КОЛЕСО ОБОЗРЕНИЯ.

Колесо обозрения

АВТОР ПРОИЗВЕДЕНИЯ - АЛЕКСАНДРА РУДЭН. ( РАННЕЕ - Полевая Алла Владимировна) 04.07.47. ПЕНСИОНЕР. Г. ТЮМЕНЬ. 2014 г.


Иван Сергеевич Тихонов считал то, что умеренный труд делает человека свободным, а чрезмерный труд - облагает его тягостями и делает его рабом желаний семьи. Семья у Ивана Сергеевича была большая: два сына, дочь, жена, свёкор и свекровь. По мере уважения он выводил всегда на первое место своих сынов и последнее место в его жизни занимала говорливая теща. Ну а жене полагалось занимать среднее место и быть поближе к своим родителям, так как чаще она занимала их позицию при обсуждения дохода и расхода  в семье. С некоторых пор, Иван Сергеевич приносил в дом меньшую зарплату, так как в научном институте было колоссальное сокращение штатов и чтобы не упразднили его единицу, как начальника отдела энергетического оборудования, он дал согласие на штатную единицу старшего инженера с обязанностями начальника отдела. Понижение в окладе было ощутимо для семьи Тихоновых, так как теряли они проценты в премии и в награждении по поводу введённого нового оборудования в эксплуатацию на территории страны. Этакие фигли – мигли с чужими разработками, но требовалась уйма бумаг и подтверждений о доработке - принятие в эксплуатацию данного оборудования, как будто дизельная подстанция и электроподстанция переставали быть ними и только благодаря усилиям института, ее обвертывали в блестящую упаковку и предлагали эксплуатационным организациям, как новое оборудование. Порой от такой мышиной возни у Ивана Сергеевича подкатывала тошнота к горлу.  Да и укоры жены, что все мужья у жен, как мужья, а он не мог отстоять свою должность с деньгами у директора института, к тому же, не красивой, по ее мнению, немолодой бабы. Поэтому, когда он встретил во дворе своего дома дворника, спросил его:
- Григорий, вот та, комнатка в подвале, где мы с тобой распивали пиво, свободна?
- Свободна, Иван Сергеевич. А на кой она тебе? Там, лопаты и прочая дрянь сохраняется.
- Уступи мне ее до весны.  Ремонтировать буду утюги, лампы,  всякую мелочь, а ты будешь деньги собирать. Это дело не по мне. А потом и тебе припадет на пиво из выручки.
Дворник Григорий сделал объявление и понесли со всех домов то, что не ремонтировалось и годами пылилось, где – то на антресолях.
Жена была довольна дополнительным заработком мужа и часто наведывалась к нему в подвал, ради сохранения семьи, чтобы там у не старых мужиков не завелась «моль» с женским лицом.
Старший сын Ивана Сергеевича, Ваня, от нечего делать, приходил в подвал и делал нехитрую работу с электроутюгами, этому его научил отец с детства. В это время папа пил пиво с дворником и говорили они о политике. Жизнь снова казалась раем, так как теща была довольна зятем и в квартире стояла вялая тишина.
...  Мэр города, Илья Семенович, стоял перед зеркалом, завязывал галстук. Жена топталась рядом и скулила.
- Когда мы начнем нормально жить? Раньше у тебя были дополнительные доходы, а сейчас…
- Не вой мне на ухо. Я не беру взятки и никому не разрешаю их брать без моего разрешения. Знаешь, я почувствовал к себе уважение. Чего не хватает тебе? Все в доме есть.
- Все о городе печешься, а он тебя когда – то раздавит, а через месяц после твоих похорон тебя вспоминать никто не будет.
- Чего?
- Не чего, а что?
- Ах, грамотная,  значит?  Учительница младших классов.  Петро… - на все горло прокричал Илья Семенович.
В комнате появился Петро, крепкий в теле охранник мэра.
- Петро. Купи ей билет в зубы и пусть катиться в свою Белую Русь, на картошку.
- Я же жена твоя.
- Ты еще жена? Петро, оформи с ней развод и ни копейки денег не давать, даю тебе день срока и вперед на матушку Белоруссию. Какая ты у меня по счету? Не важно. Ты, как все они злые сучки, перестала уважать моих детей. Пошла вон.
- Илюша, прости меня, - кричала белоруска Марина, лежа вдвое, согнувшись на плече Петра. Ее длинные белые волосы прикрывали верхнюю часть штанов охранника до колен. Она уже не кричала, а стонала.
Илья отвернулся к зеркалу. Узел не завязывался. Он со злостью отшвырнул от себя галстук.
- Такая же, как все – сучки. Только о том говорит, что ей выгодно. И вечный разговор о прежних моих женах.
 Такая – сякая – пере сякая, эти эпитеты относились к женщинам, с кем он жил или встречался. А, они были не хуже ее. Сначала его забавляло, думал - негодует Мариша от ревности к его прошлой жизни, но дальше  - это уже была паранойя и он давно хотел избавится от нее, да случай не подворачивался. Илья взял другой галстук и завязал его на себе. Он подошел к окну.
...«Переехал я в Москву семь лет назад, разошелся с Галиной. Забрал детей с собой. Нужна была жена эффектная, а не Галина, яйцо всмятку. Менял я их и к чему пришел. К тому, что бабы стали портить мне жизнь своими домогательствами и каждая думает обогатиться за мой счет. Я стал от этого нервным и работа моя стала давать сбой. Галина на прощание сказала, что моя распущенность по отношению к женщинам до добра меня не приведет. Она права, появилась потребность в стискивании молодого тела. Илья, остановись, пока не поздно. Сегодня переложил я работу на своего зама и он знает, что я увлечен уже танцовщицей из бара. Чужая душа потемки, кабы он  не подсидел меня. Мне скоро пятьдесят лет. Нужно снова удивить город чем – то, чтобы москвичи опупели от радости. Что же придумать на этот раз?» - думал Илья, смотря на деревья через стекло.
Семь лет назад его избрание было прихотью Главного и поражением тому, кого хотели  некоторые из его окружения избрать в меры города – это был Приходько. Он был женат на молодой актрисе. Жена Приходько в узких кругах сказала о первой леди непристойности и сразу донесли Главному, который просматривал по телевизору последние новости, так как не доверял тем, кто приносит ему информацию о стране.
- Да, – возмущенно сказал Первый. – Плохо воспитывает Приходько свою жену, этим и заплатит он за свое место. Кто это на экране?
- Сейчас я узнаю.
Помощник Первого позвонил на телевидение.
- Это Хонов Илья, мэр районного центра в Сибири.
- Надо же, дороги наладил к каждому дому. Узнай о нем все и будем готовить его на должность мэра города.
- Но, он же провинциал…
- Я сказал!
Так, Илья Хонов из провинции попал в Москву.
Первый при поздравлении, сказал:
- Ну, Хонов, удиви нас.
И Хонов удивил всех. Он был знаком с одним умельцем из Севера, который в своем гараже строил и создавал новые велосипеды, машины для покоса трав, маленькие двухместные самолеты. Ему верили и субсидировали под заказ деньгами богатые люди Севера. На предложение Хонова, выделить ему цех на авиазаводе для постройки самолетов, умелец Кузьма отказался.
- Е - мое, это мне нужно будет ходить во фраке?
- Будешь ходить, как захочешь. Главное, начни постройку самолетов, которым не нужен разбег.
- Ты, Илюша съехал с ума, нужны места посадки. А в городе, где их найти?
- Для начала их будут покупать богатые люди. А они живут все за городом.
Он все – таки уговорил Кузьму переехать в Москву, даже пошел на то, что перевез в Москву всех его дальних родственников, родство не было установлено, а в список они попали со слов Кузьмы, так как он любил с ними вечерять в гараже и Хонов дал всем квартиры в Москве. Разработка планов полета и постройка посадочных мест в городе шла одновременно. И на день Победы москвичи били удивлены тому, что невысоко в небе летят маленькие самолеты по прямой линии и в разные стороны, как на автодорогах разъезжаются машины. Некоторые самолеты отделились и сели на Красную площадь. Сели они, как садятся вертолеты на площадку. Люди обступили самолеты и пилоты предложили покататься по небу желающих. Вся Москва говорила о новшестве - летать на рынок за продуктами на самолете. Покупателей было столько, что Кузьма в один день стал миллиардером. Заказы поступали из - за границы.  Завод переоборудовали под производство мини самолетов. Прошло семь лет, теперь небо Москвы бороздят в разные стороны самолеты Кузьмы и диспетчер направляет сигнал тому, кто нарушает правила небесного полета.
