ЕФРОСИНИЯ.

Ефросиния.
Автор произведения Александра Рудэн  ( Ранее - Полевая Алла Владимировна)04.07.47, пенсионер. 2014 г.

Ефросиния не была старухой, ей не было еще и шестидесяти лет от рода. Но, ее внешний вид был похож на старую фурию. Она была большая, нескладная и костлявая. Седой волос обрамлял ее худое и сморщенное лицо с ямами и со следами рубцов на щеках. Лицо ее было с квадратным искривленным носом. При встрече незнакомые люди отворачивались от ее обезображенного лица, но женщину это не смущало. В ее доме не было ни единого зеркала, она их намеренно не покупала, чтобы в дальнейшем помнить себя молодой и крепкой в теле, какой она была в молодости. Не замечали ее уродства и дети в школе. Они любили учительницу истории и за глаза ее называли «наша Фрося». Тем ученикам у который история не оседала в мозгу, она объясняла просто, на примере деревенской жизни. Только факты она хотела бы услышать от учеников и они не путали Отечественную войну с Гражданской, так как привязывали эти события к прошлому деревни Бульбашка, к погибшим родственникам, и к словам самой учительницы. Жизнь Фроси они знали, она родилась в их деревне, и еще они знали о том, что она в своей молодости участвовала в строительстве железнодорожной магистрали. Она часто ребятам рассказывала о подвигах простых рабочих в освоении дороги к станции Дипкун. Но, Ефросиния Петровна умалчивала некоторые события из своей молодости на стройке, они касались только ее и ее жизни. Вечерами, сидя в одиночестве, она вспоминала свою жизнь и записывала все в общую тетрадь. Для чего она это делала, она сама не знала, но ей нужно было излить свою душу кому – то.
Родилась она через пять лет после ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ войны. Ее мама быстро оправилась после родов, оставив свою дочь на свою маму, укатила в город на заработки. Человек она была совестным и каждый месяц исправно присылала деньги маме на содержание Фроси. Кто был отец Фроси, никто в деревни не знал. Грешили на солдата, который приезжал на побывку к тете в деревню. Фрося без мамы пошла в первый класс, а потом - во второй и так далее. В деревню возвратилась мама с мужем и двумя сыновьями. Долго они у  бабушки не задержались, купили недалеко от них дом и переехали туда жить. На уговоры мамы, жить с братьями одной семьей, Фрося отказалась, так как она ревновала маму к братьям и к старому, некрасивому мужу. Бабушка бубнила:
- Что, не могла найти себе молодого?
-Не могла. Меня, как горячий пирожок с печи не хватали замуж, а этот взял и согласился переехать в деревню, продав свою однокомнатную квартиру в городе. У нас еще деньги остались на машину.
-А, как же Фрося?
- Чего, Фрося. Не хочет она с нами жить, а я ее приглашала. Почему назвала сельским именем, Фроська? Просила я тебя, назвать ее Ларочкой.
- Посмотри на нее, она выше всех мальчишек в классе. Какая из нее кукла Лара? Самый раз ей подходит это имя -Фрося.
Когда исполнилось Фросе пятнадцать лет, то возле дома бабушки остановилась машина, из нее вышла седая женщина. Напуганная бабушка все твердила:
- Не ошиблись ли вы адресом? Не ошиблись…
Из машины вышла женщина у который отдыхал, когда - то солдатик, которого вся деревня подозревала в зачатии Фроси.
- Прости, Михайловна, что пятнадцать лет тебя прогоняла со двора. Совесть замучила и я написала двоюродной сестре, что Фроська очень похожа на Петра Колосова, ее сына.
- Чего же тогда папашу не привезли?
- Разбился он на машине.
- Тогда, чего приехали?
- Посмотреть на Фросю.
Из дома вышла худая высокая девушка.
Женщина упала на машину и заголосила.
- Петенька, на кого ты нас оставил. Вижу твою дочь. Почему я так поздно узнала о тебе, Фрося?
- Хватит, хватит причитать, сестра, я тебе сразу письмо написала, что у девчонки, с кем гулял Петя дочь родилась, а ты что ответила?
- Да, простите меня. Я ответила сестре, что Пети нужно учиться, а не жениться.
- Бабушка, кто это? – спросила Фрося.
- Это твои родственники по линии отца. Похоронили они твоего папу и приехали, только, зачем?
- Недавно мама сказала мне по секрету, что мой отец погиб при испытании самолета, еще до моего рождения. Петром его звали.
- Брехала она тебе. Обида была у нее на Петра. И родинка у тебя на щеке, как у Петьки, - сказала старая женщина, их землячка.
- Петя институт закончил, два раза женился, а детей, так не приобрел…
- Приобрел…
- Пойдемте в дом, - пригласила Фрося гостей, не дала бабушке договорить. - Фотографии привезли?
- Альбом целый. Фрося, я хочу, чтобы ты носила папину фамилию.
- На кой она ей? – обижено, спросила бабушка Фроси.
- А, как фамилия у папы?
