- Да ну тебя, Алвилда! Тебе всего три года, а логическое мышление у всех развивается очень медленно… Когда-нибудь оно у тебя будет как у взрослых и ты больше не будешь так ошибаться! А по правилам соревнований нас должны спасти. У нас особая защита! Но я должен связаться с членами комиссии и сказать, что тебя спасать пока не надо… А папа обязательно прилетит к тебе! И мама тоже! Ты будешь не одна! Я бы остался с тобой, но надо продолжать соревнования… А самолет, к счастью, надежно скрыт. Сколько времени? Отлично! У нас есть два часа до поднятия тревоги! Можем поспать… Нет… Надо придумать, как мы вдвоем оказались на этом острове… Хм… на тебя напала Шевелёва! Это она заставила тебя полететь в Копенгаген, да еще вместе со мной!
Но Лев не подумал о последствиях… Спасательная бригада прибыла ровно через пять минут после начала репетиции.
- Как два соперника оказались на одном острове? – строго спросил один из членов бригады.
- Понимаете, - ответил Лев, - на нее напала Шевелёва. Девочка прямо на улице решила развлечься и провериться. Тест оказался положительным. Все кричали ей, чтобы она шла домой, а она каким-то образом (вероятно, с помощью Шевелёвой) пробралась ко мне в комнату, схватила меня так, что я не мог вырваться, и потащила в самолет. Я хотел закричать, но от страха не смог. Она сказала, что мы летим в Копенгаген.
Кто-то из членов бригады почему-то строго посмотрел на Алвилду, хотя жертвы Шевелёвой не могут отвечать за свои поступки.
- Не долетели, - продолжил Лев. – Самолет упал в океан, и мы доплыли до этого острова. От страха у девочки ушли все симптомы, и она мне всё объяснила. И, пожалуйста, не надо ругать ее за то, что она плохо относилась к своей главной сопернице Кирстен Хольмберг! Алвилде очень стыдно за это…
- Понятно, - произнес один из членов бригады. – Вы, сеньор Ватрушкин, защищены, поэтому можете спокойно репетировать дальше. Я вижу, что вы не стоите слишком близко к этой девочке, поэтому никаких серьезных мер принимать не нужно. Алвилда ни в чем не виновата, но, поскольку она стала жертвой Сабины Шевелёвой, придется посадить ее на карантин на 100 недель. Мы не можем из-за одного участника перенести соревнования на такой большой срок. Следовательно, Алвилда Йохансен, если захочет, обязательно попадет на соревнования в следующий раз. А в этих соревнованиях она, к сожалению, участвовать не будет. Руй, телепортируй, пожалуйста, этих: Ватрушкина – на репетиционную площадку, Йохансен – в отель!
Ситуация казалась безвыходной. Оба пытались опротестовать карантин. Лев уже хотел сказать правду: разве запрещено летать на самолете в период между репетициями? Может быть, стоит сказать, что они попали на Остров Лжи, поэтому Ватрушкин так сказал? Алвилда его не винила, но кричала, что не надо телепортировать ее в Рио. Однако Лев прекрасно понимал, что никакая история с Кирстен не может заставить никого нарушить правила карантина…
Уже после репетиции Лев задумался: если бы Алвилду телепортировали в Копенгаген, она бы не сидела ни на каком карантине, не считаясь ни для кого опасной… Но самостоятельно рассматривать это дело Ватрушкин не мог из-за статьи о помощи соперникам. Но ведь Олег тоже может помочь: пусть скажет, что в Дании глупые законы не действуют!
***
- Ваша аргументация достаточно убедительна, сеньор Блисталов, - сказал один из членов комиссии на заседании. – Вероятно, вы защищаете девочку, потому что хотите видеть ее в команде хотя бы на заключительном этапе. Что ж, мы не можем это запретить. Но дело в том, что вчера было принято решение о полном закрытии границ на время соревнований, как в начале эпохи Шевелёвой. Открывать можно будет по знаку. Только между этапами! Даже тяжелобольные будут ждать окончания соревнований. Когда соревнования закончатся, границы будут открыты для всех (ведь Шевелёвой уже не будет!), кроме участников и болельщиков, не отсеявшихся на разминочном и первом этапе. Понятно, почему принято такое решение?