От большого богатства Кузьма спился и его несколько месяцев продержали в клинике. Вышел он ущербным и говорил только о своем городке, где он когда – то был счастлив. Производство самолетов было налажено и Илья решил расстаться с Кузьмой, дал ему вольную и тот засел в своем коттедже за новой разработкой. Он решил создать самолет - разведчик без пилота, управляемый с земли.
Раздался телефонный звонок.
Илья подошел к телефону, который брюзжал на столе.
Звонил из разведки Сергеев.
- Илья Семенович, чем у тебя занимается умелец Кузьма?
- Не знаю. Кажется, он живет в коттедже сам. Что – то случилось?
- Случилось. Пришли данные из рубежа, что им заинтересовалась разведка всех стран. Что он придумал на этот раз у тебя?
- Вам лучше знать, имея под рукой, такой арсенал специальной техники.
- То – то и беспокоит меня, шуршит чем – то в доме, ни с кем он не разговаривает, прислугу рассчитал, жена осталась в городе жить и мы не может к нему дозвониться. Съездил бы ты к нему, прощупал его настроение.
- Да, что – то не очень хочется слушать его бредни.
- Ах, Илья Семенович, зажрался ты властью. Тут, на столе у меня фото лежат. Я курьером тебе несколько выслал. Подумай на досуге о своем поведении. Обязан я Первому положить на стол эту информацию.
- Я аккуратный. Это шантаж.
Ильи сообщили о том, что явился курьер с пакетом под личную подпись мэра.
Отправив садовника от себя, Илья открыл конверт. На стол посыпались фото, где он находился в сауне с голыми молоденькими девчонками.
- Ах, черт. Когда это было? Пять лет назад. Консервативный Первый увидит их и мне будет пипец.
Он набрал номер телефона Кузьмы. Тот не отвечал.
Илья позвонил Сергееву.
- Я уже в пути. Фото?
- Кладу их в сейф.
«Сволочь», - подумал о Сергееве Илья и развязав галстук,  кое - как завязанный, бросил его на стол.
После долгого звонка в ворота, Кузьма с садовником наконец – то открыл ему дверь.
- Почему на телефонный звонок не отвечаешь? Я думал, что ты уехал на родину. Возвращайся на завод.
- Рутина не по мне, - ответил Кузьма.
- Над чем работаешь? Чертежи разбросаны по всей комнате.
- Не важно.
- Не хочешь быть моим компаньоном?  Говори, продвину твою идею.
- Устал я от жизни, Илья.
- Смеешься, да ты стал знаменитей Первого. У твоей семьи все есть. Что для жизни тебе не хватает?
- Не видеть ваших рож. А я вижу, что ты доволен жизнью, меняешь баб, как перчатки.
- Тебя это не касается.
- Зачем пришел? - спросил Кузьма.
- Узнать, как поживаешь ты. Идеи мои все иссякли, нужно что – то новое предоставить москвичам. И не знаю, что?
- Сооруди парк для детей с огромным Колесом обозрения. За городом.
- Ты знаешь уже место?
- Знаю. Это парк должен быть бесплатным для детей.
- Не окупиться он. Пойдут первый год бесплатно, а потом – посмотрим...  Делай чертежи.
- Хорошо. Будут тебе чертежи, набирай рабочую силу. Ты иди уже, мне работать нужно, - сказал Кузьма и пошел первым к двери.
  Илья незаметно сунул в карман листок с чертежом детали, без описания.
Сергеев долго вертел листок в руках и не мог понять, к какой новой разработке его прилепить.
- Что это?
- Разрез болта с гайкой, - сказал Илья.
- Но куда он ее хотел применить? Ничего не узнал, это плохо.
- Теперь, чаще будем видится. Задумали мы развлекательный парк построить, не хуже заграничного будет.
- Ну - ну. Докладывай все мне, что нового узнаешь о его разработке. А я со специалистами посоветуюсь насчёт этой хреновины.
Место  для парка выбрали подходящее. Единственно, что смущало Кузьму - это старое кладбище, которое вошло в территорию парка.
- Его же не было, когда я приезжал отмечать территорию.
- Да, но ты не учел того, что километр земли принадлежит частному собственнику, а тот не захотел городу продавать. Вот и пришлось лесок убрать, а там кладбище старое, - сказал начальник строительного управления.
- Нужно менять план.
- Не нужно. Мы перезахороним мертвых в другом месте, почитай этому кладбищу сто лет, дети уже их померли, а внуки не проведают могилы, поэтому все уже обрушилось, - сказал Илья Семенович.
 Кузьма ничего не ответил, закурил.
Устанавливать Колесо обозрение было сложно, так как оно имело в диаметре сто шестнадцать метров. Кузьма присутствовал при закладке фундамента и сборке колеса. Рабочих было много и они как муравьи трудились под неусыпным оком Кузьмы. С некоторыми рабочими он был лично знаком. Его привлекла фигура одного рабочего, высокого, худощавого с пышным чубом на голове.
- С тебя лепить скульптуру нужно, - сказал Кузьма рабочему.
- Можно и фигуру, лишь бы деньги платили.
- Раньше, где ты работал?
- Я и сейчас там работаю дворником. Вернее, моя жена работает, а вечерами я ей помогаю все вычистить, чтобы все блестело во дворе, как у кота яйца.
- Красиво сказал. Такие колоритные дворники будут нужны в парке. Не хочешь перейти работать, когда закончим строительство. Колесо обозрение, это мое детище. И я хочу, чтобы оно крутилось и вокруг была чистота и цвели цветочки.
- Это мы умеем делать с великой радостью.
- Учился где – то этому?
- Самоучка.
- И я самоучка.
- Не верю. Тебя на работу на лимузине возят…
- Ну, что согласен, на мое предложение…
- А, кто обслуживать будет само колесо?
- Еще не набрали бригаду.
- Возьмите моего друга, Ивана Сергеевича. Институт сократили по электрическому оборудованию. Живет с того, что чинит утюги в моем подвале.
- И двигатели может чинить?
- Обижаете… Двигатель и в подвале будет двигателем.
- Приводи сейчас, пусть он срастается с парком. А фигуру из тебя скульптор обязательно слепит и поставит в парке.
- С метлой?
- Обязательно с ней.
- Согласен.
Иван Сергеевич был доволен свое работой, электрооборудование ему чинить приходилось и раньше. Он был востребованным человеком и Кузьма ему обещал работу, обслуживать колесо обозрение. Зарабатывал он неплохо и не было причины ему дальше чинить утюги в подвале. Строительство парка завершалось и шло к концу. Громадное колесо обозрения возвышалось с земли, казалось человеку, что оно соприкасается с небом. Парк уже открыли для посетителей, а колесо прокатывали вхолостую для дальнейшей безопасности. Григорий работал дворником на несколько аттракционов. Григорий и Иван Сергеевич, как и прежде встречались в подвале дома и пили пиво по выходным дням.
- Иван Сергеевич, ты бы посмотрел двадцать восьмое место на колесе.
 - А, что с ним?
- Оказия такая происходит. Дежурные жалуются, вроде сторожа не спят…
- Еще, как спят. Мне недавно Кузьма поручал проведать сторожей ночью, еле разбудил. Что происходит на двадцать восьмом кресле? - спросил Иван Сергеевич.
- Заметили мы то, что по выходным дням на этом кресле булыжники лежат. Откуда они берутся, не знаю. И кто их туда затаскивает? Тоже, сторожа не знают об этом.
- Ну засаду надо сделать. Сегодня воскресенье. Гриша, давай съездим в парк ночью. Надо, Кузьме сказать об этом, - сказал Иван Сергеевич.
- Я ему сказал, но он какие – то расчеты делает, занят.
 Кузьма забеспокоился насчет того, что хулиганы вредят колесу. И он приказал управляющему парку поменять сторожей, то есть уволить одних людей и набрать других. Григорий воспользовался ситуацией и пристроил в сторожа своего старшего сына, Василия. Несколько раз Григорий ездил сам в парк проверять сына, чтобы тот не потерял работу.  Он подкрался к расписному вагончику, где прятались сторожа от дождя.  Была ясная ночь, вагончик был закрыт на замок и Григорий прошелся по части территории, которую охранял Василий. Он заметил фигуру худого парня, облокотившегося о перила ограждения. Парень курил.
- Поймал я тебя. А то, все отнекиваешься, говоришь, что не куришь. Конечно, рано стал курить. Но, не прячься. Я тоже закурил, когда закончил школу.