- Колосов Петр Иванович, а меня зовут, бабушкой Аней.
- Я хочу быть Колосовой. Надоело ходить в деревне безотцовщиной.
Бабушка Аня у них прожила месяц, пока не пришло измененное свидетельство о рождении Фроси из районного центра.
К Колосовой Фросе учителя стали относиться по - другому, теплее. Она не была уже нагулянным ребенком и не была безотцовщиной. Фрося хорошо окончила школу и поступила в сельскохозяйственный техникум. Ей уже шел двадцать четвертый год, а из – за того, что она имела большой рост, то о ней говорили «Вешалка Фроська», не взирая на то, что она уже была дипломированным садоводом. По причине своего роста, она не имела парня. Выбрали ее секретарем комсомольской организации колхоза. Она стала важной особой в деревне и ее побаивались, даже мужики, бывшие ее одноклассники, которые завели семьи и не очень заботились о женах и маленьких детях, родившихся у них.
Мама Фроси уже стала волноваться за дочь и поэтому она решила поговорить с ней.
- Я тебя в семнадцать лет родила, а тебе уже двадцать четыре года. Вот, Вася электрик, роста твоего, сказал мне, что ты нравишься ему.
- А, он мне – нет. Хочу полюбить.
- Кого тут любить? Одна пьянь и дрянь в этой деревне, кроме моего мужа, язвенника. Свыкнется, слюбится.
Фрося не стала продолжать дальше разговор. Как-то – по весне, она зашла вечером в управление. Председатель совхоза спросил:
- Побелили деревья, Ефросиния Петровна?
- Не все.
- На почитай газету. Какие дела творятся в стране. Эх, скинуть бы мне лет тридцать, махнул бы я туда. Фрося, вот чего я подумал. Там мужиков, как деревьев в тайге, может быть, маханула бы туда на годок, а оттуда мужа привезла, тракториста или бульдозериста. Ох, как они нам нужны в хозяйстве.
- Вы, о чем говорите?
- Читай.
Фрося бегло прочла статью.
- Так запросто и отпустили бы меня?
- С договором. Замуж там выйди и привези мужика своего сюда. На перспективу я думаю. А с садом и твоя мать управиться.
- Подумаю.
- Ты бери газету, почитай еще раз. Только никому не показывай, а то начнет молодежь бежать из колхоза.
- Так, газету эту каждый двор выписывает.
- Э, кто ее читает? Все по нужде ею пользуются, кто картошку завернет, чтобы горячей была до обеда, кто еще, что – завернет, а в основном она для личных нужд, сама понимаешь…
Утром Фрося уехала в районный комитет комсомола.
- Нет проблем, Фрося. Рекомендацию дадим. Лишь бы Москва не отказала.
Ответ пришел через три недели в управление колхоза. Ее записали в комсомольский отряд и просили с перечнем документов и с теплыми вещами прибыть в Москву на сбор. В тот же день Фрося срочно собрала комсомольское собрание по поводу своего переизбрания. Домой она летела на крыльях счастья.
Бабушка варила ужин, а мама, о чем – то ее очень просила.
- О чем это вы говорите?
- Вот, бесстыжая, твоя мама уговаривает меня, Васю взять на постой, а самой перейти к ней жить.
- У Васи есть свой дом. Не понимаю я тебя, мама.
- А, как ты родишь без мужика? Пора иметь уже детей, Фрося. У твоих одноклассниц уже по двое бегают.
Фрося обняла маму и бабушку.
- Померитесь. Я вам ребенка привезу.
- Откуда и кого?
- Уезжаю я работать на всесоюзную стройку.
- Куда? Далеко ли от Полесья находится этот…, как его ты назвала? - спросила мама.
- Далеко. Это строительство железной дороги, где – то на Амуре.
– Слава Богу, - сказали почти одновременно две женщины и перекрестились.
- Это здорово, Бог услышал мои молитвы. Я слышала по радио о твоей стройке, и не придала этому значение. Ну, Фрося. Ну, молодец, - радостно выкрикивала мама Фроси.
Бабушка села за стол, по щекам у нее текли слезы.
- Не плачь, миленькая, я устроюсь и заберу тебя к себе жить. Знаешь, какие там леса, а какие там сочные травы. Будешь собирать, сушить, а зимой лечить ими людей.
На второй день Фрося простилась с родными и уехала из деревни, и сама себе сказала: «Уезжаю навсегда. Только в гости буду приезжать. Буду строить свою жизнь и свой очаг в новом доме, далеко отсюда».
Только через месяц она попала на строительство железной дороги. Они прилетели на вертолете. Сам начальник управления их встречал. Он сразу обратил внимание на Фросю.
- Повар? – спросил он у Фроси.
- Нет, я укладчица.
- Кто?
- Путеукладчик, месячные курсы в Москве прошла. А еще я садовод, дипломированный.
- Кто? – хохотал начальник управление. – Умеешь готовить?
- Умею. Только я хочу много денег заработать и поэтому хочу работать в бригаде.
