Широко известно, что в октябре 1905 года в Москве началась забастовка, которая охватила всю страну и переросла во Всероссийскую октябрьскую политическую стачку. 12—18 октября в различных отраслях промышленности бастовало свыше 2 млн человек. В начале декабря 1905 года беспорядки в Москве переросли в вооруженное восстание.
Беспорядки инициировались небольшим количеством провокаторов, затем, с помощью откровенного насилия, в них втягивались рабочие и студенты. Были сформированы специальные отряды для насильственного прекращения работы во всех гимназиях, фабриках, магазинах с целью «вооруженного сопротивления войскам и полиции». «Летучие отряды» отнимали ручки от моторов у трамвайных вагоновожатых, выбивали камнями стёкла трамваев, под угрозой бомб останавливали работу почтовых и телеграфных контор. Было парализовано железнодорожное сообщение.
Революционеры стремились добиться перехода на сторону революции армии, но попытки эти потерпели неудачу. Тогда штаб боевых дружин в Москве постановил вести партизанскую войну. Расчет был на провокацию – солдаты будут стрелять, попадая не в скрывшихся дружинников, а мирных жителей; это озлобит мирное население и побудит примкнуть к восстанию. По всему городу были воздвигнуты баррикады, но защитников на них не было; они должны были задерживать продвижение войск и облегчить возможность их обстрела из окон. Иезуитская тактика революционеров позволяла вести борьбу, не неся потерь – они из окон и из – за углов стреляли в городовых и в солдат, и тут же скрывались в лабиринтах внутренних дворов.
Известно, что царское правительство приняло жесткие меры для подавления революционной смуты. В ночь с 14 на 15 декабря из Петербурга в Москву прибыл Семёновский лейб-гвардии полк во главе с полковником Г. А. Мином. На следующий день в Москву прибыли новые воинские части: Конно-гренадерский полк, часть гвардейской артиллерии, Ладожский полк и железнодорожный батальон.
В результате предпринятых мер к 19 декабря восстание было подавлено.
В других регионах решительно действовали генерал Павел Ренненкампф вместе с другим генералом Александром Меллер-Закомельским. В результате их действий, очаги смуты в стране были успешно ликвидированы.
В советские времена события октября – декабря 1905 года преподносились как всенародный протест против власти. Якобы, весь русский народ только о том и мечтал веками, чтобы ликвидировать Самодержавие. Такое утверждение советских «историков» является откровенной ложью. Наоборот, в ответ на вылазки революционеров русский народ повсеместно давал им твердый отпор. Монархическое движение было еще не оформленным, но проявилось в стихийных, массовых антиреволюционных выступлениях русских людей, которые во многом и предрешили исход антирусского восстания 1905 года.
После выхода Манифеста 17 октября 1905 года по многим городам и другим населенным пунктам прокатились стихийные митинги и демонстрации в поддержку Самодержавия. Поддержку патриотам оказывали священники, многие из которых пользовались любовью в народе, как, например, Иоанн Кронштадтский. Он обращался к людям со словами:
А вы, друзья, крепко стойте за Царя, чтите, любите его, любите святую Церковь и Отечество, и помните, что Самодержавие – единственное условие благоденствия России, не будет Самодержавия – не будет и России; заберут власть евреи, которые сильно ненавидят нас.
Будущий Патриарх Московский и Всея Руси Тихон поучал в эти дни людей, что Царская власть существует для того, чтобы Царь судил и защищал свой народ. Царская власть стоит на страже справедливости, защищая всех подданных, особенно сирых и убогих. Самодержавный Царь не никем не ограничен, он стоит выше всех партий и сословий. Архиепископ Тихон говорил:
- Мы же, братья, будем молить Господа, дабы Он и на далее сохранил для России Царя Самодержавного и даровал ему разум и силу судить людей в правде и державу Российскую в тишине и без печали сохранити.
Русское патриотическое движение осуществлялось в самых различных формах – от стихийных выступлений до отлаженной работы в монархических организациях.
