Какая сильная оказалась книга! А я, надо признаться, ожидала меньшего, учитывая, что прежние мои встречи с Теодором Драйзером были не совсем удачными. С первой книгой («Сестрой Керри») взаимопонимания не сложилось настолько, что я еще почти 10 лет не возвращалась к творчеству автора. Затем (в качестве попытки преодолеть предубеждение) был «Финансист», с которым получилось куда лучше, но не до конца (цитирую сама себя): «довольно интересная, но удивительно безэмоциональная книга. Не скучная, но отклика не вызывающая совсем, любопытное сочетание».
И тем сильнее и глубже оказалось впечатление от «Американской трагедии». Уж про нее-то я никак не могу сказать, будто она безэмоциональная или не вызывающая отклика. Точнее, поначалу (в первой книге) и тут было почти так же, но зато потом… Стоит только вспомнить, как я, даже отложив книгу и занимаясь другими делами (например, плавая в бассейне), мысленно то и дело возвращалась к ситуациям в ней, обдумывала их, пытаясь решить для себя, как могли или не могли поступить действующие лица, как было бы лучше (чтобы не получилось, как всегда), и – главное – как велика в действительности вина главного героя в том, что произошло.
спойлер
Еще я обдумывала, чего же он не учел при планировании своего преступления, как можно было бы сделать лучше и как можно объяснить уже сделанное и вывернуться, а если получится – то каково ему будет жить с этим. И нет, я вовсе не желала, чтобы у него все получилось или ему бы удалось выйти сухим из воды, но почему-то было интересно пораскинуть мозгами на эту тему.
свернуть
Особенно приятно то, что мне удалось приступить к чтению романа, не зная ничего о его сюжете, что не так просто, когда речь идет об очень известных произведениях. Но это дало мне бесценную возможность воспринять его, так сказать, с чистого листа, без предварительных ожиданий.
Книга очень объемная, настоящий «кирпич», и, несмотря на то, что, по сути, рассказывает историю жизни одного человека, охватывает и глубоко погружается во множество тем, каждой из которых хватило бы на отдельный роман. Влияние семьи и среды, родители и дети, сила духа и слабохарактерность, богатство и бедность, преступление и наказание, беззаботный мирок и суровая реальность, разум и чувства, свобода и положение в обществе, религия и «бремя страстей человеческих», одиночество, система судопроизводства, благие намерения, ответственность за свои поступки, нравственная борьба, общественное мнение, материнское самопожертвование и многое другое.
Можно, к примеру, понаблюдать, к чему может привести чересчур аскетичное религиозное воспитание, лишающее ребенка всех детских радостей (а заодно и нормальной социализации) и ставящее его в унизительное положение перед ровесниками. Клайд Грифитс вырос в весьма своеобразной семье. Его отец и мать были уличными проповедниками, и с детства Клайд и его сестры и брат были вынуждены таскаться по улицам и петь псалмы, живя на те скромные пожертвования, что удавалось собрать для миссии. Совершенно естественно, что детям (которые отлично видели, что другие живут не так) всегда хотелось лучшей жизни. Что толку от внушаемых нравственных идеалов и молитв, если сын видит, что никто не уважает его семью, что к ним в миссию приходят только разные чудаки и никто (за исключением самих родителей) не верит в то, что они проповедуют?
Что ж удивительного, что, как только Клайд стал зарабатывать сам, он стал скрывать часть дохода, чтобы потратить его на свои развлечения: одеться получше, сходить в театр, сводить девушку на свидание... Даже эти невинные вещи явно не были бы одобрены матерью. Но дальше – больше. Лишенный практически всего, что приносит удовольствие, Клайд, получив некоторую свободу, естественно, стремится попробовать то, что ему раньше было недоступно. Голос воспитания все еще силен в нем, и он часто стыдится того, что делает (не искренне, но по принципу «что бы сказала мама»). Однако все его молодые приятели делают то же и прекрасно себя чувствуют, так почему он не может? Он страстно мечтает выдвинуться, стать кем-то, вырваться из той жизни, что ведет его семья. Но проблема в том, что Клайд слишком далек от жизни, неопытен, не способен к самостоятельному планированию да, к тому же, не имеет человека, к которому мог бы обращаться за советами. И он, стремясь делать то же, что делают тысячи молодых людей, не знает, как потом это разрулить. А сила характера и сообразительность – явно не его черты…
Впрочем, затянуло меня далеко не сразу. В первой части, описывающей жизнь Клайда в Канзас-сити, я наблюдала за происходящим без особой вовлеченности в процесс. Это все потому, что сюжет сам по себе был любопытен, да и картина американского общества тоже, но вот герои почти не вызывали сопереживания. Мне было почти все равно, что будет с Клайдом. Добьется ли он успеха и достигнет «американской мечты», сопьется ли в канаве – какая разница, казалось мне.