- Губа не дура, - хохоча, сказал кто – то за ее спиной.
- Ладно начнем с тебя. Как тебя зовут?
- Фрося, Ефросинья Петровна.
- Тут собрались бригадиры, Ефросинья Петровна. Кто ее возьмет в бригаду?
- Я – сказал чернявый, невысокого роста молодой парень.
- Я тоже ее возьму, у меня нет путеукладчика.
- Понимаю. Толя берет ее ради того, чтобы она через воду его на руках носила. А тебе зачем? Еще до укладки рельсов – ого –го. Повариха у тебя есть. Ефросинья Петровна, будешь работать в бригаде Толи Машкова. Дальше… Фрося, выходи из строя и иди к Толе, он тебе все объяснит. Да, если кто тебя обидит словом, я уже не говорю о деле, то мне скажи, я тому…
- Я сама с обидчиком управлюсь.
Начальник управления засмеялся:
- Эх, побольше мне присылали бы таких девушек, а то присылает балерин и поэтесс из Москва.
- Пошли, - приказал ей Толя.
- Куда?
- Определять тебя на постой. Теплые вещи есть? Ну, подштанники, свитера…
- Свитера, аж три из козьей шерсти плетенные.
- Подаришь мне один свитер.
- С какой стати…
- Взятку дашь мне, за то, что я тебя взял на свой участок. Шучу, пока был на трассе, мой свитер кто – то на портянки перевел, а мне тот сказал, что нашел в вагончике его на полу.
-Хорошо. Нитки достань, и я тебе за три вечера сплету свитер. Крючок и спицы у меня с собой.
- Мастерица, ты наша. Пошли, а то темнеть скоро будет, - сказал Толя и взял ее за руку.
- Полегче. Не посмотрю, что бригадир. Иди вперед и показывай дорогу. Чего ты меня через лес ведешь? И впредь знай, ещё раз без моего разрешения прикоснешься ко мне, получишь по шее. Знаю такие я приемы, физрук научил…
- Нет охоты, не надейся… А, лес на тысячу километров вокруг нас. Топай быстрее за мной. Ой, а там медведь за елкой. Ой, бежать нельзя. Падай замертво на землю, как я.
Толя первым упал и лежал не шелохнувшись. Фрося полежала немного и взяла огромную палицу, валявшею на земле, стала кричать и бить елку сухой палкой.
- Факир был пьян и фокус не удался. Да, Фрося, я правильный выбор сделал, что взял тебя. Побежали.
Он побежал вперед, и Фрося бежала за ним, оббивая до боли ногу чемоданом с железной окантовкой.
Они вышли на одноэтажную окраину городка.
- Эти развалюхи не про нас. Дальше пойдут вагончики. Гадай, где девичьи вагончики?
- Между ними на веревках весит женское белье.
- Правильно, так как мужчины вообще не стирают. Засохнут в корку носки до утра, значит пора их менять и так далее.
Они подошли к вагончику, дверь настежь открылась и из таза молодая девушка, бигуди на голове, вылила воду под вагончик.
- От мыла земля зацветет и пахнуть будет нехорошо, - сказала громко Фрося.
- Ой, а мы все – то знаем? – перекривила ее девушка.
- Дипломированная особа.
- Надо же, значит, скоро побежит домой.
- Не побегу, я деревенская и умею стоять крепко на ногах.
- Посмотрим. Зачем пришли?
- Принимай Фросю на постой.
- И так уже восемь человек в вагончике, куда ее селить, коек лишних нет.
- Людмила, балерина уволилась…
- Не балерина она, а танцовщица. Вторую неделю ей расчет не выдают, куда она уедет без денег? – ответила девушка.
- Ничего не знаю. Моей Фросе выдели кровать, а Люда пусть с кем – то поспит. Завтра попрошу Васильевича, чтобы ей выделили деньги, те, который она заработала.
- Ну, заходи Фрося, дипломированная особа. Будем знакомы, меня Катериной зовут. Не робей, условие у нас военные, сама увидишь.
- Катя своди ее на склад, чтобы получила она спецовку и обувь.
- Я сама не получила ботинки. Нет женских. Вот, дорываю туфли.
Толя посмотрел на ногу Фроси и сказал:
- Ей подойдут мужские ботинки.
- Повезло ей. Тут только и позавидуешь ей. Почему меня мама маленькой родила? Заходи Фрося.
Они зашли в вагончик. Кто спал, а кто читал книгу, но от звонкого голоса Кати, все обратили внимание на вошедших.
- Девчонки, знакомьтесь. Это Фрося, дипломированная особа. Твердо сказала, что не побежит домой. Люда, освобождай койку, завтра тебе Толя обещал выдать расчет.
- Фрося, ты в какую бригаду попала?
- К Машкову, - ответила Фрося.
Девчонки засмеялись.
- Не понимаю…
- Вы через лес шли? – спросила девушка, по имени Зина.
- Сокращали путь, так сказал Толя, - ответила Фрося.
Девчонки снова засмеялись.