Первые случаи патриотических выступлений имели место ещё летом 1905 года. Так, в Нижнем Новгороде рабочие речного порта собрались и силой разогнали революционную демонстрацию под красными флагами.
В Москве патриотически настроенные граждане по собственному почину и по – своему учили красных смутьянов, заставляя снимать шапки перед царскими портретами.
В Архангельске несколько тысяч русских рабочих с царскими портретами и иконами, с пением «Боже, Царя храни», «Спаси, Господи» прошли по городу, где столкнулись с революционной демонстрацией. Отставив в сторону портреты и иконы, рабочие засучили рукава и крепко поколотили «демократов». А над зачинщиками, в частности неким профессором Гольдштейном, призывавшим к свержению Царя, расправились самосудом.
В Ярославле патриотическая манифестация так же столкнулась с революционной. Революционные боевики стали стрелять в безоружных людей, ранив четырех русских патриотов. Ударили в набат, на который сбежалось большое количество горожан с камнями и кольями. К вечеру все революционеры и их сторонники попрятались, а улицы патрулировали группы патриотической общественности, занимавшиеся серьезной воспитательной работой с интеллигенцией и евреями.
«Демократический» митинг во Владимире во второй день после опубликования Манифеста был разогнан патриотической общественностью, возмутившейся преступными выпадами против Царя. Патриотическая манифестация, проходившая по улицам города, немедленно расправлялась со всеми, кто считал врагом Царя. В одной из колонн несли самодельное белое знамя, на котором красной краской от руки было написано: «Долой республику!» Разбившись на группы, патриоты стали по отдельности разбираться с зачинщиками местного революционного движения. Были разгромлены квартира, снятая революционерами для проведения собраний и публичные дома, содержавшиеся родными и близкими революционеров и евреев.
В Твери революционные смутьяны, засевшие в здании городской управы, были осаждены возмущенной патриотической общественностью. Возбужденные русские люди закидали управу камнями и с улицы и со двора, выбили окна и двери, ворвались в нижний этаж и, не имея возможности проникнуть в верхний этаж, где забаррикадировались и отстреливались революционеры, подожгли здание управы со всех сторон. Когда революционеры стали выбегать из горящего здания, их встречали русские люди с поленьями в руках и хорошенько колотили. После этого случая революционная интеллигенция в Твери ушла в подполье.
В Сызрани революционные бесы 19 октября 1905 года пытались взять власть в городе. Небольшая толпа в 200-300 человек, включавшая и вооруженных революционеров, с красными флагами и под пение «Марсельезы» пошла насильно закрывать предприятия, магазины, лавки, почту и телеграф, угрожая оружием всем неподчинившимся. На мельнице Пережогина, который не захотел подчиниться революционным громилам, толпа бандитов выломала ворота, спустила пар из котлов, выключила электричество. К вечеру город был полностью парализован, нигде нельзя было купить съестного и даже вызвать врача, так как извозчики боялись ездить. Власть проявила полную нерешительность. И тогда порядок в городе восстановили сами горожане. На следующее утро, когда толпа интеллигентов, учащейся молодежи и разных полупролетариев под руководством революционеров двинулась по городу вторым кругом, жители, собравшись в несколько групп, палками и камнями разогнали демонстрацию. Горожане бежали за смутьянами вдогонку, сшибали с ног, колотили кольями, некоторых революционных заводил просто изуродовали. Всю ночь до утра горожане восстанавливали порядок в городе, обыскивая каждого проходящего интеллигента или еврея.