- Во, даешь папа. Ты семилетку закончил, а я одиннадцать классов, значит то, что ты на три года раньше  меня стал курить. Я не курю, а балуюсь, - смущенно сказал Вася.
- На три года грамотей меня.  Ладно. Только не при маме. Что же ты стоишь здесь?
- Сегодня выходной день. Я не спускаю глаз с двадцать восьмого кресла.
- Пусто?
- Ну да. И никто мимо не проходит, парк на ключ закрыт, хулиганов нет.
- Пошли в вагончик, чаек попьем.
- Ты иди, а я еще постою.
Григорий заварил чай, вытащил из сумки бутерброды. Колесо крутилось, он - это  увидел через окошко.  Григорий услышал то, что гула и дребезжания цепей не и он вышел из вагончика. К нему навстречу бежал Василий.
- Папа, скорее, скорее иди, там что - то лежит и шевелится.
Они подбежали к колесу. Двадцать восьмое место было на два метра в высоту над землей.  С кресла, что – то спускалось, как будто толстый ремешок от сумки.
- Что это могло быть? Не пошутил ли ты, Василий над отцом?
 - Вот тебе крест.  Пока, я бегал остановить колесо, то двадцать восьмое место поднялось. Я заметил животное с длинным хвостом.
- Включай колесо.
Двадцать восьмое кресло подошло к ним.
- Папа, что это?
- По – моему, это дохлая ящерица.
- Как она забралась в кресло?
- Не знаю. Давай тащи мешок, завтра ее покажем Кузьме.
На второй день Кузьма долго рассматривал ящерицу.
- Надо показать зоологом ее, - сказал Кузьма. – Место не очень хорошее.
Тут раньше кладбище было.
Зоологи были уверены в том, что такая ящерица живет в песках Сахары, а эта, наверное, сбежала от любителя зоолога.
- Она ядовитая?
- Как сказать. Для мышки смертельно ядовитая, а для человека – нет, только будет недомогание после укуса.
 Кузьма позвонил Ильи Семеновичу и рассказал о том, что происходит с двадцать восьмым местом на колесе.
- Надо переносить Колесо обозрение, - сказал Кузьма.
- Из – за таких мелочей? Ты хоть понимаешь, сколько я денег вложил в этот парк, одни расходы. Запустим колесо, откроем вечернее время, платное, чтобы смогли днем бесплатно принимать посетителей. Поменяйте кресло или следите лучше.
- Илья, колесо построено на кладбище. Теперь, я узнаю, что ты не перезахоронил полностью кладбище. Под сваи ты убрал могилы и все, - сказал Кузьма.
- Я кто их убирал? Там был начальник управления и он обязан был вычистить землю.
- Я говорил с ним и с управляющим главка Приходько. Они сказали, что ты земли новые не выдал под захоронения. И поэтому им пришлось захоронить вблизи лежащей деревне.
- Занимайся Кузьма, своим чертовым колесом. А насчет того и прочего, тебя не касается. Там подлатай, там зашей, там пересели и везде нужны деньги, а тут ты со своим кладбищем.
- Оно не мое, а людское.
- А, где эти люди, что возмущаются? Нет их. Так как им все равно, лишь бы повеселиться. А за какие шиши мне пришлось строить бар, если его в проекте нет? Люди хотят немного выпить и погулять вволю.
- Плохая энергия из Земли идет, я приглашал старика с рамочкой. Отрицательная энергия. Старик сказал, что рядом витают потревоженные души покойников.
- Я знал о том, что ты ку – ку, Кузьма. Но не до такой степени.  Какая энергия? Где акты обследования? Не морочь мне голову. Ты мне мешаешь обедать с прекрасной молоденькой феей.
Кузьма пропустил мимо ушей, на счет женского пола, сказал:
- Я приглашу из научного института специалиста. Будут тебе акты.
- За свой счет приглашай, если хочешь потешить свои уши.
Иван Сергеевич присутствовал при разговоре Кузьмы по телефону с мэром города.  Он молчал и ждал, что скажет Кузьма.
- Иван Сергеевич, ты парень толковый в отличие от твоего тезки по инициалам. Главный энергетик управления пошел от нас на пенсию. Я думаю, что ты справишься с работой, коль начальником отдела работал. Ходатайство я сейчас напишу и позвоню управляющему парка, чтобы перевел он тебя на эту должность. Сам видишь, рутинной работы у тебя не будет. Найди институт, который занимается магнитными полями на Земле и пригласи обследовать колесо.
Ученые дали заключение, что по правой стороне колеса магнитное поле увеличено.
- Что следует?
- Возможно поломка будет, то есть гайки - будут скорее раскручиваться, чем по левой стороне.
- Но колесо вертится, это значит в любом месте нужно ждать, что кабинка слетит с правой стороны или с левой?
- Это уж слишком, - ответил ученый.  – Работы у вас добавится, подкручивая гайки и только.
Кузьма из личного кармана выплатил стоимость выезда ученого на место и за письменное заключение о магнитном поле вокруг колеса.
 Было это поздно ночью, Василий не спал, готовился для поступления в институт на заочное отделение, ему очень хотелось стать энергетиком, как друг папы, дядя Ваня и зарабатывать много денег. Колесо обозрение прокатывалось и слышно было дребезжание цепей. Василий вышел во двор и подошел к колесу. Он смотрел на кабинки, которые поднимались на высоту и опускались к земле. Уже пять месяцев кружится колесо без перерыва, порой его останавливали, на кресла садили мешки с грузом, то есть с песком и снова запускали. Сегодня утром загрузили мешки с песком. Под тяжестью песка дребезжание цепей было слабое. Василий уже собирался идти в вагончик и услышал он звук, как будто цепь разорвалась. Он повернулся, двадцать восьмая кабина, на которую он прицепил светлый бант знакомой девушки, чтобы сразу видеть ее - была пуста и к тому же перевернутая и запутанная в цепях.
- Ах, - вырвалось из груди у Василия и он побежал отключать колесо от электроэнергии.
На дрожащих ногах он подошел к вагончику, зашел в него и позвонил дяде Вани, так как домашний телефон папы не отвечал.
Иван Сергеевич выслушав сбивчивый рассказ Васи о двадцать восьмой кабинке.
- Ничего не придумал? - спросил Иван Сергеевич.
- Вот вам крест. Правда это. Приезжайте, а то мне страшно. Там, на верху два слабых фонарика висят. Может быть, это НЛО?
- Нет никакого НЛО. Я сейчас приеду и Кузьму по дороге захвачу.
Кузьма, как и прежде жил в загородном коттедже, только уже не один. С женой они примерились и к нему приехала сестра из захолустья с двумя четырнадцатилетними дочками. Девочки желали учиться в училище. Дети Кузьмы были взрослыми и остались жить в московской квартире.
 Кузьма даже обрадовался звонку Ивана Сергеевича.
- Они заняли все пространство, спасибо, что кабинет остался для меня. Никто ко мне не заходит, там же я и сплю. Хорошо, что позвонил, немного развеюсь я. Что – то напутал я с расчетами, боюсь что не будет он управляемым с земли, - проговорился Кузьма насчет своего нового изобретения.
- Кузьма, ты такой умный, откуда знания?
- Оттуда, - сказал Кузьма и указал пальцем в небо.
Ему нравился Иван Сергеевич, но сам на себя разозлился он, что проболтался о своей тайне. Дальше, они ехали в машине Ивана Сергеевича молча. Следом за ними шла машина Кузьмы – мерседес, в его гараже стояли новые машины разных марок и каждая ждала своей очереди на обкатку.
Василий еще раз рассказал о том, что произошло с кабинкой двадцать восемь.
- Но куда делся песок, то есть мешки с песком?
- Понятие не имею, - ответил Вася.
Кузьма присматривался к карусели. Он снял мешок с песком двадцатой кабинки  и сел в кресло.
- Следите за двумя пятнами, когда я буду в высшей точке, - сказал Кузьма.
Колесо поехало, увозя ввысь Кузьму.
Светящие пятна оставались на месте и только тогда, когда Кузьма к ним приближался в кабинке, они улетели в разные стороны.
- Я же говорил, что это миниатюрная тарелка. НЛО.
- Кузьма все нам разъяснит.
Кузьма спрыгнул на землю.
- Видели два небольшие светящие пятна? - спросил Василий.
- Нет там ничего, это блики от прожекторов, - сказал Кузьма. – Но, где делся мешок с песком? Вот это новость. Верю тебе, Вася. Признайся, что утащил куда – то мешок для потехи.
