Мне скоро домой, а я все мотаюсь по городам и весям. Вот я опять в Новороссийске. Шеф, надо отдать ему должное, догадался, что если изоляторы сдохли в Очамчире, то надо проверить их и здесь. Приказ министра обороны об увольнении в запас застал меня в Новороссийске. Я был одним из немногих, кто имел свободный выход в город и мы этим воспользовались. Мне давали деньги и я шел в небольшой магазин рядом с частью и покупал только вино. Не трудно догадаться, что называлось оно «Анапа». Бутылки я запихивал за пояс и застегнув бушлат шел назад. Разгружался и опять шел на дело. Не знаю, на сколько можно верить собственной памяти, но она твердит, что я брал по 4-е бутылки за раз. Да, тогда я был еще худой, но четыре… Я сейчас попробовал засунуть одну — можно, если выдохнуть. Вторая с великим трудом. Но память твердит о четырех. Хотя, какая разница сколько. Главное, что я уже ничего и никого не боялся и доставал ребятам все, что заказывали. В последнюю ходку произошла неприятная история. Я уже в последний раз покупал вино, уже последние бутылки укладывал в сумку, чтоб перед самой проходной засунуть их за пояс. Я замешкался с укладкой бутылки, а продавщица уже подала через прилавок следующую и не глядя отпустила. Бутылка в дребезги разбилась о кафельный пол магазина. Судя по запаху, на весь магазин, вино было хорошее. Хотел купить еще одну бутылку, но тут вдруг загудела и зашумела очередь за мной.
- Катя, отдай пацану бутылку! Я заплачу!
- Девушка, дайте ему две за мой счет!
Мне было неудобно. Я твердил, что у меня есть деньги, но очередь возмущалась еще больше. Меня нагрузили дополнительными бутылками, а я все твердил «Спасибо! Спасибо! Казалось бы, совсем чужие люди, а хотелось их всех обнять и утвердительно сказать: «Свои!
В первый раз за службу я праздновал не своей пятеркой, а с ребятами из моей смены в Анапе. Муся (Ренат Мусякаев дежурит по ночам на рейде на «Галоше»), Славик (Слава Носов, вышивает на 201-м проекте) и Барашка (Гоша Баранов, с «Грифа», с того самого, где уволили командира). Мы сидели и как будто и не было двух лет с последней нашей встречи в Анапе. И хоть мы и виделись не раз гораздо позже, но почему то вспоминали только Анапу. Просто не верилось, что мы прошли и менингит и дизентерию, и это ненавистное давление учебки. А я еще и воспаление легких, от которого чуть не окочурился. Нам было что вспомнить. И мы хорошо посидели. Муся предлагал прокатиться с ним на ночной рейд, а Барашка всех смешил. Я не могу вспомнить его лицо не улыбающимся. Это Барашка привел меня тогда в библиотеку в учебке. Я никогда бы и не подумал, что там может быть хорошая библиотека. Но это с ним я ходил в читалку (там была только читалка). А Гоша всегда читал и грыз ногти. Ногти, которых у него практически не было. Они просто не успевали вырастать. На пальцах были малюсенькие ноготки, как у младенца. Руки выглядели очень странно. Из далека это было незаметно, но если присмотреться… Кода он работал на ключе, казалось, что морзянку выбивает марсианин. В конце наших посиделок, Барашка отвел меня в сторону и попросил добыть для него увольнительную. Я пообещал.
Я добыл увольнительную. Знакомый оперативный из Очамчиры, а мне очень нужен помощник для каких то фиктивных работ. Барашка предложил пойти вместе с ним. Его экипаж собрал немного денег и просили отнести бывшему командиру. Получалось, что я и Барашка посольская делегация от экипажа. Мы купили бутылку недорогого коньяка. Тонкий намек на его бывшие погоны. И пошли. Вел Барашка. Для меня Новороссийск просто незнакомый город. Я только и знаю порт, где стоят наши корабли да памятник ТК (торпедному катеру), потому как за ним стоит наше здание. Я сфотографировал памятник через форточку в окне. Вот и весь известный мне город.
Запомнились жуткие ветра которые иногда налетали на город. Я укладывался спать на столах в Ленинской комнате, а за окнами ревела Бора и что то гремело на крыше. Не очень уютная обстановка. У нас окна на четвертом этаже и до моря далековато, но в хороший шторм по стеклам текла вода, хотя на улице не было дождя. Это ветер приносил брызги морской воды.
И когда мы шли с Барашкой вдоль причала, был шторм и ветер бил солеными брызгами в лицо. Оказалось, что командир живет недалеко. Зашли познакомились. Молодой мужчина, стройный, компанейский. Пожать пришлось левую руку. Правая у него была в гипсе. Оказывается Гоша заранее договорился о встрече. Слово за слово, стал понятен и гипс на правой клешне.
После увольнения из армии пошел на биржу плав. состава. Не сразу, но взяли мотористом на небольшой сухогруз. Вышли в море. Ночью он шел по палубе с вахты. Корабль знал плохо. Один из люков был открыт для проветривания. Это знали все, кроме него. Упал в трюм, сломал руку. Анализ крови показал остаточный алкоголь (это уже в больничке). Списали на берег без больничного, а значит и без денег. Я же говорил, что он «невезучий»! Не дай бог, это я его сглазил! Хотя, вряд ли в его бедах виноват был кто то кроме него. На вид, вроде не алкаш, но что то не так….
Я погнал Барашку в магазин купить еды. Зря мы купили бутылку! Надо было взять сосисок или сыра. Гошка змей, знал и не сказал. Отдал ему всю мелочь из карманов. Как я ненавижу эту жизнь без денег! В школе считал копейки, здесь считаю копейки! Когда же это кончится?
Пока Барашка бегал в магазин, я помог прибраться в доме. Помыл посуду. Куда ему с одной то лапой! Пришел Гоша, накрыли стол. Нам пить нельзя и есть наверное тоже. Сидели и молчали. Не веселый у меня получился праздник.