В Саратове стихийное народное движение в защиту царской власти развивалось 19-20 октября. Поводом послужил революционный митинг на Театральной площади, на котором обнаглевшие революционные громилы призывали к немедленному свержению Царя, оскорбляя православные святыни, глумились над Русской Церковью. Пока шел митинг, недалеко, на Верхнем базаре, стал собираться народ, прослышавший, что «революционеры и жиды» хотят, «чтобы не было Царя и церквей». Возмущенная оскорблением своих святынь, патриотическая манифестация в несколько тысяч человек двинулась на митинг, не сближаясь с ним, а выражая только протест. Но при приближении к митингу вооруженные революционные боевики стали палить по патриотам из револьверов, убив несколько человек. Патриотическая колонна отхлынула, а затем, схватив камни и дубины, снова двинулась на врагов Отечества. И опять революционные громилы стреляли в безоружный народ. Однако численный перевес был на стороне народа, и революционеры с позором бежали, многие бросали свои револьверы, боясь быть схваченными с оружием в руках, тем более что к месту беспорядков подходили войска.
Одним из центров народного протеста в Саратове стала площадь возле редакции газеты «Приволжский край», бывшей одним из штабов революционной бесовщины, регулярно публиковавшей погромные лозунги, призывавшие к свержению законной власти и продолжению всеобщей забастовки против правительства. Патриоты буквально осадили редакцию и с возгласами: «Вот забастовщики!», «Бей их!» – начали выворачивать камни из мостовой и бросать камнями в окно редакции. Революционные агитаторы с позором бежали задним ходом; от окончательной расправы над представителями «революционной прессы» спас отряд казаков, присланный саратовским губернатором Столыпиным.
Однако возмущение русских людей не утихало еще два дня. Патриоты отлавливали интеллигентов и евреев, обыскивали их и если находили оружие, то сильно избивали и отпускали уже безоружных. Былразгромлен целый ряд домов и лавок, преимущественно еврейских, в которых, по данным толпы, жили революционеры или те, кто был против Царя. Как правило, разгромив лавку или магазин, русские люди ничего оттуда не брали, а выкидывали все на улицу в грязь.
На следующий день отряд революционных боевиков, собранный революционными партиями из революционеров других мест, напал на патриотическую демонстрацию русских людей, используя бомбы и револьверы. Революционные изверги убили и ранили около 30 человек. Бомбой, кинутой в гущу толпы, было разорвано несколько человек. Такое злодейство еще больше взбудоражило город, участились случаи самосуда. Некоторых революционеров, захваченных с оружием в руках, возбужденная толпа казнила на месте. Евреи и революционеры в панике бежали из города. Узнав, между прочим, что многие евреи и революционеры садятся на пароход, стоявший у пристани, толпы русских людей с кольями и камнями кинулись к пристани, желая совершить самосуд над ними, но пароход уже успел отчалить.
Порядок в городе, в конце концов, был восстановлен решительными действиями губернатора Столыпина,
который все два дня разъезжал по городу с большим конвоем казаков, обращаясь к возбужденным людям с речами, требуя успокоиться и разойтись. В народе об этих речах Столыпина говорили: «Сказал, успокойтесь, все будет по-вашему. А жидов я выселю из Саратова в три дня – такие получены мною сегодня правила».
В Казани после выхода Манифеста губернатор растерялся и стал игрушкой в руках революционных смутьянов, фактически захвативших власть в городе. 21 октября на главную площадь Казани стали стихийно стекаться тысячи людей и с портретами и Царя и иконами пошли по городу. Во время прохождения манифестации из здания городской Думы в неё была брошена бомба. Подойдя к зданию Думы, патриоты разогнали отряды революционеров и заставили оркестр, ещё недавно исполнявший революционные песни, играть «Боже, Царя храни». Вооруженные революционеры, укрывшиеся в здании Думы, стали стрелять – сначала в воздух, затем по людям. Патриоты взяли здание штурмом, заставив революционеров сдать оружие, а некоторых забили до смерти.
В городе Стародубе Черниговской губернии евреи создали вооруженный отряд и стали терроризировать жителей. Они устроили демонстрацию, на которой призывали к свержению Самодержавия и топтали царский портрет. Возмущенные жители городка пытались их увещевать, в ответ раздались выстрелы. Безоружные люди кинулись бежать из города, преследуемые вооруженными евреями. Тогда в городе ударили в набат, призывавший людей «к сбору». Вооружившись кольями, топорами, ломами, жители стали возвращаться в город. Ввиду того, что большинство революционеров имело родственников среди городских лавочников, возмущенные люди разгромили несколько еврейских лавок.