- Нет, - растерянно произнес Олег.
- Потому что мы должны проверить каждого из них! Ведь кто-то чуть не утопил Кирстен Хольмберг…
- Ну, это быстро… Надеюсь, это кто-то из болельщиков. А какое наказание ждет преступника?
- Запрет посещать все последующие соревнования. Я тоже надеюсь, что это кто-то из болельщиков, потому что никто из «Дельты» и «Золотой рыбки» на такое не способен. Слушание по делу окончено!
- Нет, не окончено! – возразил одесский член комиссии. – У меня есть вопросы к этой Алвилде… Что-то мне кажется, что никакого карантина на самом деле нет, а есть преступление под названием «помощь соперникам»! Я был в группе Цукерберга, поэтому, наблюдая за всеми событиями, прекрасно понимаю, что Лев не просто так полетел в Копенгаген. И Алвилда, собственно, не просто так хотела ему помочь. Есть у меня еще кое-какие подозрения, но пока промолчу… Так что нужно сделать еще один тест на Шевелёву… Если он будет отрицательным, «Дельта» потеряет пятьдесят репетиционных баллов, но Алвилда сможет вернуться в команду… Правда, на ней будет печать позора!
- Но ведь Алвилда – это особый случай! – возразил другой одесский член комиссии. – Она маленькая! Никакого позора не будет! Наоборот, для детей такая помощь очень полезна, и это прописано в правилах! Наказывается только помощь, влияющая на результаты, причем у взрослых более строго, чем независимая помощь, но, если бы они все-таки долетели до Копенгагена, как это отразилось бы на результатах?
- Очень сильно отразилось бы! – закричал первый одесский член комиссии. – Это придало бы Ватрушкину сил… У него было бы больше баллов! Так что это такая помощь, за которую нужно запретить Алвилде участвовать в этих соревнованиях! Мне всё равно, была ли она под воздействием Шевелёвой!
- Да никакая это не помощь соперникам! – возмутился Олег. – Лев рассказал мне, что Алвилде просто было стыдно за историю с Кирстен! Это побег, но побеги маленьких детей прощаются, и это написано в правилах соревнований!
- Мы просто в любом случае не будем прерывать карантин, - улыбнулся первый одесский член комиссии. – Так автоматически подействуют все необходимые наказания. Это не побег, а помощь сопернику. Слушание…
- Я перенесу соревнования! – закричал Олег. – Вернее, не я, а организаторы! Кристиан, что ты скажешь?
- Я скажу, что соревнования нужно перенести на сто недель, - улыбнулся психолог. – Но, конечно, Алвилда должна знать, будет ли она участвовать, поэтому необходимы дистанционные беседы с ней. Команда виноватых может в это время предпринять значительные шаги… Вот что ты, Олег, думаешь по поводу преступника, которого мы ищем?
- Я думаю, что нужно на время посадить всех участников и болельщиков под домашний арест, чтобы они не успели скрыться. Зачем проверять их после соревнований, если можно сделать это сейчас? И Алвилде не обидно будет! Нет… Посадить нужно только болельщиков. Все участники в это время были на репетиции. Можно при желании проверить, действительно ли это были мы… На проверку всех болельщиков уйдет примерно полгода.
- Браво, Олег! – воскликнул Кристиан. – Мы близки к победе! А сейчас я свяжусь с другими членами команды виноватых… Коттар, как дела?
- Я слежу за слушанием! В это время я как раз пройду переобучение!
- Диана?
- Я поняла, что талант – это ещё не всё. Не всякий талантливый спортсмен может выступать на Олимпиаде и на других соревнованиях. Я бы не выдержала то, что пришлось пережить Кирстен и Алвилде… Но, правда, они маленькие, поэтому им немного легче… Я счастлива, что могла спокойно болеть за других, когда они выступали в Одессе.
- Диана совсем близка! – воскликнул Кристиан. – Кажется, мы с ней одновременно открыли главную формулу! Пусть Диана объявит на весь мир… Я открыл, а она очень хорошо это сформулировала… Джулия, а ты что скажешь?
- Мне нечего сказать. Я всё-таки не могу это пережить. Наверное, мне всё-таки выгодно то, что было в начале шевелёвщины.
