Сюрреалистический хоррор Бахыта Килибаева стал одним из главных кинособытий ранних 1990-х в России, хотя толком не вышел в кино и не был официально издан ни на VHS, ни на DVD. Снятый на деньги МММ по совместному сценарию Килибаева, Алексея Саморядова и Петра Луцика, летописцев эпического распада советской вселенной («Дюба-Дюба», «Окраина», «Дети чугунных богов»), он широко рекламировался в московском метро, дал старт карьере Килибаева в рекламе и оказался генеральной репетицией мрачной и куда более известной «Окраины» Луцика и Саморядова. Недавно «Гонгофер» был восстановлен BadComedian в 4К-качестве и с 31 октября будет доступен на его канале.
«Жил-был на свете казак Колька Смагин — высокий, красивый, глаза карие. До 25 лет глаза карие были, а потом ему их поменяли на голубые. Вы спросите, как на голубые? Как поменяли? Про то и история». И вот на экране появляется он сам — красавец Колька (Иван Мартынов), гордо вышагивающий по павильонам ВДНХ СССР в сопровождении товарищей. Чего только нет в этих павильонах — дивись, честной народ: шпагоглотатели; восточные единоборства — один мужик бьет другого наотмашь с ноги, как у нас не умеют; а за углом стоит очередь из пожирателей длинных батонов — не русские какие-то батоны, французские.
Но главная диковина — кабан в клетке. По кличке Гонгофер, злой такой, аж пар из ушей пышет. Зверя сопровождает целая делегация, которую встречают хлебом-солью. Колька Смагин и его команда — мужики, приехавшие в столицу покупать племенного быка — лезут в толпу, где народ судачит про чудо-кабана: «Свинья иностранная!» — «За что ж ему почет такой?» Ответы на все вопросы знает сухонький старичок Степаныч (Касым Абенулы Джакибаев): «Улучшающе действует на породу: сало на мясо преобразует!» И тут Колька видит ее — чудо-женщину, блондинку в платье с открытой спиной («Ястреб-баба!»), смотрящую на него в упор.
Со взгляда бабы-ястреба по имени Ганна (Ирина Кмит) и начинается фантастическая Колькина одиссея: купив быка, мужики решают отпраздновать, выпивают и остаются ночевать на вокзале. Тут-то и находит Кольку неотразимая Ганна, увозит с собой в лимузине с шофером в хоромы, где белая пена в джакузи плещется, поит ликерами сладкими, пока не засыпает казак в блаженной неге. И снится ему сон, как дьяволица белая, ведьма проклятая, глаза у него высасывает. Но не насовсем, а взамен вставляет другие, вместо карих — голубые.
Ничего подобного в советском кино раньше не показывали: сказка не сказка, притча не притча, а то и вовсе комедия пополам с фильмом ужасов — цирк с кабанами, ведьмами и оравой зомби, которые появятся в дурном районе Чертаново, куда казаки поедут возвращать Колькины глаза. В советском кино хоррор отсутствовал как жанр, за исключением единичных случаев вроде «Вия» (1967) или «Дикой охоты короля Стаха» (1979) — такие сюжеты можно было протащить на экран через цензуру под предлогом экранизации классики (будь то Гоголь или белорусский писатель Владимир Короткевич). Но интерес к страшному был высок: в 1988 году вышел «Господин оформитель» Олега Тепцова (снова экранизация по рассказу «Серый автомобиль» Александра Грина), в 1989-м — его же «Посвященный», а когда Советский Союз начал трещать по швам, фильмы ужасов посыпались как из рога изобилия: «Семья вурдалаков» (1990) по одноименному рассказу Алексея Толстого, «Час оборотня» (1990) и «Люми» (1991) про оборотней, «Пьющие кровь» (1991) по рассказу все того же Алексея Толстого «Упырь», «Прикосновение» (1992) о призраках, доводящих людей до самоубийства, потому что жизнь — это болезнь, а смерть — избавление, и так далее.
Но сюжет «Гонгофера» даже на этом оживленном фоне был абсолютно уникален и не исчерпывался хоррор-составляющей. Возник он так: однажды сценарист Алексей Саморядов рассказал другу и коллеге Бахыту Килибаеву историю про своего кума, который подался в Москву с деловым визитом, там его и закрутила нелегкая. Перипетии сюжета были восхитительно непредсказуемыми — что называется, нарочно не придумаешь, и Килибаев решил, что перед ним готовая идея для сценария.