- Вот вам крест, - прошептал Вася и пальцем ткнул в небо.  - Смотрите, эти пятна приближаются к карусели.
- Что это? Надо пригласить ученного, пусть снова замеряет магнитное поле. Странно, все это.
Иван Сергеевич параллельно пригласил старика с рамкой, которого все величали магом.
Старик сказал:
- Снова увеличилось магнитное поле. Это души потревоженных умерших летают.
- На сороковой день отходит душа у человека. А кладбище сто лет назад закрыли, - сказал Иван Сергеевич.
- Это души потревоженных невинно убиенных людей летают.  Не важно, может и сто лет летать эти души, пока не покается род убийц в грехах своих предков.
- Как узнать, грехи родители скрывают от своих детей.
- Дети сами должны почувствовать, что жизнь их летит в пропасть, значит погрязли их предки в грехе.  Так и будет, - сказал старик
- А, где можно найти фамилии этих людей, захороненных здесь. Их перевезли на другое место.
- Значит списки свежие есть по захоронению. В архивах ищите, молодой человек, - сказал старик Василию.
 Ученый человек подтвердил то, что магнитное поле увеличено. По какой причине, он затруднился определенно что – то сказать.
Два пятна взгромоздились на ферму, поддерживающее колесо.
- Видела, нас вычислил старик, - подумало первое пятно в которой поместилась душа юнца, погибшего при железнодорожной катастрофе.
- Ему никто не верит и поэтому он не опасен, - подумало второе пятно, где поместилась вторая душа невинно убиенного человека во время революции.
- Зачем шутишь с людьми? - подумало второе пятно.
- Я погиб еще юным мальчиком, стрелочник был пьян и пустил весь состав под откос.
- Думаешь стрелочник виноват? - спросило второе пятно.
- А, кто? Не я же. Я спал, а потом скрежет металла, слетел с полки и умер. Мое тело до сих пор лежит здесь.
- А, мое тело перенесли, но я еще летаю и была молодой женщиной, бежала домой и меня от нечего делать подстрелил юнкер, думал, что я в корзинке боеприпасы несу, а там была мороженная картошка для ребенка.  Мне жаль людей и ты их пожалей.
- Нет. Это ответ на то, что погибла мама, два младших брата в том вагоне.
- А, как у тебя получается утаскивать мешок? - спросило второе пятно.
- Там портал в другое измерение, я летаю туда часто. И в сотый раз вижу свою гибель и вижу того стрелочника.
- И людей можешь туда отправить? - спросило второе пятно.
- Повеселимся?
- Повеселимся! Мне мэр города не нравиться. Слишком он толстый и не управляемый.
- Мы думаем с тобой одинаково.
- Мы сродные души, так как невинно убиенные.
Стоял жаркий август месяц. В выходные дни было запланировано запуск Колесо обозрения после длительной обкатки. Кузьма был против, но его никто не слушал, все готовились торжественно запустить колесо.
- До сих пор мы не можем ничего объяснить, нахождение мертвой ящерицы и пропажи мешка с песком, - говорил он Илье Семеновичу.
- Не морочь голову. Приходи на открытие со всей своей семьей и красавиц племянниц не забудь с собой прихватить. Буду открывать под телекамеры с ними колесо обозрения.
Кузьме не понравилась улыбка мэра при напоминании его племянниц, зная то, что Илья не чист и блуд,  для него – это образ его жизни.
- Вот этого не надо делать. Они еще не доросли до движения по телевизору.
- А, они не против попозировать перед камерой, - сказал мэр.
Кузьма аж позеленел от того, что Илья уже знаком с его племянницами.
- Ну – Ну, не сбычиться тебе, ты же человек. Недавно твою сестру с девочками встретил на выставке. Там и познакомились. Ну – ну, не хмурься, а то чего доброго не так подумаешь. На днях приеду вечером, сам проеду в двадцать восьмой кабинке.
Зная о том, что на днях должен приехать мэр города, Василий лично перетер с мыльным раствором каждую кабинку, в том числе и двадцать восьмую. Он остался доволен тем, что кресло его не поглотило, как когда – то оно сделало с мешком песка.
- Ничего. Я, наверное, не заметил того, кто пошутил над нами, - прошептал Василий.
Мэр приехал поздно ночью с Кузьмой и юной девицей.
- На – ка, Васька, прокати нас с ветерком. Нравится тебе моя девушка?
- Хороша. Илья Семенович, это ваша внучка?
Девушка громко захохотала.
- Внучка, только не его, - сказала, смеясь девушка, а потом спросила Василия. – Когда школу окончил?
- В прошлом году.
- А, мне еще два года корячиться на уроках. Ненавижу математику.
Кузьма отозвал Илью в сторону.
- Видишь два светлых пятна на металлических стойках. Это аномалия. Один ученый знакомый сказал о том, что в пространстве существует пятно, и оно выбрасывает все - из параллельного измерения, а иногда - засасывает из нашего мира. Мешок назад не вернулся…
-  Кузьма. Прекрати чушь нести, - закричал мэр города.
Вася спросил девушку:
- Как тебя зовут?
- Лида.
- Приходи ко мне на смену, я с тобой математикой позанимаюсь.
- А, ты славный парень. Приду, обязательно.
- Лида. Садись в кресло, прокатись сама, а я к тебе присоединюсь на втором круге, - сказал мэр.
- Садись в другую кабинку, - прошептал Василий Лиде.
Она зашла со смехом в двадцать восьмую кабину и ответила ему тоже шёпотом.
- Какая разница. Колесо меня, как принцессу одну повезет ввысь.
Лида села в кабину и колесо ее увезло.
Вася наблюдал за девушкой, волновался, аж вспотел. И когда Лида счастливая и улыбающаяся подъехала к нему, то он радостно сказал:
- Слава Богу, что не улетела в пространство.
 В кабинку к Лиде сел мэр города.
- Несколько кругов можете нас покатать. Когда мы будем на высоте, то прошу тебя, Вася останови колесо.  Через полчаса придете к колесу. Свободны.
Кузьма ушел в вагончик.
Через некоторое время пришел Вася.
- Любуются городом. Велел мне через полчаса включить колесо.
- Надо пульт перенести в вагончик, я об этом подумаю, - сказал Кузьма.
Он позвонил домой, взяла трубку сестра.
- Девчонки дома?
- А, где им быть? Дома.
- Ты не замечала, ухажёры у них есть?
- Дурак. Рано им думать об этом, только четырнадцать лет стукнуло.
- Ну – ну.
- Никогда не интересовался ними, а сейчас спросил о них. Почему?
- Боюсь за девчонок. Ты не работаешь, я вас всех кормлю, так задача у тебя одна, - следить за ними.
Василий спросил:
- Почему переживаете? Лидка, чуть старше ваших девчонок и по - моему мэр ее не обижает.
- Не дорос еще ты...Смотри лучше за часами.
- Десять минут еще.
 Ровно через полчаса Василий включил рубильник и колесо завертелось.
Василий стоял под деревом и смотрел на силуэты двух людей, которые сидели в кабине. Люди в кабинке смеялись.
Василия передернуло и он подумал о том, чтобы мэр провалился бы сквозь землю, так как Лидка отвечает ему смехом на то, что он ей рассказывает. Он увидел, как два светлых пятнышка стремительно неслись на сидящих людей в кабинке.
- Лида, - закричал Василий.
- Что? Все нормально, Вася.
Мэр что – то сказал и Лида громко и звонко засмеялась. Смех ее оборвался и наступила тишина. Василий вышел из укрытия и побежал к колесу. Людей в двадцать восьмой кабинке не было.
- О боже! Как это могло случится? Дядя Кузьма, - закричал Вася и когда кабина подходила уже к площадке, то он отключил рубильник.
Из вагончика прибежал Кузьма.
- Что?
- Они исчезли, пропали. Были и не стало. Я не отходил никуда.
- Куда они могли исчезнуть?
- Туда, куда исчез мешок с песком, - крича, ответил Вася.
- Да, дела. Мэра города нам Сергеев не простит.
- Мэр города пропал, другого поставят. Лидку жалко, могла бы детей нарожать, - сказал Вася.
- Не говори глупости. Нужно все хорошо обдумать. Неверующие Фомы нам не поверят о втором измерении. Так, приехал мэр со мной, посмотреть колесо перед запуском. На проходной это подтвердят следователю. Он не катался на колесе. Понял меня, иначе нас сгноят в тюрьме расспросами.
- А, что он делал здесь?
