Его поведение просто возмутительно. Будучи женатым человеком, он живет с молодой девицей, что в дочери ему годится. Имя этой блудливой особы Агафья Каретова. Девица эта из семьи торгашей, без титулов какие-либо. И семья Каретовых словно закрывает глаза и не видит, что дочь их живет в доме женатого мужчины.
Юная графиня не сомневалась ни минуты в том, что собиралась делать. Разве может на одну долю выпасть столько бед, сколько выпало ей? Разве может быть такая тяжелая судьба.
Лиса рассказывала о том, что нужно делать. Казалось бы, какая-то безделица. Но так трудно выполнимая.
- Имя. Узнайте ее имя. Без него никак. – Ответила Лиса.
Графиня задумалась. Может быть, она уже знает его? Называла ли та девица ей свое имя?
Они еще долго беседовали. После Лиса села в экипаж, который понес ее обратно в Кленовое.
Юная графиня ждала падчерицу, но той все не было.
Графиня нервно ходила по комнатам дома. Но оставаться тут до вечера она никак не могула.
- Совсем стыд потеряла! – Сказала сударыня и вернулась в свой экипаж.
У нее была назначена еще одна встреча с графом Борхом. На нее она и отправилась.
Встреча, как всегда прошла в его ателье.
- Вижу, вы не в настроении. – Отметил с улыбкой граф.
Графиня рассказала о поведении падчерицы.
- Это же хорошо. Пусть видятся. – Сказал граф.
«Это тебе хорошо. А девица позорит себя. И семью позорит», - подумала графиня. Теперь, когда план воплощался в действие, она видела все его огрехи. – «Будут говорить, что за безумного от безысходности отдали, что бы позор прикрыть. Боже, и как я на это согласилась? Нужно было все продумать! Но он так сладко пел!»
- И все же, вы сердитесь. – Заметил Борх. – На это совсем нет времени. На носу охота. Вы были раньше на охоте?
- Конечно же была. Мой батюшка и братья любят охотится и для этого у моей семьи достаточно угодий. – Ответила Катерина.
- В каком седле ездите? В обычном или дамском? – Спросил граф.
- И в том и в том.
- Лучше в дамском, конечно. Это более изящно. Мы создаем образ хрупкости. Только дамское сидение. – Сказал граф. – Падчерица ваша…
- Понятия не имею. И не могу узнать по причине того, что нет ее дома. – Ответила графиня. – Но я отправлю ей записку. И… если она будет представлена на охоте… как же одета должна быть?
- Как для охоты, конечно. Но очень скромно. Платье ей подготовим. Не беспокойтесь. Самое важное – это вы. Ваш образ.
Вернувшись в Петергоф к графине тут же подбежали фрейлины, что находились в ее услужении. Их испуганный взгляд, постоянные оглядки по сторонам, теребение платков и вееров вызывало тревогу и у Катерины.
- Гофмейстрина Офольская! Как хорошо, что вы вернулись. – Защебетали как пташки они.
- Что случилось? Отчего такой испуг? – Спросила графиня.
Фрейлины, окружившие графиню наклонились к ней и начали шептать на перебой друг друга. В итоге юная сударыня не могла ничего понять. Только то, что это связано с начальником Тайной розыскной канцелярии и баронессой Тишкиной.
Сударыня подняла руку в кружевной перчатке.
- Говорите по очереди. Я никак не могу понять вас. – Попросила спокойно она.
Фрейлина переглянулись и начали говорить по очереди, все так же перебивая друг друга.
- Как только вы отлучились, пришел человек из Тайной розыскной канцелярии. И начали провожать нас всех на допросы.
- Страшно было так. Вся жизнь наша короткая перед глазами пробежала.
- Я уж думала, что совершила такого! Как представила, что если папенька узнает, что меня на допрос водили… - Одна из фрейлин разрыдалась.
- И не мудрено, что ревет. Так страшно было. Это же такой позор. Да и непонятно было, чего от нас хотят. Спрашивали про то, кто что говорит. Я уж подумала, что сама что-то не то сказала. А Шешковский строго так смотрел… я уж все ужасы и вспомнила… что про него говорят и про допросы его…
Девушки с ужасом начали поддакивать и говорить про то, что было очень страшно. Катерина терпеливо ждала.
- Но оказалось, что интересует его конкретно статс-дама Тишкина. И то, что она говорит. С кем дружбу водит. – Продолжили говорить фрейлины. – Я как про это узнала, так легче стало. Вы же сами знаете, что эта статс-дама в последнее время непопулярна. Да и говорят всякое про нее.
- Вот я все что знала про нее и рассказала. Все истории и шуточки ее. И одну рассказала. Про него, про Шешковский. Сама не поняла, как сказала. А потом испугалась. Думала все, теперь не выбраться мне. Но он спокойно отреагировал.
- Что же теперь будет? – Спросили фрейлины графиню.
Катерина, раскрыла веер и не спеша обмахивалась им, посмотрела на фрейлин спокойно.