- Не обращай на них внимание. Толя кабель. Не сокращал он путь, а удлинял, бегая по лесу. Он приехал еще в феврале, до начала всей стройки, на разведку. С тех пор у него четыре девочки поменялись. Попользуется, а потом Васильевичу говорит, что она ни на что не способна. Не умеет правильно суп заправить жаренным луком и тот меняет, дает новую. Благо с вертолета сходят все новые и новые люди. Люду поменял он на тебя.
- Да, говорит, а там за елкой медведь стоит, и я шлепнулась в обмерок. А когда пришла в себя, то он сказал, что прогнал его… Ну и там под елкой я его отблагодарила за то, что он спас меня, - смеясь, рассказывала Люда. – А ухожу я не из – за него. С Толей можно ладить, я недооценила укусов комаров и гнуса. Эти твари только меня одну облюбовали в тайге. К вечеру руки опухают и такой зуд, что выть хочется мне. Царапаю, заношу инфекцию, гноится руки стали. Чего покраснела Фрося и ты была в обмороке возле шикарной елки? Баловник и кабель без границ у нас Толя.
- Со мной он не забалует, - ответила смеясь, Фрося и показала всем кулак. – У нас, тоже на Полесье комары водятся. Куда денешься от них, кусают. Надо укус ногтем накрест придавить, чтобы из него водичка вышла, смазать раствором или слюней и тогда, нет никакого зуда. Одна корочка. А раствор делается так - ложка подсолнечного масла и две ложки кипяченной воды и чайная ложка уксуса…
- Говоришь, накрест пережать,
 уксус… Нет уж, я лучше поставлю крест на этой стройке, а в Москве обращусь к специалисту, чтобы от гнойных ран не осталось следов.
Первый рабочий день прошел благополучно. Она познакомилась с бригадой. Выехали они на грузовике в тайгу, а потом километров пять шли по ней, сокращали путь до отсыпанной железнодорожной ветки.
- Какой красивый лес, красивее нашего белорусского. А ты откуда, Слава? – спросила она молодого мальчишку, которому было лет семнадцать.
- Я питерский. Там, в нехорошую компанию влез и батя меня отправил сюда, к Васильевичу, они в армии вместе служили.
- Исправляешься?
- Тружусь, как все. А ты ничего, доброе у тебя лицо, не то, что у тех, кто был до тебя.
- Лучше расскажи, что делать будем?
- Тебе выдали топор. Будешь идти первой со мной по трассе. Геологи краской деревья пометили, не собьемся. Будем рубить топором тонкий лес, а следом, Толя с ребятами будут бензопилами спиливать крупные деревья, потом вернемся и поваленный лес оттянем в сторону. Из них другая бригада будет строить вдоль дороги склады и стоки для воды.
- А, какой краской геологи покрасили деревья?
- Шуток не понимаешь, где столько краски набрать? Идем мы по линии электропередач. Леповцы далеко уже ушли. Это наши передовики, денег много гребут они.
- Отсыпали ведь немного, могли бы по верху проехать.
- Нельзя, песок должен сам уклеиться после трамбовки. А машина вмятины сделает, рубят дорогу другие ,недалеко от насыпи, вот оттуда мы идем на насыпь. А потом вернемся домой, ну в вагончики свои. Машины отсыпают километра два песком, мы тогда делам стоки для води в насыпи, цементируем их и снова уходим вперед рубить лес. Скоро кольца привезут. А потом через месяц подвезут шпалы и путеукладчик, мы возвращаемся на прежнее место. И так каждый день. В семь уходим, в одиннадцать уже дома.
- А, когда отдыхать нам?
- Две недели работаем и четыре дня отсыпаемся.
- А, другие бригады, что делают?
- Они далеко впереди, тоже, что и мы делаем. Догоним их и уйдем мы вперед, а они свою ветвь будут укладывать рельсами. И соединять их с нашими.
- Это же неправильно. Работаете на износ.
- Так и деньги мы тут получаем, не как у тебя в деревне. Я написал заявление и половину денег отправляет бухгалтерия маме, она вступила в кооператив на трехкомнатную квартиру для меня. Когда – то я возмужаю, женюсь и на тебе - у меня квартира готова в Питере. Многие так делают. Получишь деньги и где их хранить? А тут  расписано за все, как при коммунизме живем, едим тушенку, сколько захотим. Так, что Фрося отсылай деньги домой или пусть деньги на книжку тебе бухгалтерия переводит. Иначе будешь своих подруг провоцировать на воровство, и такое бывало.
- Подумаю.
Осенью Васильевич собрал все участки на собрание.
- В общим так, приезжали специалисты и забраковали укладку рельсов, в некоторых местах дрезина не прошла. Приедут на днях  другие специалисты, сформированные в центре. А мы не будем заниматься рельсами. За нами вырубка леса и подготовка трассы, постройка складов, цементирование стоков и прочее, что касается земли.
Зал загудел.
- Мы потеряем зарплату.
Подошла экономист к трибуне.