- Скажем, пошел сразу он с девушкой, имя не знаем, возраста тоже ее, кормить к озеру лебедей. Усек. Больше мы их не видели. Стой на этом, а сейчас приготовь водный раствор и вымой тщательно двадцать седьмую, двадцать восьмую и двадцать девятую кабинку, чтобы, кроме твоих, не было ничьих отпечатков пальцев.  Понял меня?
- Не дурак.
- Мы не виноваты, что их не стало. Мэр был предупрежден,- сказал Кузьма и плюнул на землю.
- Что завтра будем делать?
- Праздновать, если нам позволят следователи.
Как и предполагал Кузьма, их сразу арестовали: его и Василия целый месяц допрашивали. То что пропал мэр города была сенсацией и следователи сделали предположение о том, что политические враги тут были замешаны. Допрашивали оппонентов мэра и допрашивали членов их партии. Из озера даже ил достали для образца. Даже кал лебедей брали на анализ, никаких положительный намеков на пропажу людей не обнаружилось. Главный почесал затылок и сказал:
- Расследование продолжать. Нужно нового мэра избирать. Илья Семенович много сделал для города, но не стратег, так как не столичный житель. Парень – рубаха и никто это не оценил. Позволяю я скряге Приходько баллотироваться.  А, что думает об этом мой заместитель?
- Как скажите, так я и подумаю. Приходько подходящая кандидатура, коренной москвич.
Колесо обозрение вертелось, принося вечерами доход в управление, рядом работал круглосуточно бар и казино. Посетителей было столько, что парк напоминал муравейник. Люди, празднично одетые с воздушными шариками, порой с детьми гуляли по вечернему парку.
Приходько стал мэром города Москвы. К нему на прием записался инженер управления парка.
- Слушаю вас.
- Я с ходатайством пришел от работников всего парка. Просьба освободить Василия Оболенского. Год уже он находиться под следствием по поводу исчезновения мэра города.
- Этого выскочки. Я бы давно закрыл это дело, но не в моей это компетенции. А почему парня мордуют?
- Он и Кузьма Петров последние видели мэра. Кузьму освободили.
- Мне тоже интересно, куда он запропастился? Может выплывет где – ни будь на Гавайских островах с молодой нимфой?
- Ничего по этому поводу не могу я сказать. Ничего…
- Да. Жаль парня, попытаюсь, что – то предпринять. Через несколько дней приди ко мне без записи, тебе выпишут пропуск.
Уже студент, сын Ивана Сергеевича пришел с молодой девушкой в парк.
- Что нового отец, на дядю Гришу жалко смотреть. Встретили мы его возле статуи с метлой.  Трет тряпкой ее и о чем – то думает, не ответил на наши приветы.
- Почитай год уже, как Вася сидит в изоляторе. Что дома мы с тобой не наговорились, чего меня и на работе достаешь с этими вопросами.
- Там семья, не дадут откровенно поговорить.
- Ну да, не дадут. А с девушкой зачем пришел?
- Студентка, хочет подработать в парке на каникулах. Возьми ее на работу.
- Электриком?
- Она же физик…
- Физик, но не электрик. Торговать водичкой по аллеям пойдет?
- А, мы ее спросим сейчас. Сима, подойди, мой папа не кусается на работе.
- А, где кусается? - спросила молодая девушка.
- Только дома и то одну бабушку, по ее словам - он ее догрызает.
- Твою бабушку догрызешь, мертвой хваткой горло перехватила мне, снова, по ее мнению не хватает денег в семье и я этому причина, так как поменял машину. Не обращай внимание, Сима. Так пойдешь продавать воду от кафе? Могу словечко замолвить, - сказал Иван Сергеевич.
- Замолвите словечко? И Вани тоже найдите работу, каникулы ведь.
- Уволился парень на обслуживании колеса обозрения. Пойдешь? Боюсь, что бабушка перетрет меня в порошок, когда узнает, что ее внук не книги читает на каникулах, а трудиться.
- Повезло вам с бабушкой.
- Да, мы счастливы, - в один голос ответил отец и сын и каждый вложил в эти слова свой смысл.
Кузьму по ходатайству Сергеева отпустили через месяц после исчезновения бывшего мэра, и он в дальнейшем избавился от допросов в полиции, после разговора с новым мэром города, но за свою свободу ему пришлось отдать военным людям свою новую разработку, самолета - невидимку, управляемую с земли. Развлекательный парк он не посещал и колесом обозрения не интересовался. Он жил сам для себя и выполнял заказ военных, оставляя за собой мечту, построить колесо обозрение без опор на землю, а зависшего в облаках, который будет принимать до двух тысяч посетителей. С маленьким развлекательным центром, строение и модель будет у него другая. Он и место уже выбрал для посадки огромного диска, оставалось превратить задумку в чертежи.
Жена ему сообщила то, что к нему пришел Иван Сергеевич.
- Какой Иван Сергеевич?
- Говорит, что ты знаешь его. Он работает энергетиком в парке.
- А, Иван Сергеевич, пригласи его, только не в кабинет. Два года назад у меня кто – то украл чертеж болта и я до сих пор всех подозреваю.
- И меня.
- Тебя - в первую очередь. Впрочем, тогда я жил один здесь. Подозрение падает на покойного мэра.
- Нет подтверждений о его смерти.
- Оттуда никто еще не вернулся.
- Откуда?
- И Сергеев знает об этом и ничего не предпринимает.  Единственно, что сделал полезного, то запретил всем своим родственникам кататься на колесе обозрения.
- Почему?
  -Тебя это не касается, я тоже вам запрещаю,  зови Ивана в гостиную комнату.
Иван Сергеевич был бледен.
Сразу с порога он сказал:
- У меня сын Ваня пропал. Месяц проработал на этом чертовом колесе и пропал. Видели его, как он поправлял запутанные цепи на верхотуре и не стало его. Что твориться, Кузьма?
- Я передал свои доводы в комитет на счет того, чтобы закрыть колесо, никакой реакции  от них не последовало.
- Тогда я пойду к Приходько и расскажу ему о пропавшем мэре.
- Там политическую окраску сделали, посадят тебя, как исполнителя и до самой смерти будут спрашивать, куда закопал тело мэра. Ты бы сказал, так не знаешь место, где оно находиться.
- Что делать?
- А, что делать, ученые еще не дошли разумом видеть эти порталы другого времени, поспрашивай своего старика с рамочкой. Народ, в слепоте своей мудрее ученых.
- Не могу дома сидеть, не могу работать. Сын, моя надежда был. Не талантлив, но хороший исполнителем был. Полиция каждый кустик обыскала в парке и никаких результатов. Он не ушел бы с работы, он не стал заводить знакомства с сомнительными людьми, он умел вовремя сказать «нет» не стыдливым людям. Он мог привести в дом невесту Симу и нарожать много детей, сделав меня дедом. Что мне делать?
- Вечный наш национальный вопрос и ответ такой же - «Не знаю».
Иван Сергеевич ушел, не прощаясь. В машине его ждала Сима.
- Что он сказал?
- Ничего. Смириться сказал, так как могу накликать на других детей беду.
- Поехали к старику с рамочкой, может быть, он что – то скажет о колесе и о Ване.
Старик сразу сказал:
- Я же говорил, что нужно искать людей, чьи родственники остались под асфальтом у забора. Там есть невинно убиенная душа. Думаю, что это она воротит такие пакости.
- Я займусь этим делом, пороюсь в городском архиве. У вас же есть списки тех, который перезахоронили. Отдайте мне их. У нас толковые ребята учатся, что – то придумаем, - сказала Сима.
- Это поможет вернуть мне Ваню?
- Не знаю. Но, возможно закроем своим протестом колесо обозрения. Журналистов подключу.  Не ныть, а двигаться нужно вперед. Мне очень жаль Ваню, так и не сказала ему о том, что давно в него я влюблена была. Люблю я его. Жалею теперь, что ему не сказала об этом. - сказала Сима.
- Дочка, попытайся что – то сделать, а то у меня сил нет, какая – то пустота в голове образовалась.
Сима рассказала группе в институте о колесе обозрения и о кабине двадцать восемь.
- Портал, это же интересно. Он не в кабинке, а в пространстве, два метра от земли, исследовать нам нужно все до мелочей, химический состав кабинки, разрежение воздуха по правой стороне. Замерить магнитное поле.  Мы все сумеем это сделать с институтской лабораторией. Составим картину, план, график и узнаем все. Разделимся по парам и пропишем, кто за что будет отвечать. Ты, Сима и Валя ищите в архивах не перезахороненных людей. У тебя Валя, отец в полиции работает, узнает кто из них невинно убиенный был. А, что? не будем пренебрегать и старичка с рамочкой- сказал староста группы.