- Был у меня разговор с ним так же. Ведь вы находитесь в моем услужении. И за каждую из вас я слово замолвила. Уж если и повторили за кем-то что-то, то по глупости. – Сказала Катерина. – К счастью, слово чести гофмейстрины значит многое, иначе были бы вы все сейчас за свои языки длинные да бесхребетные в заточении. Потому что вместо того что бы делами полезными заниматься, только обсуждаете что-где-кто-как. Смею надеяться, что сегодняшние допросы станут для вас уроком. И, наконец, поймете, что пустозвонство к добру не ведет.
- Мы это поняли, ваше высокопревосходительство. – Сказали фрейлины.
- В свободную минуту можно заняться полезными делами. Вышивкой и шитьем, что несомненно каждая девица и женщина должна уметь. Чтением полезных книг. Игрой в игры не азартные, но ум развивающие.
- Но это так скучно, ваше высокопревосходительство. – Сказала одна из фрейлина.
- Горбатого, как говорят, только могила и исправит. – Вздохнула Катерина. Она подозвала жестом свою сенную девку. – Принеси тут журнал, что передали мне. Мы с фрейлинами его изучим.
- Это тот, что на чужом языке написанный? – Спросила сенная девка Анна. – С картинками?
- Да, он.
Сенная девка поклонилась и быстро ушла. Фрейлины с любопытством смотрели на графиню.
- Передали мне журнал французский с модными интерьерами. По последней моде. – Сказала Катерина. И, коли обещаете следить за тем, что говорите, вы увидите его первыми.
- Обещаем! Обещаем! – Послышалось со всех сторон.
Скоро все фрейлины сидели кружком, изучая журнал. Катерина наблюдала за ними внимательно, но в беседу не вмешивалась, больше слушая. Отметила, что статс-дамы Тишкиной нет.
«Неужели ее уже отлучили от двора?» - гадала она. – «Но Шешковский не может этого сделать. Только императрица. Видно, задели его мои слова… может и правда там была. Но какая разница, если это поможет мне достичь своей цели?»
Баронесса Тишкина к вечеру не появилась. Графиня Офольская поняла, что хочется ей или нет, но ей придется идти к Шешковскому, что бы выяснить дальнейшую судьбу баронессы.
Когда закончился ужин, и императрица была занята беседами, графиня подошла к Шешковскому.
- Добрый вечер, Степан Иванович. – Сделала она реверанс.
- Рад вас видеть, графиня. – Поклонился Шешковский. – По какой причине вы удостоили меня своим вниманием?
Голос Шешковского был холоден и безразличен.
- Не сочтите за неуважение. И я ни в коем случае не собираюсь вмешиваться в ваши служебные дела. Это не моего ума дела. Но все же, статс-дама в моем услужении не пришла на службу. И у меня есть основания полагать, что вы к этому причастны. Фрейлины рассказали мне про их допросы.
- Вы правы, это не вашего ума дело. – Сказал Шешковский и собирался уйти.
- Значит, я так и доложу матушке-императрице, что не имею понятия, куда делась статс-дама Тишкина. В моей просьбе пояснений, не арестована ли она по какому-либо подозрению вы были грубы. Таким образом, я сниму с себя ответственность по этому вопросу.
Графиня сделала реверанс и собралась уйти. Но Шешковский резко развернулся и схватил графиню за плечо.
- Что это вы о себе возомнили? – Прошептал он.
- Я защищаю себя. Доклады о том, чем заняты фрейлины, статс-дамы и придворные дамы входит в ряд моих обязанностей. И никто не смеет препятствовать им. Отпустите мою руку! Мне больно! – Сказала графиня.
Шешковский отпустил руку и осмотрелся, что бы убедится, что они не привлекли внимание. На них с любопытством посматривали, но не более того.
- Я не требую у вас отчета. – Сказала графиня. – Но вы своим молчанием подставляете меня. О своем положении я должна думать и заботиться.
- Каждый свою шкуру бережет. – Усмехнулся Шешковский.
- Степан Иванович, я уже попыталась сберечь вашу шкуру сообщив вам о тех грязных сплетнях, что распускает баронесса. Вы получили подтверждение этим слухам и смогли их пресечь в самом начале до того, как они навредить вам. Но не смотря на то, что я указала вам на это, и я не являюсь источником этой проблемы, вы виноватой видите меня. Как говорят? «Гонцу голову долой!» Кто бы ни был виноват. Вы разочаровали меня.
Графиня, не дожидаясь ответа, отправилась к стайке фрейлин, которые находились в ее услужении. Что докладывать о статс-даме она не знала. Но понимала, что как-нибудь уж выкрутится.
Вечером Катерину пригласили сыграть партию в карты. Это очень порадовало сударыню. С каждым днем она становилась частью придворного двора. С ней все больше вели беседы, ей не требовались покровители, что бы быть проставленной кому-то. Многие подходили и представлялись сами.
Но сегодня был особенный день. Катерина вошла в зал, в котором были выставлены регалии власти. Посередине стоял стол, на столе шкатулка. Играть должна была императрица. И она сама выбирала тех, с кем будет играть.
