Латышский язык в объемах, устраивающих латышей, пока не выучили ни взрослые, ни дети
Немалая часть украинских беженцев останется жить в Латвии, поэтому об их интеграции, включая знание госязыка, нужно позаботиться уже сейчас, заявил глава Комиссии Сейма по гражданству, миграции и сплочению общества Гунарс Кутрис в передаче Латвийского радио 4 "Открытый разговор".
В Латвии за последние полтора года 42 тысячам украинских беженцев выдан вид на жительство. По данным МВД, состав беженцев в Латвии обновляется примерно на тысячу человек в месяц. Тем, кто остается, предоставляется помощь государства, в том числе по освоению латышского языка.
"Люди говорят, что не поедут обратно на родину — многие останутся здесь по различным соображениям. У них здесь уже работа, дом, а на родине, может, никого уже не осталось. Они останутся. Значит, нам надо думать, как помочь (тем, кто хочет) войти в латвийское общество. И самый легкий путь, мне кажется, — когда человек знает язык. Потому что в повседневной жизни, в школе, на работе и на разных мероприятиях человек, если знает язык — он понимает, где что происходит.
Мы не можем заставить человека с другим менталитетом петь песни Лиго. Нет, у него есть свои народные песни и танцы. Но чтобы помочь понять, где он живет и как общество здесь живет, первый вопрос — освоение языка", — говорит Кутрис.
С прошлого года через курсы Фонда интеграции общества прошло свыше 8 тысяч изучающих латышский язык, сообщила директор департамента координации мер сплочения Фонда интеграции общества Кристине Клюковича.
Хотя в Госагентстве занятости было зарегистрировано порядка 400 украинских безработных, и они могли при агентстве пройти языковые курсы — неизвестно, сколько из них такой возможностью воспользовались.
Незнание латышского влияет не только на возможность трудоустройства украинцев, но и на отношение к ним латышей, считает член правления движения "Хочу помочь беженцам" Линда Якобсоне-Гавала. По ее словам, значок на груди "Я с Украины", означающий, что сотрудник не знает латышского, может сейчас уже вызывать у некоторых недоумение: "Столько времени прошло с начала войны, можно бы язык и выучить".
"Самое главное — сейчас есть возможность изучать латышский. И несмотря на то, что закон пока не предусматривает, что представителям всех профессий [из числа беженцев] и всем желающим работать нужно знать латышский язык, мы постепенно движемся в направлении того, что если у человека есть уже хоть крошечные знания латышского — он, конечно, уже может устроиться на работу или найти работу получше, чем те, кто вообще не владеет латышским языком, потому что время уже проходит. И мы можем понять работодателя, к которому приходит две продавщицы — понятно, какую он выберет", — предупреждает она.
Вопрос интеграции украинских детей стоит еще острее, подчеркнула Якобсоне-Гавала.
В Латвии зарегистрировано 9335 украинских детей школьного возраста. Но при этом более чем для 4000 из их числа родители выбрали вариант дистанционной учебы в какой-либо из школ Украины, в том числе потому, что дети до сих пор знают латышский недостаточно хорошо, а в школы нацменьшинств их принимать запрещено.
Иными словами, многие дети учатся онлайн последние три года, начиная с пандемии.
"Я не говорю, что он не учится! Может, и учится онлайн, но это огромный стресс для ребенка. Мы также говорим, что дети должны находиться в безопасной среде. Но если родители уходят на работу, а дети весь день, каждый день остаются дома — это небезопасная среда для ребенка, да и для родителей, которые весь день на работе волнуются за него", — пояснила Якобсоне-Гавала.
Она напомнила, что в школе помимо учителей есть еще доступ к логопеду, к соцработнику, психологу. Школа — это другие дети, учителя, родители, другие люди, среди которых этот ребенок может почувствовать себя лучше. Конечно, могут быть и противоположные ситуации, буллинг — но с ними дети сталкиваются независимо от того, беженцы они или нет.
Кроме того, дети, обучающиеся онлайн в украинских школах, не улучшают знания латышского.
"Из этих 4100 детей, учащихся удаленно, — мы не знаем, сколько обучается латышскому языку. Они не ходят на курсы, потому что курсы принимают взрослых, после 17 лет. Они в школе не обучаются, как остальные дети. Они остаются где-то вне обучения латышскому.
Этот вопрос мы подняли, Минобразования сказало, что в течение этого года оно получит реальное представление о том, сколько у нас таких детей, живут ли они в Латвии и что с ними делать, чтобы на следующий год все-таки начинать их учить латышскому языку", — сказал Кутрис.
На родном языке легче осваивать любой учебный предмет, добавил депутат, — но если ребята живут в Латвии уже год, им наверняка было бы легче, если бы они ходили в школу и погружались в языковую среду общения.