 Василия выпустили из изолятора. В тот же день он и его отец Григорий рассчитались и уволились из управления. Григорий вернулся на прежнее место работы, Василий пошел работать на завод.
Прошел год и то  что студенты вдоль и поперек обследовали колесо, двум пятнышкам, сидевшим на металлической ферме не очень понравилось и поэтому снова в летний период стали исчезать люди с колеса обозрения.
- Только не трогай детей, - подумало первое пятнышко. – Я сам был еще ребенок.
- Да, не трогай детей, так как я сама была мама и у меня был ребенок. Что с ним случилось, я не знаю.
Мэр города приказал закрыть казино, так как пропавших в парке сняла видео камера входивших и выходивших людей. За лето пропало десять молодых людей в вечернее время.
- А если все – таки это колесо их сожрало, как утверждают студенты.
- Не говорите глупости, я сам с детьми катался на этом чёртовом колесе. Сам, понимаешь ли ты. И сидел в двадцать восьмой кабине. Бред это все. Хочет выманить у меня деньги на институт на какую – то разработку препарата, который будет фиксировать разряженный воздух. И тогда они могут определить, где находиться портал. Вы верите в эти бредни? - спросил Приходько.
- На всякий случай, нужно закрыть колесо.
- Туда ездят, чтобы оказаться выше всех и закрыть? Что скажет начальник полиции?
- Ситуация абсурдная. Я материалист. Есть тело, открываем уголовное дело, ищем преступника, есть статьи в законе, по которыми вершим правосудие. Мне не нужен преступник - воздух, мне нужен человек мертвый, чтобы открыть дело.
- Как всегда, ничего сказать конкретного не можешь, - спросил Приходько. – Это не все. Студентка Сима Пермякова была у меня на приеме с братом Ивана Григорьевича Санина, который погиб в железнодорожной катастрофе в пятнадцатилетнем возрасте в восемнадцатом году и с родственником того стрелочника, который свершил эту катастрофу.  По архивам она их разыскала, молодец, девка. Оказывается, что не все вы могилы перенесли, господин начальник парка.
- Не все. Я узнал об этом недавно. Сами знаете, что я новичок, а кто знал, то того сняли с работы в связи исчезновением мэра города.  Чтобы перенести гробы нужно асфальт поднимать. Я смотрел чертеж, немного осталось могил.
- Так копайте. А как вы узнаете кто есть, кто? Сто лет уже прошло с того времени и снесли ведь все кресты?
- Рабочие говорят о том, что когда ровняли землю, то на каждой могиле  обрезанный с табличкой крест они на метр вкапывали в землю.
- На сегодня - все, работайте дальше по этому вопросу, работайте по пропаже людей.
 На металлической перекладине висело два светлых пятна.
Второе пятно подумало:
- Ты скоро улетишь, наверное. Освободишься от сетки несправедливости.
- Да. Сима добилась и родственники мои перезахоронили мои кости у себя в деревне. Там похоронены братья мои и мама.
- А, как ты оказался на этом кладбище?
- Я умер, а фельдшер подумал то, что в Москве меня реанимируют.  Пока везли в машине, я стал коченеть, вот и завез меня водитель на машине сюда по дороге, и родители его меня похоронили в углу кладбища.
- Так почему ты не улетаешь?
- Родственники стрелочника еще не попросили у моих родственников прощение.
- Тебе повезло, а кто найдет родственников юнкера? Нашла сама одного, но он не путевый и упрямый, такой не попросит прощения. Пока ты не улетело, скажи, как мне слетать в свое время.
- Скажу. Каждое воскресенья выброс из другого измерения идет, а туда полетишь в четверг в двенадцать часов ночи.
- В воскресенье, в котором часу?
- В двенадцать дня. Это будет выброс. Не перепутай, туда полетишь в четверг.
- Двадцать восьмая кабинка, где мне сесть?
- Где захочешь…, - подумало первое пятно и исчезло из перекладины.
- Жаль, не успело договорить. Исчезло, значит простили родственников пьяного стрелочника прощение.
 Второе пятно медленно стало подниматься на самую высокую точку колеса. Приклеилось к металлической ферме, пошел осенний дождь, но пятно было все равно. Оно не чувствовало ни морозов, ни яркого солнца, ни дождя. Оно было глубоко одиноким пятном на белом свете, так как ушло от нее навсегда другое пятно, которое умело думать.
Прошла осень, наступила зима. Парк был закрыт на переоборудование, колесо стояло в мертвой точке, на нем светилось пятнышко, сидевшее в двадцать восьмом кресле, оно сидело в ожидании, что кто – то запустит это колесо в четверг. Но - это ожидание тщетное в зимнею стужу. Сегодня был четверг и было светло от луны, как пятно услышало то, что кто – то срывает с трансформаторной будки висячий замок.
- Все равно опоздали  в детдом. Сейчас включу рубильник и покатаемся на чертовом колесе, которое как злая печь в сказке, проглатывает все на свете, в том числе и людей, - сказал Мальчик.
- Я не слышала такую сказку, - сказала Девочка.
- Потому, что это я сам ее придумывал и рассказывал всем малышам, а они визжали от страха.
 Колесо завертелось. Был четверг и двенадцать часов, пятьдесят минут.
«Скорее, олухи, садитесь в колесо», - думала пятно и этим подгоняло оно ребят сесть в кабинки.
- Поехали, - закричали ребята  и сели в разные кабинки и колесо стало подниматься. Они орали, пели песни, визжали от удовольствия, разбудили сторожа, пенсионера, пока тот искал второй валенок, то двадцать восьмое место оказалось на два метра над землей. Пятно исчезло из двадцать восьмой кабинки.
Сторож с ружьем выскочил на улицу и пару раз выстрелил в воздух
- Ах, бандюги, прошлый раз вы карусели сломали. Стой, стрелять буду, - закричал, слегка выпивший сторож.
Дети соскочили на землю и понеслись по заснеженной аллеи к проходу в заборе.
- Паршивцы, - прокричал старик, плюнул на снег, почувствовав холод он пошел в вагончик.
… Пятно приземлилось на крышу дома. «Это время то, когда меня убил юнкер. Вот я выбежала  из - за поворота, со всех сторон стреляли. Красные осаждали дом белогвардейцев. Я задержалась. Кто – то мне кричит, что вернись, мол. Но, рядом дом, в котором я живу и там меня ждет маленькая дочь с усталым мужем. Я несу задеревеневшую картошку от мороза. Кладовщик купца разрешил мне взять ее домой. Если сразу сварить и добавить чеснок, то она не будет сладкой. Еще шаг и еще шаг и что – то жгучее и острое впивается мне в спину. Я вскрикиваю и оборачиваюсь назад. Юное лицо, почти мальчика, улыбается мне, в руках он держит винтовку. Свет погас у меня перед глазами, я чувствую, что падаю. Теперь, вижу продолжение. Офицер бьет мальчика по щеке.
- Марш домой, - кричит офицер.
- За что? Она в корзинке оружие несла.
- Ты убил безвинную душу, в ее корзинке картошка была, она валяется на снегу, - закричал офицер и сорвал с шинели мальчика погоны, без знака различия. – Прости, иди сынок домой, родители твои уезжают. Не воюй больше, приобрети гражданскую специальность.
- Я хотел постоять за отечество, - сказал юнкер.
 - Я постою за тебя и за себя. Мы уже проиграли. Говорят, что царь отрекся от престола. Через минут десять красные войдут в дом. Беги сынок и шинель сбрось. На полу чей - то шарф, закутайся в него.
- Я не покину вас.
- Юнкер Красновский, немедленно кругом и марш домой, к маме.
Юнкер выскочил. За дверью раздался выстрел. Он вернулся и заглянул в комнату. На полу валялся офицер и из его виска текла кровь.
Юнкер Красновский во весь дух помчался домой. На повороте улице, кто - то выстрелил в юнкера и промахнулся.
Пятнышко полетело дальше, оно увидела парня, кажется его звали Ваней в другом измерении.
Он сидел в кругу солдат и рассказывал им истории из будущей жизни.
- Складно врет парень. По одежде видно, что германец, но когда заговорит, то наш парень.
- Может быть,  пристрелить его?
- Нельзя, комиссар запретил, до выяснения обстоятельств. А девку видел?
- Чистая паненка, ухоженная, а ногти красные. Что – то она подозрительная. Может быть, пристрелить ее.
- Нельзя, комиссар запретил. Тут еще старика выловили, тоже одет, как барин, только не наш, а американский.