Поначалу у меня лишь изредка возникали какие-то всплески эмоций. К примеру, когда Клайд пытался ухаживать за Гортензией.
Клайд начал догадываться, что она ветрена и совершенно к нему равнодушна
Серьезно? *рукалицо* То есть всё предыдущее (несколько месяцев, Карл!) было не в счёт: что она гуляла со многими одновременно и не скрывала этого, что обещала внимание за то, что он тратит на неё деньги, постоянно намекала, что может и получше найти, если он не купит ей то или это и т.д. Особенно, если учесть, что Клайд и не был по-настоящему влюблен. Ему нужна была красивая подружка, чтобы покупать ее внимание (насколько уж у него хватало денег и решительности), такую он и выбрал, а потом на него снизошло озарение, что она к нему равнодушна. Вот это неожиданность. (Да-да, я помню, что ему всего 17, но ё-моё...) Но, в общем-то, дальнейшее показало, что было бы гораздо хуже, если бы ему попалась хорошая, искренняя девушка, которая по-настоящему в него влюбилась бы… Потому что такой он не заслуживает.
Начиная со второй книги, после Канзас-сити, я уже основательно влилась в чтение и с любопытством следила, что же все-таки из этого Клайда выйдет. Он демонстрирует некоторое намерение взяться за ум и планомерно пробивать себе дорогу наверх. И вот вроде бы ему выпал отличный шанс приблизиться к тому, о чем он так мечтал – выдвинуться, показать себя, войти в лучшее общество.
Но так ли он велик? Его «благодетель» оказался из тех, кто вроде захотел помочь, однако каким-то весьма странным образом (в итоге, своими благими намерениями косвенно вырыв самому себе яму), и поставил Клайда в довольно неопределенное положение, в котором он не рабочий и не хозяин, не бедняк и не богач, не хрен с горы, но и не уважаемый человек, а так, ни рыба ни мясо, ни в каком обществе не могущий быть своим и страдающий от тотального одиночества и неопределенности.
С другой стороны, так ли уж велика была проблема или это страдало ущемленное эго Клайда, который уже успел раскатать губу? Да и сам Клайд не сказать, чтобы особенно стремится что-то сделать, чтобы его действительно оценили по заслугам. Он хочет, чтобы его приглашали на вечеринки и обеды, хочет вращаться в светском обществе и хорошо одеваться. И все это, в основном, за то, что у него красивые глаза и черные кудри. А, к примеру, попытаться вникнуть в бизнес, в который он попал, чтобы в дальнейшем продвинуться или открыть свое дело, и занять то положение в обществе, к которому он стремится? Разобраться в вещах, которых он не знает, почитать что-то, потому что не было возможности получить образование? Нет, ничего подобного ему и в голову не приходит. Намерения благие, силы воли – ноль. Он просто ждет. А попутно – отчасти от скуки и одиночества, отчасти из-за отсутствия привычки думать о последствиях – заваривает такую кашу, из которой потом пытается мучительно выбраться до самого конца книги.
Основное чувство, которое вызывает Клайд на всем протяжении романа – некая смесь сочувствия и раздражения. С одной стороны, да, его поставили в дурацкое положение. С другой, ну не нравится, уезжай и строй свою жизнь сам. С одной стороны, почему он ждет, что ему что-то должны только потому, что он Грифитс? С другой, он, пожалуй, вправе был ожидать, что дядя, сам изъявивший намерение ему помочь, действительно сделает для него больше (опять же, мог бы, но не обязан). Или про концовку: с одной стороны, сам все это заварил и вроде как должен расхлебывать последствия, а с другой: действительно ли он настолько виноват?..