Раньше ее не знали сюда, не смотря на ее высокий статус при дворе.
- Вы надеетесь на то, что вас позовут за стол? – Спросил подошедший Шешковский.
- Ни в коем случае. – Улыбнулась графиня. – Но то, что я тут, многое значит для меня.
Шешковский усмехнулся.
- Быть приглашенным за стол – великая честь. За победы императрица рассчитывается бриллиантами. Но и за проигрыш проигравшему нужно так же рассчитаться. Мне известно, что вам рассчитываться особо и не чем.
Графиня смолчала. Она догадывалась, что Начальник Тайной розыскной канцелярии будет наводить о ней справки, но и подумать не могла, что будет оглашать эту информацию при таком скоплении народа, когда это мог услышать кто угодно. Шешковский словно щелкнул ее по носу.
«Придет время и у меня будут средства. Только нужно время. Придет время и никто не попрекнет меня отсутствие средств», - подумала она.
- Вам нет причин разочаровываться. Мне не нужно, что бы мое дело с известной вам особой связывали так же и с вами. – Сказал Степан Иванович.
- Это невозможно. Все знают ее отношение ко мне. – Ответила тихо графиня.
- Вы можете относится друг к другу как вам угодно. Но никто не должен и бреду представить, что я действую под вашим влиянием. Я вам этого не прощу.
- Вам не о чем беспокоится. Мне так же не хочется, что бы наши имена связывали. Это только повредит. Придворные не будут со мной столь открыты. Я не тот человек, что выдаст тайну.
Шешковский сунул графине в руки письмо.
- Занимательная вещь найденная в вещах известной вам особы. – Сказал он и отошел.
Катерина посмотрела на письмо и увидела, что оно адресовано ей.
«Баронесса перехватила мою почту?» - С ужасом подумала графиня. – «И как давно она ворует мою почту?»
Сударыня спрятала письмо, что бы позже его прочесть.
Вернувшись в свою комнату, графиня тут же достала письмо.
«Высокоуважаемая графиня Офольская. Пишет вам ваш доброжелатель, живущей в том же городе, в котором работает ваш супруг.
Причина письма стало его возмутительное поведение по отношению к вам и к общественным устоям. Его поведение просто возмутительно. Будучи женатым человеком, он живет с молодой девицей, что в дочери ему годится. Имя этой блудливой особы Агафья Каретова. Девица эта из семьи торгашей, без титулов какие-либо. И семья Каретовых словно закрывает глаза и не видит, что дочь их живет в доме женатого мужчины.
Сожительствовать они стали сразу, как только ваш супруг приехал к нам. Сначала никто и не понял, что отношения у него с девицей грешные, так как говорила Агафья что с мужем живет. Вас никто не видел, никто и не понял.
Но слава про вас достигла и нашего прибрежного городка. И мы поняли, что женой графа не может быть Агафья, так как зовут его супругу Екатерина и она является гофмейстриной при матушке-императрице.
Возмущению людскому нет предела. Даем мы вам время до осенних первых дней решить эту проблему, так как нам не хочется порочить столь высокую особу. Если же до первых дней осени продолжат ваш супруг жить во блуду, аки султан, то меры примем мы.
Доброжелатель».
Катерина сжала письмо.
- Кобелина проклятая! – Сказала она.
Василек удивленно посмотрел на свою госпожу.
- Все баб ему мало. Никак не…
Сударыня не договорила. Но в следующий миг замолчала.
«Теперь понятно, по какой причине эта крыса Тишкина скрыла письмо», - подумала Катерина. – «Я бы ничего не предприняла и последовали последствия. Какими бы они были? Этого никто не может сказать»
Еще немного подумав, Катерина села за стол и написала два письма.
«Бери свою девку Каретову и немедленно отправляй в Кленовое. Иначе повыдергивают ей и волосы и ногти и по площади протащат да камнями изобьют. И не только ее, но и тебя. После такого позору тебя снимут со всех постов и позору род Офольских не оберется. Отпуск возьми по причине свадьбы дочери. Сам отправляйся в дом в Петербурге. Адрес высылаю. Девку отправь вперед себя. Жениха твоей паскудной девке я найду, что бы позор скрыть»
Следующее письмо она отправила управляющему.
«Едет к вам Агафья Каретова. Устройте ее на первом этаже в любой из комнат. Никакого почета и уважения не выказывать. Из дома не выпускать. Пусть Лиса позаботится о ней, как мы и договаривались. Коли слуги с этой паскудной девкой будут, пусть Лиса сделает так, что бы и слова больше не молвили и продайте их как моих крепостных куда подальше, что бы глаза мои их не видели»
Катерина тут же отправила два письма. она не сомневалась, что муж все сделает так, как она и сказала и отправит свою девицу в Кленовое. В Лисе Катерина так же не сомневалась. А Агафью, что с чужим мужем в постель легла, юной сударыне было совсем не жаль.