- По подсчетах, укладка рельсов на линии железнодорожной составляет тридцать пять тире сорок процентов, а остальные деньги ваши и ваше свободное время от обязанностей укладки рельсов. Больше сделаете в вырубке леса, вам больше заплатят.
- Не шумите, - приказал Толя бригаде. – Земля не учетная, выкопал - закопал, прорыл, вырубил, кто учтет, а рельсы будут учитывать до сантиметра. И оплачивать им будут по сантиметрам и по килограммам.
- Машков, ты у нас передовик, что скажешь?
- Как начальство решит, так и будет. В общем, мы согласны переписать заявление в новую структуру производства.
- Правильно. Кто не согласен, тот может получит расчет с вычетами подъёмных.
Сразу зал приутих и люди стали расходиться по вагончиках.
Фрося спросила Толю:
- Я же путеукладчик, может быть, меня возьмут на работу в новое управление…
- Фрося, от добра люди нового добра не ищут. Тебя никто не обижает, деньги делим на всех поровну. Варить кушать не заставляем, а по очереди стряпаем. На свежем воздухе сутками… Обещала нам всем свитера связать на зиму…
- Это я так, мне не трудно с вами работать и не очень я устаю…
- Вот и хорошо. Там магазин прилетел. Сходи и закажи мешок пряжи одного цвета. Все согласны, чтобы ты в теплом вагончике навязала нам свитера, а бригада поработает за тебя на трассе.
Наступила, как – то сразу, зима. Бригада Машкова, получила утепленные телогрейки и надев зеленные свитера из пряжи мохера с большим воротниками, вызывала зависть у всех.
- Ну, Фрося, не баба, а клад для наших условий.
И не раз ее переманивали в другие бригады работать, обещая ей платить выше всех по разряду. Фрося улыбалась и отказывала всем.
В бригаде все знали, что ухабистый Толя, их бригадир, нежно влюблен в эту нескладную девушку и поэтому не позволяли даже вольности и намеки в адрес Фроси. Наступили морозы и термометр показывал за вагончиком минус сорок пять градусов на улице. Бригады работали, так как у начальства был план, а кто его составлял, тот сидел в теплом кабинете в столице и не учел такую погоду. Так как для них «холодно», уже было при минус пятнадцати градусов. В первый морозный год многие люди сбежали с трассы, благо открылась линия на Москву. Другие, обмороженные попали в больницу и их тоже отправляли на лечение в соседние области. А план во все горло кричал: «Давай. Давай вперед и к сроку». За первый год и в бригаде Машкова, тоже были обмороженные люди. Обморозила руки и Фрося. Но подлечившись, они возвращались назад, в бригаду. Некоторые ребята уезжали домой. Но основной костяк бригады Машкову удалось сохранить. За зимой пришла весна, лето, далее осень и снова зима. Во вторую зиму, люди уже знали, как бороться с холодами, тем более рядом уже были вагончики, где можно было часок погреться. Их перекидывали на вертолете вслед за вырубленной просекой в тайге. Бригада жалела Фросю и в сильно морозные дни она куховарила в вагончике и делала мелкие работы, затачивала топоры, ножи и научилась ремонтировать бензопилы. Наступила уже третья весна. Бурно разлились притоки рек и Толя вместе с Фросей поехали в район на склады, получать запчасти для бензопил. Фрося заглянула в вагончик, где, когда – то жила. Там отдыхали незнакомые ей девушки, приехавшие с трассы.
Одна из них взяла сигареты и вывела Фросю во двор.
- Пусть спят. У нас мест свободных нет.
- Я жила, когда – то здесь…
- Тут все уже несколько раз поменялись, особенно, после первой зимы. Одна Катя и осталась. Вон она идет.
К вагончику медленно шла Катерина.
- А, это ты. Знаю, что у тебя с Машковым трали - вали, вся трасса анекдоты про вас сочиняет, как малый Толя боится тебе признаться в любви.
- Глупости говорят, мы с Толей дружим. Ты чего так медленно ходишь?
- В первый год обморозила правую ногу. Нам солярки не подвезли и продукты кончились и мы, чтобы не замерзать в вагончике решили пять километров к соседям перейти. Хорошо, что мы им сообщили по рации, и они выехали на санях с собаками встречать нас, а то замерзли бы мы в тайге. В больницу ногу мне сохранили. Не хочу об этом вспоминать… Знаешь, есть бригадиры, которые заботятся о своих людях, как твой Машков, а есть сволочи, они на медаль работают, так как вовремя не заказал наш бригадир поставку. то мы могли передохнуть на трасе. Кого обвинять? Начальство? Когда бригадир нерадивый, сопляк, художник, мать его. Укатил сейчас он в свою столицу.
- Почему не уехала домой?
- Куда? Я ведь детдомовская. Васильевич взял меня в управление уборщицей работать. Да, еще перевожу с немецкого языка с помощью справочника техническую документацию. Слыхала, нам Германия Магирусы поставляют, скоро появятся они у нас на трассе. Васильевич договаривается по своим каналам, чтобы меня в госпиталь положили в Москве на операцию. Вылечусь и снова сюда приеду. Тут у меня есть надежда получить жилье. А ты чего приехала?