В Ростове – на – Дону после объявления Манифеста революционеры объединились в вооруженную банду, причем 30 из них были на конях и пытались захватить власть в городе. Манифестация, организованная патриотами, была расстреляна. Тогда горожане восстали против революционных бандитов, заставив их бежать из города. Против вооруженных ружьями и пистолетами красных смутьянов люди действовали чем придется: ломами, топорами, металлическими прутьями, не оставив в живых ни одного стрелявшего по людям революционера.
В Томске патриотическая манифестация была встречена на Соборной площади выстрелами. Сначала толпа дрогнула, но вскоре поднялась духом и буквально смела стрелявших. Уцелевшие революционеры укрылись в здании театра. Тогда разбушевавшаяся толпа подожгла здание под крики: «Истребим крамолу». В пожаре погибли и невинные люди, но в городе не осталось ни одного революционера.
В Симферополе патриотическую манифестацию встретили революционные бандиты, в количестве не менее 300 человек, которые начали стрелять в безоружную толпу. Первыми выстрелами были ранены семь человек и двое убиты, причем бандиты целились в тех, кто несли царские портреты. Но патриотов это не остановило – они стали ломать заборы, выворачивать камни из мостовых и с этим «оружием» кинулись на вооруженных бандитов. Как вспоминали очевидцы, состоялось настоящее кровавое побоище: в несколько минут было убито 47 бандитов, остальные кинулись в панике бежать. Улицы города были залиты кровью. «Но кто же виноват? – спрашивал очевидец. – Кто вызвал эту дикую саморасправу? Те ли, которые мирно, с пением молитв и гимна, несли портреты Царя, или те, что имели безумную дерзость бросить кровавый, смертельный вызов всему русскому народу, начав стрелять в безоружную, мирную патриотическую манифестацию?»
Левая печать преподнесла эти события, естественно, как «еврейский погром» и так запугала местные власти, что 35 революционеров, захваченных с оружием в руках, были отпущены на свободу. Это вызвало новый шквал народного возмущения простого народа, начались погромы лавок и магазинов. На состоявшемся впоследствии суде судили не столько революционеров, сколько горожан, громивших лавки и нескольких полицейских, участвовавших в отпоре бандитам. Революционные боевики остались ненаказанными.
В Киеве революционные бесы разгромили помещение Думы, рвали царские портреты, разбили мраморную памятную доску. Прямо в Думе записывали в революционные бандгруппы, из окон стреляли в солдат. Очевидец рассказывал, как кто – то из революционеров «с рыжей, носатой физиономией еврейского типа», прорвав полотно в портрете Государя и просунув голову, заорал: «Долой Николку! Теперь я могу быть Царем!» Толпа в зале кричала: «Ура!»
Такое кощунство возмутило горожан; стихийно возникла патриотическая манифестация, тысячи людей с пением «Боже, Царя храни» пошли к Думе. После молебна в Софийском соборе состоялся крестный ход. Впереди несли хоругви и национальные флаги, восемь портретов Государя. Шествие шло по городу и к нему присоединялось все больше людей, из учреждений выносились царские портреты, которые горожане встречали криками: «Ура!»
У революционеров манифестация вызвала настоящую злобу: из – за угла революционеры стреляли в народ. К вечеру ситуация обострилась – во многих местах шла перестрелка. Газета «Киевлянин» писала, что «на евреев обрушилась месть за оскорбление народных чувств революционерами».
Возбужденные люди стали нападать на еврейские лавки. Товары выбрасывались на улицу, топтались ногами. Мостовая была усеяна разбросанными кусками тканей, обломками мебели, часов, а в некоторых местах, как снегом, была покрыта пухом из перин. Из 26 еврейских магазинов на Крещатике уцелело лишь одно торговое заведение, владелец которого который пошел на хитрость – выставил в витринах иконы.