- Америка, где она, не ведаю. Давай этого контру пристрелим.
- Гаврил, всех не перестреляешь. Их много таких появилось, человек десять строят комиссару дом, говорят, что они ученые. Вот комиссар и определяет, где их можно пристроить для пользы дела.
 - Откуда они взялись?
- Из реки их вылавливают, почитай всех. Даже засаду там поставили, морозят хлопцы зад в надежде на то, что ветром еще одну кралю сюда занесет на подобие той, которая кушать подает вечером комиссару.
- Прямо в реке выловили?
- Выловили? Значит тогда, когда река от льда освободилась. Зачем тогда, вам зад морозить, все одно не появятся они зимой.
- Умен бобер. Некоторые сидели на валуне. Вот к примеру, старик барахтался в воде, а девка сидела на валуне.
- И что делать будем с ними, дальше?
- Мужиков куда – то отправят, а бабу, ясное дело, оставит комиссар для радости. У меня нет жены, я бы и завтра на этой женился бы.
Пятнышко село на плечо у которого кличка была « мэр», что оно обозначало никто не знал, его так звали, все принесенные ветром люди.
- Я мэр. У меня нет жены, а дети ко мне относятся холодно. Да, начудил я в своей жизни. Девок портил, так как … распутным я был. Воскресенье в двенадцать, кто это говорит? - спросил мэр и повернулся, рядом с ним никого не было.
Вечером, они сидели возле костра, те, которых принесло ветром.
- Говорят, что скоро в поход пойдем, дальше бить контру.
- Я хочу вернуться домой в воскресенье, в двенадцать дня, - сказал Ваня.
Мэр вздрогнул и спросил:
- Почему в воскресенье?
- Не знаю, кто - то шепчет мне, в воскресенье нужно вернуться домой.
- А, я никуда не хочу, мне с комиссаром хорошо. Замуж за него выйду, я  его научу грамоте, при правительстве он останется, - сказала Лида.
 - Мне тоже нечего делать в доме. Слава богу, что в России остались, это тоже дом. После революции нормальная жизнь будет в Москве, буду дальше учиться, - сказал Слава.
- А, документы у тебя есть?
- Комиссар сказал, что справку выдаст, если пойду с ним дальше воевать.
- Говорим на русском языке, чего нас держать изолировано от общества?
- По секрету скажу, вас всех сначала психиатру покажут, а потом решат, что с вами делать, - сказала Лида.
- И тебя покажут? - спросил мэр.
- Я замуж за комиссара выхожу.
Мэр ушел в сторону, скрутил сигарку, закурил.
- Табак у солдат ядрёный, не то что обработанный разной гадостью сигареты в нашем бывшем прошлом, - сказал он подошедшему Вани. - Что делать будем? Тебе и мне сказал кто – то, мол,  в воскресенье в двенадцать часов возвращаться в прошлую жизнь.
- Что это значит? Сколько времени мы летели сюда, не знаем и сколько времени мы вернемся в свое время, тоже не знаем. Но, я хочу домой. Давай, проверим тот камень у реки.
- Давай, помнишь, ящерицу мертвую нашел Григорий с сыном на двадцать восьмом кресле.
- Помню.
- Так я тут встретил учителя зоологии, он уже год ищет ее. В клетке она сидела, ее привез его ученик из песков Кара – Кума, еще при царе.
- Для них это было совсем недавно. Не знаю, как ты, но я не решаюсь добровольно лететь. Страшно мне, - сказал мэр.
- Меня Сима ждет, я знаю, что она ищет меня.
- Рискнём?
- Рискну.
- Улетишь, тогда я с каждым поговорю о камне. Завтра воскресенье. Скажем, что рыбу для отряда пойдем ловить.
Комиссар дал еще двух красноармейцев и в воскресенье они пошли на реку. Красноармейцы немного сторонились, закинутых «германцев» и поэтому удочки расположили поодаль от камня, на который сел Ваня.
Мэр посмотрел на часы, их не отобрали, так как они не шли и были бесполезными комиссару, но Ваня сумел починить поломку и отдал их мэру, старика не обыскивали, а их, молодых каждый день шерстили и щупали карманы. Часы шли не точно и надежды на время открытия портала - было мало. Для этого они пришли с утра, чтобы был запас во времени.
К ним подошел красноармеец.
- Наловили рыбу?
- Не клюет у нас, мелочь одна.
- Давай сюда мелочь, я котелок прихватил, пошли уху сварим.
- Вы варите, а мы подойдем, - сказал Мэр.
- Не хрена себе, а кто из нас пленный. Кира, может пустит им красную юшку при попытке к бегству?
- Комиссар не велел. Пошли с нами старик, дрова пособираем.
Они отошли от камня и красноармеец повернул голову назад.
- Ты чего?
- Кабы не спер этот Заика котелок. На месте. А, где он? Где он?
 -В воду слетел, напекло в голову.
- Всплеска не было.
 Они подбежали к камню.
- Утоп заика, он плавать не умел, - сказал Мэр.
 - Как утоп, тут только до мышек вода, глубже - нет.
- Ну, а где он находится? Значит - утоп.
- А если сбежал?
- Ты на пять шагов от камня отошел. Берег реки просматривается.
- Тогда где он, контра, расстреляю.
- Погоди стрелять? Во - первых, комиссару не понравится, что ты меня убил, а ты знаешь его нрав, поставит тебя к стенке. Во – вторых, парень не умеет плавать, утоп, значит ты не виноват, как старший. А мы подтвердим.
- Да, подтвердим...
...Сима давно была замужем и уже успела овдоветь и стать бабушкой. Она иногда вспоминала своего курчавого Ванечку, который от волнения слегка заикался.  Она была нянькой своим внукам по выходным дням, остальное время она занималась предметом физики на дому с учениками.  А в свободное время любила посидеть возле экрана и смотрела мыльные сериалы.  Был перерыв у нее на рекламу, она вернулась в комнату с горой мытых фруктов. На весь экран показали лицо юноши.
- Ваня, - прошептала она.
 И сразу принялась звонить на телевидение. Ей дали телефон психиатрической клинике, где проводили съемки.
- Я на экране увидела своего жениха…
- Девушка, приезжайте с утра.
Ее назвали девушкой и это ее отрезвило. Сейчас было время фильтрации и всех неадекватных людей клали в клинику и доводили до состояния адекватности.  Любой мог пожаловаться на соседа, что тот ведет себя не прилично и сразу приезжал фургон.  Поэтому Сима решила, сначала выслушать доктора, а потом говорить.
 С самого утра она была в клинике. Профессор подозрительно посмотрел на нее.
- Кто он вам?
- Никто. Я видела этого мальчика или похожего на него в своем дворе.
- Тогда ясно. Гражданский долг. Он появился неожиданно из леса, там, где когда – то были аттракционы. Его задержали, в компьютер ввели его фамилию и возраст. Нет такого в бытность нашу и его отправили ко мне. Оказалась, тяжелая форма шизофрении. Бушевал, лечили. Теперь, смирился.
- Его кто – то проведывает?
- Кто? Если такой не существует.
- Понятно. Доктор, позвольте мне его проведывать, так сказать гражданский долг.
- Это похвально. Я выпишу вам пропуск на посещение.
Сима вошла в палату, Ваня тупо смотрел на женщину в возрасте. Она приходила к нему часто. приносила ему домашнею еду. Со временем он стал  к ней привыкать. Она заботилась о нем, приносила  и фрукты.  А когда доктор сказал ей о том, что пациент не опасен и его скоро отправят в пункт сортировки, чтобы приучить его к какому – то полезному делу, то, Сима сказала:
- Я привыкла к этому юноши. Я бывшая учительница и могу позаботится о нем.
- Я не против. Вы позитивно влияете на него. Я дам рекомендации, оформляйте опекунство.
Когда она забирала молодого Ваню из больницы, то он спросил по дороге, идя к машине.:
- Вы мама Симы?
 Сима растерялась и не знала, что ответить.
- Да, - прошептала она. – Меня тоже, Симой зовут.
- А где Сима?
- Умерла.
- Отвезите меня к родителям.
- Родители твои умерли, бабушка с дедушкой умерли.  Отец и мама умерли. Братья твои там уже давно не живут.
- А дядя Кузьма?
- Тоже умер. Завтра я тебя покатаю на тарелке обозрения. Имя носит в честь создателя « Кузя».
- Отвезите меня к братьям.
- Нельзя, иначе тебя снова упекут в психушку. Братья на вид в старые , тебе в дяди годятся.  Ваня, будешь жить у меня. Зови меня тетей Симой.