- Получать на складе новые топоры и запчасти к бензопилам.
Они выехали на трассу, прихватив новых двух рабочих в бригаду.
Вадим сразу стал уделять внимание Фросе. То конфетку подарит, то хвалит ею приготовленную пищу.
- Остынь, - сказал, всегда молчаливый Николай. – Не про тебя она.
- А сейчас посмотрим.
Он подошел сзади Фроси и ухватил ее за талию. Фрося развернулась и ударила его половником по лбу. Вадим пошатнулся, но устоял на ногах.
- Понял, занята уже…
А когда Вадиму сказали, что его очередь стряпать на кухне, то он растерялся.
- Я не умею.
- Мы все не умели, а научились. Тушенку откроешь и вывалишь ее в кашу.
- А, как кашу варить?
- Иди сюда ко мне, сегодня кашу сварим вместе, - сказала Фрося.
- А, половником бить не будешь?
- Буду, если будешь нерадивым учеником.
Настало тепло и весна в третьем их году выдалась очень теплой. Как – то само собой получилось, что Фрося стала в пару к бригадиру. Они вместе потянули руки к бензопиле и стукнулись лбами. Оба засмеялись. Они ушли далеко от бригады и валили деревья. Фрося направляла падения дерева. потом они менялись ролями ; тонкое дерево она спиливала, а Толя направлял.
- Правей возьми, а теперь толкай. Эх, сейчас помогу.
Он направился к Фросе, смотря себе под ноги. Дерево треснуло и стало валиться.
- Толя, - закричала во всю мочь Фрося.
Толя отскочил в сторону и ветки все - таки его хлестанули по плечу. Толя упал, а Фрося бросила бензопилу, помчалась к нему.
- Толечка, родненький мой, открой глазки. Толечка…
Она целовала его лицо и причитала:
- Ой, Толечка, так я тебе и не сказала, что в первый день нашей встречи я влюбилась в тебя.
- Скажи сейчас, - обнимал ее уже Толя. – Наконец – то мы вместе.
- Ребята увидят… И предложение ты мне еще не сделал.
- Делаю сейчас…
Ярко светило солнце на голубом небе, верхушки деревьев шелестели…
- Не знал, что так красиво на небе. Лежа на ветках, только сейчас увидел. Как хорошо на душе, петь хочется.
- Толя, а когда мы поженимся?
- Э… Поженимся, а ты чего не сказала о том, что ты еще не пробованная.
- Ты не спрашивал, а мне было стыдно сказать о том, что не было у меня парня.
- Дуреха… Слышишь голоса, там у ребят что – то случилось. Приводи себя в порядок и выходи первой, как будто мы врозь. Не обижайся, ты была своим парнем, а теперь моя, а ребята без баб. Обидятся, пока скрывать будем. Ну, иди же.
Толя подходил уже к голосам, как услышал плач Фроси, он побежал:
- Что случилось?
- Вот посмотри, это сопляк медвежонка завалил, - сказал Вадим.
- Как получилось, Слава?
- Мы спилили дерево и Кузьмич пошел к следующему дереву с бензопилой. Я наклонился за топором и сзади кто – то укусил меня, чуть не за жопу. Я повернулся и увидел медведя, ну и рубанул его топором по голове. Потом я увидел, что это медвежонок, а со страху он показался мне большим медведем, - плача рассказывал Слава.
- Дал бы я тебе…
- Не махай, Вадим, кулаками. Где – то бродит его мать и горе нам, если она застукает нас здесь, - сказал Кузьмич, житель реки Амура. – Бросаем работу, Толя иначе она нас всех разорвёт. Оружия при нас нет.
- А, что с бензопилами мы не справимся?
- Нет.
- Кончай работу. Уходим и поедем в поселок, посоветоваться нужно с Васильевичем.
- Про медвежонка никому не говорите в поселке, иначе нас выгонят из него, - предупредил Кузьмич.
Вадим вскинул на плечи медвежонка.
- Брось.
- Живое мясо. Знаешь, какое вкусное у них мясо.
- Вадим, оставь его. Пошли, а потом, на машине уедем в поселок.
Васильевич выслушал Толю, покивал головой.
- Может быть, байки рассказывают о матери звере. Нет у них чувств сострадания.
- Трофимович говорит, что они больше привязаны к малышам, чем люди.
- Ладно, пока тут обтирайтесь. Помогайте строить дома в поселке, а туда я бригаду другую направлю, - сказал Васильевич, узнав о причине побега из трассы своих работников.
Через несколько дней Васильевич пришел на стройку домов.
- Толя, ваш вагончик перевернут и его, как будто грызли. На трассе ребята видели огромного медведя, в росте примерно два метра. Постоял он на задних лапах, как будто что – вынюхивал и скрылся в лесу.
- Она нас ищет.