Но разгрому подверглись и бедные еврейские кварталы – на окраине города. Известный монархист В.В. Шульгин так описывал увиденное:
- Страшная улица…Обезображенные жалкие еврейские халупы…Все окна выбиты…Местами выбиты и рамы…Точно ослепшие, все эти грязные лачуги. Между ними, безглазыми, в пуху и грязи – вся жалкая рухлядь этих домов, перекалеченная, переломанная.
В Нежине начался разгул революционной стихии. Толпа студентов и гимназистов отправилась громить государственные учреждения. Врываясь в них, они первым делом рвали царские портреты. Возмущенные горожане решили проучить зарвавшихся недоумков. Трехтысячная толпа, в основном состоящая из крестьян, 21 октября с портретами Царя, иконами и хоругвями направилась к зданию филологического института, где укрылись революционеры. Перетрусившие студенты наглухо забаррикадировались в здании. Тогда крестьяне объявили: «Отворите, а то разнесем, камня на камне не оставим». Студенты открыли двери; был принесен царский портрет и с ним крестьяне со студентами направились к Соборной площади. Студенты беспрекословно исполняли все требования, усердно пели «Боже, Царя храни». Вот как описывала газета «Киевлянин» последующие события:
По мере приближения к собору толпа все росла и росла. Портрет Царя был установлен на площади: раздалась команда: «Бунтовщики, на колени!» Без малейшего колебания все студенты и евреи опустились на колени прямо в грязь. «Присягать! Жиды особо!» Студенты, стоя на коленях и подняв правые руки, громко произносили требуемую от них клятву: «Не бунтовать, Царя поважать». Затем поодиночке они походили к портрету, становились на колени и целовали его. Тем же порядком приводились к присяге и евреи, но для этого был вытребован раввин и принесен особый еврейский балдахин.
Ещё более ожесточенный характер приняли события в Одессе. Ещё совсем недавно маленький городок за столетие превратился четвертый по величине город России, после Петербурга, Москвы, и Варшавы. В июне 1905 года всю страну облетела весть о восстании на броненосце «Потемкин». Хотя восстание было быстро подавлено, город был вотчиной анархистов.
Рассадником революционных идей был Новороссийский университет. За день до подписания Манифеста распоряжением градоначальника университет был закрыт. В ответ на улицах появились баррикады, начались стычки с полицией и солдатами. В результате было задержано 214 человек (из них – 187 евреев).
После выхода Манифеста беспорядки разгорелись с новой силой. Городские власти проявили преступную халатность, вследствие чего город оказался во власти революционеров, которые даже организовали «Временное правительство». Были созданы посты революционной милиции, которые патрулировали город. Всю Одессу облетели крылатые слова, приписываемые евреям: «Мы дали вам Бога, дадим и Царя!» Убивали городовых, находящихся на своих постах, причем чаще всего исподтишка, обычно ночью, нападая сзади.
Власти бездействовали и тогда порядок решили навести сами жители. С портретами Государя, иконами и государственными флагами толпа народа пошла по городу. Террористы встретили процессию стрельбой: два простых человека, несущих царский портрет, были убиты, а потом в безоружную толпу стали бросать бомбы. Тогда люди восстали – началась настоящая война «с поголовно почти вооруженными евреями и революционерами». Трусливые бандиты разбежались, попрятались по разным щелям и продолжали стрелять из – за угла. К вечеру был подведен итог: в больницы было доставлено до 200 раненых, из них всего 70 евреев.
После регистрации в ноябре 1905 года Союза Русского Народа, выступления монархистов стали проходить под его флагом и их столкновения с революционерами продолжались. В Иваново – Вознесенске черносотенцы потребовали у большевика В.Е. Морозова снять шапку перед царским портретом, (что было тогда общепринятым обычаем). В ответ Морозов обозвал царя сволочью, прострелил портрет и убил двух человек. Естественно, он был избит – до полусмерти, а затем отправился на десятилетнюю каторгу.