Но временами он меня настолько бесил, что приходилось прерывать чтение, потому что меня натурально начинало от него тошнить. Бывали моменты, когда головой Клайд не думал вообще, только... хм... физическими потребностями да ещё тщеславием и эгоизмом. И потому я мысленно орала на него: хочешь развлекаться – развлекайся с девушками, которые не против. Оставь нормальную в покое, тем более, что ты её даже не любишь (хотя себе и ей говоришь именно так), и тебе, в общем, всё равно – она или другая, лишь бы почувствовать себя сердцееедом, типа «о, я-то тоже могу покорять женщин, я у мамы ловелас». И поиграть своим мнимым превосходством. Потому что без него ты никто. Зато перед девушкой другого социального круга (или такой, у которой и без тебя полно поклонников) ты будешь ходить на задних лапках и просительно заглядывать в глаза. Вот эти его собачьи глаза и искренняя влюбленность, которую он аж скрыть не может, а через месяц такая же искренняя – в другую девушку. И такой он во всем – текучий, непостоянный, сопли какие-то, а не человек.
Эта-то его слабохарактерность, неспособность трезво мыслить и боязнь отвечать за последствия собственных действий приводят его в конце концов к страшному выбору… И вот тут я прониклась прямо до кончиков ногтей. Читая о том, как он мечется, не зная, что предпринять, пытается что-то придумать, надеется, что оно как-то само рассосется, мучительно соображает, не сбежать ли ему или, может… нет, нет, разве можно о таком думать, он не такой… и все же… Как все у него мутится в голове, и оттого конечный план получается таким непродуманным и, в сущности, глупым. Как в решающий момент все как будто замедляется, и он все тянет, тянет… и не может найти в себе сил… А в то же время – он уже так далеко зашел… Эти сцены на меня подействовали так сильно, что я уже практически не могла выдерживать напряжение.
спойлер
И чуть ли не мечтала о том, чтобы он побыстрее утопил несчастную Роберту. И одновременно – я ощущала себя и на ее месте, и испытывала ужас от того, что эта девушка даже не представляет, что она вот сейчас – на волосок от смерти.
А потом… с таким же напряжением я была вместе с Клайдом в те минуты, когда он, еще не зная, что полиция почти в тот же день вычислила его и уже идет по его следу, пытается веселиться и наслаждаться тем, к чему так стремился. А не получается. Его охватывает ужас, смертельная тоска, желание бежать, пока не поздно… А когда поздно – желание все объяснить (но не поверят же!) и одновременно – все отрицать, молчать, и жгучий стыд: ведь теперь узнает мама, и Сондра, и все это блестящее общество, и тогда – всему конец! Так ради чего же…
свернуть
Получилось невероятно психологически достоверно, с полным погружением в слегка помутившийся и ошалевший разум героя, и хотя бы только ради этих и последующих глав стоит читать «Американскую трагедию».
Эта книга много о чем может заставить поразмышлять. Например… О том, как одни, бурно поплакав, решают все свои проблемы, потому что за дело возьмется любимый папочка. Другие же – предпочтут умереть, но не огорчать и не «позорить» своих родителей. Почему, скажем, Роберта не доверилась матери? Та бы расстроилась, но уж точно не оттолкнула бы дочь. О золотой молодежи, что обитает в своем блестящем мирке, полном веселья и роскоши, и не подозревает о том, как живут люди совсем рядом. И считает себя выше потому только, что имеет возможность красиво одеваться и умеет играть в гольф. О матери, которая готова горы свернуть ради того, чтобы помочь своим детям, и бесхарактерном отце, которого словно бы и просто нет. О доверии и нравственных ориентирах, ставящих иногда преграду для этого доверия даже между самыми близкими. О том, почему «что скажут люди» иногда дороже жизни. О политике, которая вмешивается во вроде бы беспристрастный суд. О том, кто по своему призванию бы быть милосердным, но который, однако, сам невольно выступает судьей человека, который ему доверился. И о том, что чувствует человек, который, вспоминая все произошедшее, сам приходит в ужас от того, что задумал, и сам не может решить: с нравственной точки зрения намерение равно действию или все-таки нет?
Роман получился многогранным и мощным по своему воздействию. Рада, что в прошлый раз все-таки не отвернулась от Драйзера. «Моя» книга была еще впереди.