Фаина Савенкова — русская писательница, эссеист, драматург. Член Союза писателей ЛНР. Творчество Савенковой отмечено различными наградами и премиями. Живет в Луганске. В данный момент ей всего 15 лет.
— Фаина, здравствуйте! Вы, в столь юном возрасте, уже и писательница, и эссеист, и драматург. Расскажите о себе, пожалуйста!
— Много о себе рассказать я не смогу, наверное. Я действительно пишу книги и пьесы. Живу в Луганске. Кажется, это и все.
— Скажите, как вам запомнились события 2014 года?
— Как уже много раз говорила, тогда мне было 5 лет. Все, что я запомнила — это обстрелы, испуганные родители и сырой, темный подвал. Еще помню, что мы шли с мамой от бабушки домой. Транспорта не было, поэтому приходилось ходить по 5 км в одну сторону, пешком. Это тяжеловато для ребенка 5 лет. Мы шли домой, на мне еще была шапочка с котятами и я что-то с умным видом рассказывала маме. К нам подъехала военная машина, вышли люди с оружием и без опознавательных знаков. Мы очень испугались. Ко мне подошел их командир и спросил: «Где ты живешь, девочка?» Несмотря на то, что мы не знали, кто это, я сразу же выпалила: «В Новороссии». Военный улыбнулся, вернулся к машине, а потом ко мне. В руках у него была большая упаковка «Сникерсов». Мы с братом потом долго их ели. Это время, с одной стороны, для меня, как и для всех детей, страшное, но это понимаешь сегодня, когда тебе 15. А когда тебе 5, ты не понимаешь, почему так сильно бахает, соседи по улице носятся, пытаясь спрятаться от обстрелов, а люди, несмотря на обстрелы, стоят за драгоценной водой, понимая, что могут погибнуть. Просто потому, что дома семья, которой нужна вода.
— Как вы воспринимаете налёты, обстрелы, постоянное отсутствие света, воды, еды и тишины?
— Вы знаете, вначале многие не понимали, что это самая настоящая война. Многие уезжали на пару недель, не взяв с собой вещи. Некоторым казалось, что обстрелы Славянска – это ужасно, но Донецк и Луганск они минуют, это же большие города. Понимание пришло позже. С едой у нас было нормально, но денег ходить в магазин не было. Моя прабабушка – ребенок войны, поэтому запасы крупы и огород с овощами у нас были, и здорово, что был газ. В отличие от многоквартирных домов, где после того, как пропал свет, люди выходили целыми семьями на улицу и готовили в кастрюлях на кирпичах еду для всего подъезда. Нам тогда очень повезло, что война началась именно летом. Да, не было воды и света, но это можно было терпеть — сидеть без воды и света в мороз намного сложнее. От обстрелов мы прятались в подвале. Была надежда, что это спасет. Самое жуткое время было в конце июля — в начале августа, когда ВСУ были уже почти в городе. Еще жуткий обстрел был на День шахтера, в конце августа. В то время рядом с нами прилетел снаряд. Все-таки, тишина — это удивительное состояние. Но мне запомнилось совсем другое: в ноябре у нас наконец-то включили свет. Мы с братом шли по улице и загорелись фонари. Знаете, дурацкое ощущение радости, когда видишь не новенький компьютер, не дорогой телефон, а просто включенный фонарь. И ты улыбаешься этому.
— А школа? Занятия проходили по большей части удалённо?
— Вначале школа была очная, я пошла в школу в ноябре 2014-го. А остальные ребята — кто в сентябре, кто в октябре. Удаленная она у нас началась только во времена ковида. Но после прекращения карантина в районах, где идут сильные обстрелы, до сих пор иногда переходят на удаленную форму обучения. Считаю, что это правильно – не надо подвергать детей дополнительной опасности, собирая всех вместе в одном здании.
— Что вдохновило вас писать пьесы, рассказы?
— Это очень простой, но и в то же время сложный вопрос. Насколько я помню, я сочиняла сказки с самого детства, по жизни люблю писать и придумывать истории. Так что сначала были рассказы, а потом уже пьесы. Первое время я хотела, чтобы мои тексты просто прочитали. Сейчас у меня другая задача: создавать литературу молодого Донбасса, своими романами и рассказами попытаться помочь подросткам задуматься и найти правильные решения в жизни. Это сложно. Когда ты пишешь и тебя читают — это серьезная ответственность. Мало того, что нужно написать так, чтобы читатели поверили, но ведь нужно еще и сделать так, чтобы то, что люди читают — не навредило. Поэтому я не заигрываю с читателями, а пишу так, как думаю. Без всякого лукавства. А читатель сам уже сделает вывод и примет решение.
Продолжение по ссылке