В том же Иваново – Вознесенске по указанию монархистов полиция задержала 16 ноября 1905 года на местном вокзале девушку с багажом и со спутницей. Местный прокурор сообщал: «Нанося обеим побои, толпа, на глазах жандармов, понесла их через залу ІІІ класса на подъезд и около него на мостовой начала их избивать». В описании прокурора проскальзывает чувство неприязни к черносотенцам, однако разделить его трудно, потому как выяснилось, что убитая оказалась большевичкой О. М. Генкиной, которая доставляла в Иваново – Вознесенск транспорт с оружием. Что сказать – да, жестоко, но шла настоящая война, а на войне, как известно, «как на войне».
Учитывая наличие у революционеров вооруженных формирований, черносотенцы создавали свои. Боевые дружины монархистов были созданы в Архангельске, Вологде, Гомеле, Екатеринославе, Киеве, Кишиневе, Москве, Одессе, Тифлисе, Ярославле.
В Одессе с августа 1906 г. начала формироваться «Белая гвардия», которую впоследствии назвали просто дружиной Союза Русского Народа. Она была разделена на шесть сотен, в каждой из которых насчитывалось 50 – 60 человек, и подчинялась председателю одесского отдела СРН. Командовали дружинниками «наказной атаман», а во главе сотен стояли «атаманы» и «есаулы».
В других городах таких четких структур не было. Председатель тульского отдела СРН В. П. Рознатовский разъяснял: «Никакой боевой дружины у нас не было, а было 150 человек…которые были вооружены палками и револьверами».
В боевые дружины вступали студенты, гимназисты, ремесленники и мелкие торговцы. В крупных городах дружинники вербовались, в основном, из рабочих и низшей заводской администрации.
Либеральная печать немедленно подняла истерический вой, когда простые люди стали расправляться с зачинщиками революционной смуты, посягнувшими на русские святыни. Русский народ одержал убедительную победу – количество революционеров в стране снизилось – большинство из них в панике бежали за границу.
Объективности ради, нужно отметить, что в черную сотню вливалось множество антисоциального элемента. Многих привлекала просто возможность похулиганить и выпить на дармовщинку.
В некоторых городах черносотенцы организовали боевую подготовку своих дружин, и они походили на регулярные воинские подразделения. В Астрахани черносотенцы носили форму: белые папахи и синие кушаки. В Одессе было налажена боевая подготовка дружинников: «Дружины имеют свой манеж, стрельбище, их обучают доблестные офицеры русской армии».
В стране шла настоящая война и, естественно, черносотенцы старались вооружить свои боевые группы. Руководитель гомельского отдела СРН А. Х. Давыдов писал А. И. Дубровину: «Умоляю вас как главу нашего дела, дайте на Гомельский отдел 35 револьверов и 100 финских ножей».
Видного черносотенца Б. В. Никольского запрашивали из Костромы:
Не можете ли вы добыть нам 50 (или более) револьверов из числа конфискованных правительством? Мы не гонимся за браунингами и будем рады, если получим «Смит и Вессон» или какой – нибудь другой системы?
В Петербурге полиция выделила СРН 100 револьверов из своих запасов. В Туле черносотенцы получили 600 наганов по распоряжению вице – губернатора А. Н. Хвостова. В Одессе им так же выдавались револьверы, но по агентурным наблюдениям, у черносотенцев имелись винтовки «Бердан».
Жизнь монархиста – черносотенца была «и опасна и трудна». Они во множестве гибли от рук социал – демократов и эсеров. Так, только в 1907 году было убито 24 монархиста. Вступившие в Союз должны были постоянно чувствовать угрозу своей жизни. Так, например, только случайность спасла весь состав бакинского отдела СРН - под домом, который арендовал отдел, нашли адскую машину весом 27 фунтов (10,8 кг.), начиненную нитроглицерином. Если бы эта машина рванула, на воздух бы взлетел не только этот дом, но и соседние.
