Ай! - как-будто пчелка ужалила, острая боль щипанула подушечку моего указательного пальца. За долю секунды я увернулась от этой кусачки и продолжила свое наблюдение.
Рыжее пламечко колыхалось от моего частого дыхания, из уважения к более сильному я задержала воздух внутри рта и даже пыталась не моргать. Глаза заслезкались, отчего огонек превратился уже в маленький леденец на палочке.
Я высунула язык, притянула эту палочку с леденцом ближе к лицу и успела почувствовать острый вкус жара, пока резкий подзатыльник не вернул меня к реальности.
«Поджечь дом решила?!»- вскрикнула мама и открыла окно.
И теперь мне оставалось лишь наблюдать за медленным течением дыма, устремившегося, наверное, в рай, о котором мне рассказывала бабушка.
«До гроба довести меня хочешь» - услышала я мамино возмущение уже в глубине квартиры. От страха расстроить ее еще больше, я замерла на стуле, лишь глазами двигая из стороны в сторону, следя за дымом, возникновением которого я так расстроила маму. Из коридора раздался клац-клац маминых каблуков, они остановились, наверное, перед зеркалом, потому что дальше последовал «хлоп» открытия колпачка помады, и я почти услышала, как мама, слегка приоткрыв рот, ведёт ей сначала по верхней, потом по нижней губе. Значит, мы сейчас куда-то уходим.
«Иди-ка сюда», - мама сказала уже ласковее.
Я покорно подошла, и на моей маленькой душе стало теплее от ее мягкого тона.
Мама попыталась натянуть на меня непокорные колготки, которые, в итоге, превратились в толстых гусениц на моих маленьких ногах.
«Ну подтяни же, это ты можешь?» - мама начала злиться.
Я начала подтягивать эти несчастных гусениц, пытаясь их разгладить, сначала одну колготину, затем другую.
«Ну что так медленно, я опаздываю». Мама начала мне помогать резкими движениями, и вот на мне уже комбинезон, под которым по-прежнему сбуруздились колготовые гусеницы, колючий свитер и шапка прямо на глазах, которая хотела, наверное, защитить меня от мира сего.
На выходные мама обычно отвозила меня к бабушке с дедушкой. Неизменное «Поле чудес» по телевизору и барабан, крутящийся по мановению руки усатого ведущего навевали настроение грядущих выходных, а значит еще будут мультики и аудио спектакли на радио «Россия». А еще будет слишком спокойно и грустно без мамы.
Мама не сразу уехала, она также присоединилась к чаепитию, а затем достала из книжного шкафа азбуку и посадив меня на тёплые колени, стала листать страницы. Бабушка часто со мной занималась по этой книге.
«А - Апельсин, Б - Бочка, М — Мама…»
Все шло хорошо, мама хвалила меня, но мы дошли до мягкого знака и слова «Письмо», которое я почему-то никак не могла прочитать - просто забыла, как это прочитать мягкий знак.
«Как это читается? Ну, давай по буквам: Пэ, И, Эс.. правильно, а вот это как читается, ну?». Я знала, что это за слово, мы с бабушкой уже его читали, но именно в тот момент мой язык будто отказывался двигаться, а разум был полностью затуманен страхом.
Когда мама вскрикнула «ПИС» и чуть тише после бабушкиного взгляда «дец!», я сквозь слёзы выдавила из себя все же «Письмо».
Сейчас эти воспоминания навевают ностальгию, грусть, и как ни странно, тепло, как-будто я все еще сижу на маминых коленях, и хоть через несколько я минут получу ПИСдюлей, все еще можно насладиться этой близостью.
Ну а сейчас, будучи в том же возрасте, как моя мама тогда, мне остается зажечь свечку и вставить ее в песок у распятия.
Огонечек кусачей свечки слегка колеблется от моего дыхания, но успокаивается через секунду. Я смотрю на него не моргая, и слезы превращают крест, воск, огонь, песок в единое целое. А дым все также устремляется вверх. Наверное, прямо в рай, о котором мне рассказывала бабушка.