В «Гонгофере» советский кинематографический канон выворачивался наизнанку. Главные герои — казак Колька Смагин и его дядька Василий Зарубин (Виктор Степанов) — будто сбежали из идиллических советских фильмов про колхозную жизнь вроде «Трактористов» (их переосмыслили и авангардисты братья Алейниковы), «Кубанских казаков» или мюзикла «Свинарка и пастух». «Друга я никогда не забуду, если с ним подружился в Москве», — пела Марина Ладынина в роли свинарки. Но вылупившиеся из оптимистических советских фильмов казаки, приехав в Москву, попадали прямо в изнанку преисподней: это «колхозное кино» было переписано Гоголем — Колька не мог забыть Ганну, потому что она вынула из него душу не в романтическом, а в самом мрачном, мистическом смысле.
Вернувшись в Москву за Колькиными глазами, казаки встречают на вокзале ведьму (Раса Торнау), подручную Ганны. Она рассказывает, что избавиться от чар Колька сможет, если убьет кабана Гонгофера и съест его сердце, а потом бросается под поезд — ведьму размазывает прямо по лобовому стеклу. Тем временем Колька в треснувшем зеркале, отнятом у ведьмы, видит карту Москвы, и казаки устремляются в Чертаново — куда же еще? Везет их туда таксист по фамилии Гонгофер (Евгений Зернов).
Вся эта сюрреальная чертовщина была не похожа на те фильмы ужасов, которые только начали сниматься в России. Не похожа она была и ни на какое другое кино (для справки: «Твин Пикс» покажут в России только в 1993-м). На вопрос о влияниях или чужих фильмах как источнике вдохновения Бахыт Килибаев отвечает отрицательно: экранизировал свою историю, ни на кого не оглядывался. Почему действие происходило не в мистическом гоголевском Петербурге (до поступления во ВГИК Килибаев три года учился в ЛГУ на восточном факультете)? А потому что история, рассказанная Саморядовым про кума, была о Москве, о столице, куда необоримо влечет казака на погибель.
На фильм были нужны деньги, и они были найдены довольно оригинальным образом. Знакомый с «Мосфильма» по имени Гиви (Григорий Нишнианидзе, который фигурирует в титрах фильма как директор картины) посоветовал Бахыту Килибаеву обратиться к бизнесменам Сергею и Вячеславу Мавроди: «Ну, помнишь, те самые, которые устроили бесплатное метро» (Гиви имел в виду первую громкую рекламную акцию МММ, когда 31 июля 1991 года Сергей Мавроди сделал бесплатным проезд в московском метро). Режиссер приехал в квартиру Мавроди на Комсомольском проспекте и был принят благосклонно. Под сценарную заявку размером в полторы страницы Мавроди после недолгих раздумий выдал режиссеру две пачки перевязанных бечевкой купюр, чтобы купить пленку, пока не подорожала. На предложение «расписаться в получении средств» Мавроди только поднял бровь: «Ты что, сбежать с ними хочешь?» Выданного аванса Бахыту Килибаеву хватило на двадцать коробок пленки Fuji, и он приступил к съемкам. Так в начальных титрах «Гонгофера» появились три бабочки, превратившиеся в буквы «МММ». Забегая вперед, стоит сказать, что «Гонгофером» сотрудничество режиссера со знаменитой финансовой пирамидой не ограничилось: став сотрудником «Студии МММ», Бахыт Килибаев снимал для Мавроди знаменитую рекламу — эпос из 16 роликов про Лёню Голубкова, фразы из которых потом станут крылатыми («Куплю жене сапоги!», «Я не халявщик, я партнер»).
За кадром в «Гонгофере» звучали песни Фёдора Чистякова и группы «Ноль»; услышав однажды Чистякова по радио, Килибаев отправился знакомиться с ним в Петербург, и после совместного возлияния режиссер и музыкант ударили по рукам. Так режиссер стал продюсером альбома «Полундра!» (1992), запись оплачивала все та же «Студия МММ». Все происходило одновременно: Килибаев снимал для «Ноля» легендарный клип «Иду, курю», Чистяков записывал на студии песни (для «Гонгофера» специально была записана «Бабушка») и музыку, из которых Килибаев потом собрал саундтрек фильма.
К тому моменту, когда фильм был готов, бывшая советская система проката была практически разрушена, поэтому фильм толком не показывали в кинотеатрах, и потраченные на съемки деньги отбить не смогли. Но кино все равно пошло в народ и со временем обрело культовый статус: однажды Килибаев, снимая рекламу для банкиров, узнал, что у их суровой охраны «Гонгофер» в почете. А через 6 лет Петр Луцик, уже без Саморядова, трагически погибшего в 1994-м, соберет свою собственную команду Колек-колхозников и тоже выбросит их в постсоветское инферно в мрачной «Окраине», тяжелой, соцреалистической по эстетике сказке о походе вооруженных мужиков в столицу за правдой.
Отреставрированная версия «Гонгофера» доступна тут
Автор: Татьяна Алёшичева