⃰ ⃰ ⃰
До сих пор живет легенда, будто знаменитый большевик Николай Бауман был убит черносотенцами. Это откровенная ложь: убийство произошло в октябре 1905 года, а первые черносотенные организации стали появляться только в ноябре того же года.
Вопреки распространенному мнению, Бауман не был евреем - происходил из остзейских немцев. Ветеринарный врач по образованию, он с молодости примкнул к революционному движению, был членом РСДРП, при расколе социал – демократов принял сторону большевиков. Он занимался переправкой из – за границы большевистской газеты «Искра», возглавлял московский комитет и северное бюро ЦК РСДРП.
Сразу после Манифеста 17 октября 1905 года большевики потребовали освобождения всех политических заключенных. 18 октября толпа революционеров, в которой был и Бауман, направилась к Таганской тюрьме под революционными лозунгами. Впереди, у фабрики Дюфурмантеля, виднелась группа рабочих. Бауман решил присоединить их к манифестации. Он выхватил из рук одного из демонстрантов красное знамя и на ходу вспрыгнул на извозчичью пролетку. «Не пройдет и пяти минут, как я буду с вами!» - крикнул он, отъезжая. Увы, рабочие встретили Баумана не так, мягко говоря, как ему хотелось. Вот как описывается дальнейшее в полицейских документах:
18 числа в различных частях города проходили так же и патриотические манифестации; …во время такой манифестации, происходившей в 3 часа дня около технического училища, убит одним из манифестантов ударом чугунной трубы обратившийся к манифестантам с речью революционного содержания, хорошо известный департаменту полиции ветеринарный врач Николай Эрнестович Бауман.
Так видный большевик попал под горячую руку рабочих – патриотов: красная знамя подействовало на них, как красная тряпка на быка. Непосредственным убийцей Баумана оказался рабочий Щаповской мануфактуры Николай Михалин. Он добровольно явился в полицейский участок и сознался в содеянном. На суде он заявил, что убил Баумана из патриотических соображений.
Похороны Баумана 20 октября 1905 года вылились в грандиозную революционную манифестацию. Но через два дня - 23 октября – состоялась патриотическая манифестация, направившаяся к Кремлю, где находились судебные учреждения. На переговоры с прокурором судебной палаты была отправлена делегация, потребовавшая немедленного освобождения убийцы Баумана – Михалина. Прокурор согласился с делегацией и отдал распоряжение о немедленном освобождении задержанного. Как писали газеты, «манифестанты отправилась в тюрьму, и торжественно вывели оттуда убийцу, устроив ему овацию».
Николай Бауман стал одним из «героев революции». Его имя в советские времена было увековечено в названиях улиц, районов, фабрик, совхозов и учебных заведений. Императорское Московское Инженерное училище было переименовано в Высшее техническое училище имени Н. Э. Баумана. Несмотря на его преобразование в Государственный технический университет, его по – прежнему называют Баумановкой. Студенты, плохо знакомые с историей, бывают очень удивлены, узнав, что Бауман никакого отношения к учебному заведению не имел. На одном из студенческих сайтов отмечалось:
- Так что мы теперь учимся в МГТУ им. Н. Э. Баумана, расположенном на Второй Бауманской улице, рядом просто с Бауманской, в Бауманском районе Москвы, недалеко от станции метро Бауманская, сада имени Баумана, фабрики имени Баумана, памятника Бауману (не университетского) и Бауманского рынка. И все это названо в честь не пойми кого, который просто огреб на районе трубой по черепу.1
До сих пор широко бытует мнение, что борьбу с революционерами в октябре 1905 года вели черносотенцы. Этот миф легко разоблачить - антиреволюционные выступления в это время не могли быть организованы черносотенными организациями, потому как их тогда просто не существовало. Так, первая массовая черносотенная организация – Союз русского народа под руководством доктора Дубровина - была создана 8 (21) ноября 1905 года.