- Хорошо. Да, я им говорил о мэре и о том, как ребята готовились пойти воевать против белогвардейцев.  А они мне не поверили и вкололи такую дозу транквилизатора, что я на время память потерял. Я хочу много вам рассказать.
- Расскажешь, потом, когда привыкнешь ко мне и к квартире...

…  Мэр остался работать в школе и с армией дальше не пошел. Все вокруг него старели и умирали, а он был в своем возрасте, и не менялся. Перед Отечественной войной к нему приехала Лидия в районный городок.
- Лида, я могу тебя отправить домой. Ваня давно уже там.
- Зачем. Видеть пропойцу отца? Нет уж - извините. Я вдова генерала и все мне завидуют, что я не старею.  И ты не стареешь, Илья Семенович. Что это с нами?
- Не знаю.
- Я не могу рожать. Тоскливо мне. Пить не могу, курить не могу, тоскливо мне.
- Оставайся у меня и живи.
- Чтобы у тебя умереть со скуки?
-  Продай все барахло, уезжай в Сибирь. Выходи замуж за молодого парня. Я тебе достану паспорт на твой внешний вид.
- Война скоро.  От себя не убежишь, - сказала Лида.
Она уехала в Москву.
Через несколько дней Илья Семенович, купив билет на поезд, поехал к Лидии в  Москву, так как ее настроение не понравилось бывшему мэру. В купе проводник принес свежую прессу.
- Мне Московские ведомости.
 На всю страницу было фото Лидии. Покончила с собой молодая жена генерала Панкратова.
Женщина, сидевшая рядом с ним, сказала.
- Слышала я за нее от знакомых. Не такая она молодая. Секрет молодости держала в тайне от всех.
- Замолчите. Что вы можете знать о ней, - сказал со злостью Илья Семенович, подхватил портфель он пошел в тамбур.  На первой станции он сошел.
- Жаль такой приятный человек и не доехал до места назначения, - сказал проводник. – Вы, наверное, доктор?
- Я учитель. А ты из Украины?
- Родом из Киева я.
 - Предупреди родных, через несколько дней начнется война и будут бомбить немцы Киев.
- Шутите…
- Шучу… потом поймешь, как я шутил, когда хотел предупредить тебя, - сказал Илья.
Мужчина ушел, а молодой проводник помчался в голову состава, там сидел милиционер.
- Шпион он, честное слово. Война, говорит будет.
- Цыть и не говори ничего. Куда пошел он?
- Станцию проехал только и сошел. Шпион он.
- Буду звонить.
- Учитель он.
- Потом, по прибытии все напишешь обстоятельно.
На попутке Илья Семенович добрался домой.
Где остальные люди из его прошлого, он не интересовался.
Он искупался в реке и дома долго читал книгу. Кто – то постучал в окно.
Он открыл его.
- Слышишь, Илья, не выдавай меня. Приехали тебя арестовывать, говорят, что ты враг народа. А может и правду враг, так как, не одной бабы не завел. Внук хотел предупредить, но я его уговорил. Беги.
- Куда бежать?
- Да хоть куда. В лес, головой в воду. Расстреляют ведь и разбираться не будут, так как о тебе слава идет, как будто ветром занесло в наши края тебя.
- Подумаю.
- Беги…- прокричал дед и скрылся на темной улице. Илья в чем стоял вышел, прихватил с собой фуфайку и валенки на всякий случай. Он огородами пошёл к реке. Остаток ночи он просидел в кустах, а когда день уже был в силе, он вылез и сел на камень. Каждая жилка тряслась у него. Недалеко мальчишки ловили рыбу, увидев учителя, они закричали:
- Враг народа на камне сидит.
Они помчались в деревню.
- Вот и все, сейчас меня заберет ГПУ.
 Слышались крики, доносившиеся из деревни и топот бегущих сапог.
 - Стой, стрелять будем.
Илья Семенович сидел, не двигаясь.
Солдат уже вошел в воду. И взобрался на большой валун. Илья оттолкнул его от себя рукой. Солдат вынырнул из воды и увидел то, что на валуне никого нет.
На берегу стоял крепкий мужчина с револьвером в руках.
- Где он?
- Не знаю, только фуфайка осталась.
Мужчина почесал затылок.
- Как я доложу, что он испарился в воздухе. Расстреляют, за то, что дурю комиссию. Всех вас расстреляют. Держитесь одного слова. Мы его не нашли, сбежал шпион и все. Поняли?
- Кому хочется быть расстрелянным. Мы его не нашли.
...Шел дождь. Илья Семёнович открыл глаза и увидел перед собой двух железных человека с большими автоматом.
- Поймали.
- Какой год? - спросил Илья.
- Две тысячи семидесятый год. Ноябрь месяц, двадцать второе число.
- Мать честная, никого уже из родни не найти мне, - прошептал мэр.
- Кто ты?
- Не помню.
- Какой твой номер.
- Не знаю.
Железный человек доложил кому – то.
-  Через портал проник из прошлого. Уничтожить?
- Хорошо, отвезу его в лагерь для исследования.
Ему что – то вкололи и он сразу заснул. В лагере его занесли в комнату и он продолжал спать. Проснулся и увидел, что к окошку прилипло светлое пятнышко.
- Не успокоенная душа, никто не попросил у твоего рода прощение. Значит гореть им всем в аду, так говорил мой друг Кузьма. Я видел тебя там, в другом измерении. До сих пор мотаешься по четвергам туда, а по воскресеньях – обратно.
Я видел, как погибла ты, как погиб юноша, тот что убил тебя. А, я и Лидия и все остальные остались такими же, как сели мы в двадцать восьмое кресло, этого чертового колеса.
Илью Семеновича никто не допрашивал, так как о нем уже все знали, пристроили датчики и прочли все, что гнездилось в его мозгу. По распоряжению Высшего главного командующего, ему предоставили особняк на озере и приставили слуг – это была благодарность за мужество, бывшему мэру городу Москвы. Во дворе работали железные люди. Это были роботы.
Пятнышко не покидало его и они уже молча общались.
- Ну, говори. Я жду, - подумало пятнышко.
- Прости того мальчика, юнкера, испугался и никому не рассказал о том, что убил женщину.  Вернее, не добежал он к родным. Поэтому, никто не просит у тебя прощения.
- Нет им прощения. Меня невинно убили.
- Хочешь, я за него  у тебя попрошу прощение.
- Проси.
- Прости, пожалуйста, всю родню юнкера, за то, что вскормили и воспитали убийцу невинной молодой женщины.
- Спасибо, я прощаюсь с тобой. Я простила вас.
- Как?
- Ты очень далекий родственник того юнкера. Это я тебя подсунула на экран, когда Первый самодур, стал недовольный кандидатом в мэры. Подсунула тебя ему, чтобы ты поближе был ко мне, а потом я в тебе разочаровалась и мы тебя специально отправили в прошлое. Ты не изменился, такой же продуманный, как и прежде. Но я за последние годы привыкла к тебе и ждала, когда ты попросишь прощение у меня.
- Не слыхал я ничего о родни юнкера.
 - Отец твой где вырос? В детдоме. Подумай на досуге. По юнкеру, твоя фамилия - Красновский. Прощай, я простила…
 Пятнышко исчезло.
 Спустя год, бывший мэр города умер от тоски. Перед смертью, он попросил, чтобы его отвезли в старый парк, посмотреть на колесо обозрение, которое стало уже раритетом и его подкрашивали, но не пользовались им. Парк развлечения, это была история страны и он был закрыт навсегда. Осенью рано темнело. Илья увидел, что колесо было облеплено маленькими светящими пятнышками, это были невинно убиенные  души людей. «Ничего удивительно, военная диктатура живет и процветает» - подумал он и заплакал. Его хоронили с почестями в бывшем парке, где было Колесо обозрение  и над надгробием его сказал несколько слов Главнокомандующий страны.
С колеса обозрения слетели пятнышка и облепили крест на могиле Ильи Семеновича. Они, тоже, прощались с последним человеком в стране, ранимым человеком, который умел плакать. Они сорвались с креста и полетели обратно, на колесо обозрение. Там уже были новые пятнышки, души невинно убиенных людей, которые были в вечном поиске наказать род убийц и старые пятнышки, тоже были в поиске, спешили занять место для отдыха на прогнившем уже металле колеса обозрения. Одно пятнышко исчезло с железной перекладины. Значит, покаялся кто - то при всем честном народе, за грехи своих предков. По земле шагал две тысячи семьдесят пятый год.

© Copyright: Александра Рудэн, 2014