- Джулия, это делает тебя сильнее. Нужно просто в это поверить. Если не веришь, почитай разные истории… Вообще… Диана, сейчас я заколдую твой голос так, что его по громкой связи услышит весь мир! Говори!
- Шевелёвщина возникла из-за наших убеждений, - начала Диана. – Можно долго приводить примеры, но многие из нас перед началом этой эпохи подумали одно: «Я не смогу справиться с этим испытанием». Такие мысли послали нам всем более тяжелое испытание, но мы в некоторой степени обрадовались, потому что от первого не осталось и следа. Мы думали, что это ненадолго, что это просто способ заставить обидчиков отвлечься от того, что нам предстоит, но всё длится до сих пор. Мы уже адаптировались и лишь изредка с ужасом думаем: «Неужели это навсегда?» А почему ушла надежда? Потому что сначала мы были уверены, что всё закончится 21 мая 505004 года… Уже почти все забыли эту дату, но я помню ее по личным причинам… А потом всё продлевалось ещё и ещё… Неудивительно, что у нас сформировались негативные убеждения. Так их нужно перевернуть! Например, я это уже сделала. Я считала несправедливостью отсутствие возможности выступить на Олимпиаде в Одессе, а теперь вижу, что избавилась от большого стресса… Возьмем теперь самое главное наше убеждение: это навсегда. Да, возможно, вы не понимаете, как это перевернуть, но ведь это ложное убеждение! Если вы думаете, что это навсегда, значит, вы не хотите от этого избавиться, а ведь вы хотите! Для чего нужны усилия команды борцов, если всё навсегда? Если вы поймете, что всё когда-нибудь закончится, всё пойдет по-другому, будьте уверены! Может быть, Алексею Андрееву и не нужно изучать датский язык… Главное – убеждения! Вот сейчас некоторые из нас окажутся приблизительно в том же положении, в котором были в начале эпохи Шевелёвой! Но будет ли кто-то из-за этого переживать? Нет! Во-первых, потому, что мы знаем: преступник не так опасен, как Шевелёва. Во-вторых, это обязательно закончится в определенный срок и у нас даже будут соревнования! Так что работайте над своими убеждениями, друзья!
И болельщики сели под домашний арест. Ханне думала, что Алвилде все-таки будет обидно, потому что девочка – участница, а не болельщица, но оказалось, что девочка и сама не хочет никуда выходить, узнав о наказании за помощь соперникам… В такой ситуации могла бы помочь консультация Кристиана, но, к сожалению, психолог не работал с детьми… А с Алвилдой каждый день проводились назидательные беседы. Ханне пыталась объяснить членам комиссии, что нельзя наказывать маленькую девочку, но ее никто не слушал… Было сделано объявление, что в соревнованиях Алвилда Йохансен в любом случае участвовать не будет, поэтому все могут продолжить выступления, а переносить мероприятие на большой срок незачем. Олег отказался: он решил, что без Алвилды соревнований не будет никогда. Однако Кристиан поработал с ним…
- Точно, - смутился Блисталов. – Я должен перевернуть убеждение о несправедливости ее отстранения. Но Алвилда уже получила огромный стресс, а с Дианой этого не случилось, ведь она не прошла квалификацию на Олимпиаду! Нет, не знаю, как перевернуть…
- Но Алвилда подрастет, - улыбнулся Кристиан. – Зачем маленькому ребенку такие соревнования? Спокойно выходи без Алвилды!
Но система сломалась, поэтому болельщики могли выйти из-под домашнего ареста только после решения по делу преступника… Значит, соревнования возобновятся через полгода.
А Алвилда постоянно плакала. Ханне не помнила, чтобы кто-нибудь из ее знакомых в детстве впадал в такую глубокую и продолжительную депрессию… Может быть, Алвилда – уже взрослый человек? Может быть, Кристиан согласится разобраться с ее проблемой? Психолог согласился и сказал девочке то же, что и Олегу:
- Подрастешь – примешь участие в соревнованиях!
Но и это не помогло… Слезы всё лились и лились из глаз Алвилды… Уже никто не мог ей помочь. Это было одно из немногих поражений Кристиана Нильсена… «А вдруг она умрет? – думала Ханне. – Вредно же столько плакать! Олег должен всё это прекратить!»