- Не говори глупости, это я старый дурак, повелся на ваши байки. Новый участок организовываем, осенью поедете туда, за пятьдесят километров отсюда.
Каждый вечер Фрося брала одеяло и свернув его в пакет, уходила в лес и Толя уже шел сзади нее, нес свое одеяло. Они долго любовались ночным звездным небом.
- Толя, до какой поры скрываться будем. Девчонки из вагончика уже подсмеиваются надо мной. Давай поженимся.
- Ну, не сейчас, прямо под небом. Решим, что – то к осени.
- Хорошо, у нас в деревне все свадьбы гуляют осенью, дешевле свадьба с огорода выходит.
- Во.
- А, у нас нет огорода.
Осенью Васильевич предложил его бригаде уехать на новый участок.
- Почему Фросю обижаешь, как воры, крадете друг у друга любовь. Жениться вам уже пора, на снегу не побалуешься с ней, - сказал Васильевич.
- Жениться, Васильевич, это ответственное дело, жену не выпрешь в шею, если надоест, а с любой любимой можно оттолкнуться так, что отскочить можно очень далеко друг от друга. Я к Фросе примеряюсь. Характер у нее будь здоров, побаиваюсь я ее немного.
- Баламут ты, Толька, я бы сам на ней женился, да не потяну ее, стар стал. Ты иди, а то ко мне пришли ходоки оттуда, где будешь трассу прокладывать, она через кедровый лес проходит.
Толя выглянул в окно вагончика.
- А, это что за чудо?
- Шаман с делегацией. Взятку привез для Москвы. Думает, что кто – то согласиться. Трасса ЛЭП уже потянулась через тайгу кедра.
Шаман застучал в бубен, приглашая начальника выйти во двор.
- Пошли со мной для солидности, - сказал Васильевич.
- Вам отказала Москва, - сказал Васильевич, подойдя к шаману. – Подарков никаких не надо.
Шаман пристально посмотрел на Анатолия, развернулся и пошел. За ним пошли соплеменники, оставляя мешок перед Васильевичем.
- Что же там? Шкурки чернобурки. Нельзя мне брать. Мать его, при всех мешок подсунул, нет, чтобы в канторе дать. Фрося, догони этого старого черта и верни ему шкурки, - попросил он, проходящей мимо Фросю.
Фрося взяла мешок и побежала за шаманом.
- Постойте.
Шаман смотрел на нее с удивлением. Он доходил в росте до ее плеча.
- Васильевич сказал, чтобы вы забрали мешок.
- Мы его принесли, попросили своего Бога помочь нам. Васильевичу будет хуже, что он отказался. Мешок нам больше не принадлежит.
– А чей он?
- Твой, если ты его держишь в руках.
- Отнесу его обратно, - сказала Фрося и повернулась, пошла, а потом побежала к вагончикам. Из кармана фуфайки у нее выпала варежка, сплетенная из тонкой нитки.
Шаман кивнул головой и его соплеменник, подобрал варежку, отдал шаману. Тот засунул ее в привязанный мешочек к хэгилмэ. Шаман сидел возле костра и грел свои старые кости. Он думал и к нему никто не подходил, так как было запрещено. Шаман бормотал заклятья на тех, кто осмелиться проложить трассу через вековой кедровый лес. Это их была кладовка и они каждый год собирали шишки, для пропитания и для лечения. В лесу они встречали староверов и понимали, что шишек хватит всем и еще птицам и белкам останется на зиму. Никто не враждовал осенью, все были заняты запасами на зиму. Там был лес и его охраняла медведица Ая. Шаман ее еще медвежонком подобрал в лесу умирающей, лежащей возле истекающей кровью медведицы. Кто – то подстрелил ее мать и не добил раненного зверя, так как побоялся преследования. Шаман забрал медвежонка и отнес к себе в чум. Выходил, отпоил молоком, за которым ходили его соплеменники за десять километров к староверам. А потом, старовер подарил шаману козу, ее доили и относили молоко шаману, а он поил медвежонка. Выходил, вырастил медвежонка и тот превратился в большую медведицу. Стало опасно ее держать рядом с играющими детьми соплеменников, и шаман ее отвел в кедровый лес.
- Ая, ты теперь хозяйка этого леса, живи здесь.
Но, на следующий день Ая, утром прорывалась в чум к шаману. Он ее побил и снова отвел в кедровый лес. Так продолжалось несколько раз, а потом Ая перестала приходить. Шаман подходил к кедровому лесу, стучал в бубен и Ая выходила из – за дерева, терлась носом о его кожаный мешок. А когда собирали шишки кедровые, то Ая уходила из леса, изучать другие территории. Она весной приходила к нему и стояла вдалеке, пока кто – то не пришел к шаману и не предупредил о том, что Ая вернулась с приплодом. Шаман подошел и увидел небольшого медвежонка. Он захотел прикоснуться к нему, но Ая зарычала и шаман ударил бубном в ее нос. Ая присела и уткнулась носом в его унты. Он покорил уже не ручную Аю, а зверя. Шаман крикнул на Аю, прогоняя ее с медвежонком в кедровый лес. Той же весной, когда стояло солнце в зените, к чуму шамана Ая принесла в зубах мертвого медвежонка.