Левая печать обвиняла черносотенцев в терроризме, в частности, в убийстве депутатов Государственной Думы – кадетов М. Я. Герценштейна и Г. Б. Иоллоса. Герценштейн, считавшийся в кадетской партии специалистом по аграрному вопросу, был убит летом 1906 года под Петербургом. Организаторы убийства были не установлены. По словам монархиста В.В. Шульгина – Герценштейна убили «за одно неосторожное слово». Дело в том, что поджоги барских усадьб в 1905 году сей «специалист – аграрник» во всеуслышание назвал «иллюминациями».
Через месяц, 14 марта некий Кузнецов организовал убийством депутата Думы, редактора либеральной газеты Г. Б. Иоллоса. Но удивительным является то обстоятельство, что в обоих покушениях участвовали три рабочих – революционера, которых Кузнецов обманул, убедив их в том, что Витте – опасный враг революции, а Иоллос – изменник. Убедившись в обмане, в мае 1907 года, революционные рабочие закололи кинжалом самого Кузнецова. Коллизия с этими покушениями объясняется просто – в среде черносотенцев Кузнецову было трудно найти исполнителей убийств, так как в большинстве своем они были людьми православными и богобоязненными, с твердыми нравственными устоями.
Через полгода после убийства Герценштейна, 29 января 1907 года - рабочий – кузнец А. Е. Казанцев организовал закладку двух бомб (которые тут же были обнаружены истопником) в дымоход квартиры бывшего премьера С. Ю. Витте.
Лицемерие левой печати, обвинявшей черносотенцев в политических убийствах, было беспримерным - размах черносотенного террора был несопоставим с масштабом террора революционных партий. Если даже на самом деле Герценштейн и Иоллос были убиты черносотенцами, то это было всего лишь два убийства, тогда как на счету революционеров их были тысячи.
Так, с февраля 1905 по май 1906 гг. было убито и ранено: «генерал-губернаторов, губернаторов и градоначальников — 34; полицмейстеров — 38; исправников и приставов — 204; городовых — 205; урядников и стражников — 184; нижних жандармских чинов — 51; офицеров охранного отделения — 17; агентов охранной полиции — 56; армейских офицеров — 61; нижних чинов армии — 164; чиновников гражданского ведомства — 178; духовных лиц — 31; фабрикантов и высших служащих — 64; банкиров и крупных торговцев — 64.2
Только эсеры в 1905 – 1907 гг. совершили 233 покушения, но партия эсеров была не единственной террористической организацией. По неполным данным, только с февраля по май 1906 года, революционные террористы убили и тяжело ранили 1421 человека, а по данным департамента полиции в 1907 году «невыясненными лицами» было совершено 3487 террористических актов против рядовых представителей государственного аппарата.3
Несмотря на такую огромную разницу в количестве террористических актов, совершенных и правыми и левыми, «прогрессивная печать» только из черносотенцев слепила образ патологических убийц. Известный В. В. Шульгин констатировал, что о двух убитых евреях – Герценштейне и Иоллосе – «российская печать кричала куда больше, чем о сотнях и тысячах в эту же эпоху убитых русских».
Известно, что революционная смута 1905 – 1906 г.г. была похоронена благодаря усилиям великого патриота и государственника П. А. Столыпина, который объявил врагам государства беспощадную войну и одержал в ней убедительную и окончательную победу – к 1908 году с революцией было покончено.
Но не будем забывать, что и простые русские люди внесли свою лепту в эту победу, поднявшись на борьбу с зачинщиками революционной смуты, посягнувшими на русские святыни. Причем действовали они вне политических партий, стихийно, интуитивно понимая всю опасность революционной заразы. К сожалению, беспримерная по своей агрессивности и лживости социальная демагогия большевиков позволила обмануть русский народ через 12 лет.
Но, как говорит один популярный телеведущий, это уже совсем другая история…
1 http: //www.iu.5bmstu.ru.
2 «Русское знамя». 20 сентября 1906 года.
3 Леонов М. И. Партия социалистов революционеров в 1905 – 1907 гг. М., 1997.