– Доу Два, наш хулиган, наша боль. Сразу после выпуска сбежал к русским. Мы вычеркнули Двойку из памяти, я даже хотел удалить все голопикчи с ним, но оставил. Глядя на него, понимаю, как мы несовершенны.
– В общем, остался от нашего выпуска только я… Так чего вы хотели?
Он подошёл к окну, присел на подоконнике. За ним переливалось неоном холодное тело Города. С вежливым любопытством Доу смотрел на меня, ожидая ответа.
– Я видите ли, представляю правительство, Комитет по этике. Дело в том, что неделю назад, второго декабря две тысячи семидесятого, деятельность Фабрики признали незаконной. Всем пострадавшим выплачивается компенсация, всё оборудование уничтожается.
– Да? Как странно. А я? Кто я? Оборудование… или жертва?
В его вопросе не было ни жалости к себе, ни надежды, ни возмущения. Он привык к точности и хотел определённости, – вот и всё.
Вот и всё.