- Ох, ты. Какая гадина прикончила тебя, малыш.
Он взял бубен, и забарабанил. Жители собрались вокруг мертвого медвежонка.
- Я уведу Аю, а вы спалите его и пустите по воде вместе с землей, на которой будете его сжигать, чтобы Ая не возвращалась к нам.
Ая уходила за шаманом в тайгу и возвращалась. Нюхала медвежонка и снова бежала за звуками бубна. Она уже бежала впереди шамана, и он еле успевал за ней. Вдруг она остановилась около поваленного дерева и зарычала.
- Тут убили твоего маленького?
Ая рвала увядшие листья и траву, рычала. Это было место, где Фрося лишилась своей девственности. Они пошли дальше, возле сосны Ая остановилась. Бубен ее отрезвил, и она отошла в сторону. Задыхаясь шаман присел возле Аи. В кустах он нашел окровавленный топор. Дал понюхать Аи, та зарычала на шамана, тот поднял бубен, замахнулся  и медведица приутихла. Они вернулись в кедровый лес и шаман для верности, что та не пойдет за ним, ударил ее бубном в нос. Он уходил, а Медведица лапой чесала свой нос. Когда он увидел Анатолия, то ему что – то подсказало, что этот черненький,  не высокого роста, парень имеет отношение к убийству медвежонка. Увидев высокую девушку, он был уверен в том, что  она тоже имеет отношение к убийству и поэтому он подарил ей мешок со шкурками, желая иметь с ней невиданную связь.
Наступила зима и бригада уехала на новые места, кроме Фроси.
- Как же мы без тебя будем жить? – спросил Слава.
- Фрося ничего не говорила и не согласовала со мной об отпуске. Едешь в Минск? А как же мы? - спросил Толя.
- Не война. Я уже три года не была дома, да и бабушка Аня, папина мама, просит меня, чтобы я приехала и прописалась у нее. Боится, что умрет и квартира перейдет нелюбимой невестке, которое имела свое жилье.
- Я буду скучать, - прошептал Толя.
- А, я – нет. Может замуж выйду в Минске и тогда не вернусь. Надоели вы мне все, - чуть не плача, сказала Фрося.
- Пошли, парни. Пусть простятся они по - хорошему.
- Толька дурак, если отпустит ее от себя, - сказал Вадим.
Фрося уехала, а Толя с бригадой уехал в тайгу. Васильевич помахал головой, сказал на прощание Кузьмичу.
- Ты поглядывай за ним, чтобы Толя не сбежал в Минск за нею.
- Вернется, она Тольку любит. После Нового года приедет.
Но, Фрося вернулась раньше, так как жить без Толи она уже не могла. Она объездила всю свою родню, пообещав им, что через годочек вернется домой навсегда. Фрося прописалась в квартире бабушки Ани и из Минска вылетела в Москву, потом на поезде добралась до города, а там, на попутке приехала в поселок.
- Радость ты наша. Молодец, что приехала. Скоро Новый год. Видишь, какие морозы стоят минус пятьдесят градусов, не работает никто. Пойдет дрезина крытая, чтобы забрать рабочих у кого семьи в поселке. Хочешь, мы на ней тебя отвезем, закутаем в кожух и перевяжем лентой, Толе подарок будет к Новому году, а то вертолета не дождешься.
- Я согласна.
- Придется два часа на морозе пыхтеть. При хорошей погоде за полчаса бы доехали. Да ты в кисах, а кожухов будет много, так как забираем ребят.
- Что с кедровым лесом? Отстоял шаман? - спросила Фрося у Васильевича.
- Смеешься, кто его слушать будет. А ты куда шкурки дела?
- Половину вам в шкаф положила, а половину девчонкам раздала от вашего имени. Несколько шкур отвезла маме и бабушке.
- Никто не убирает, сгнили бы они в шкафу, хорошо, что сказала. Я передовикам подарю на шапки.
Они подъехали почти к вагончикам. Водитель спросил:
- Фрося, не околела?
- А ты?
- Я же местный, привыкший к морозам. Давай я тебя перевяжу бантом, Васильевич велел. О, парни выскочили уже из вагончиков. Не успел, бант сверху положу. О, Толя, а тебе подарок от Васильевича.
- Очень большой, даже угадать не могу.
- Снимай кожухи и увидишь.
- Фрося? Ребята, моя Фрося вернулась к нам.
Ребята подхватили укутанную Фросю на руки и внесли в вагончик.
- Ну, ну, ставьте меня на ноги, я вам не кукла Ларочка.
- Хорошее имя.
- Да, у меня кукла была в детстве и звали ее Ларочкой. Ребята, а я вам сала привезла и первач, хлеб белорусский, правда, он замерз, и бабушка вам передала буженину, собственного приготовления.
- Здорово. Организуем стол.
- Только на час разрешаю погулять. Нет, я пить не буду, разве губы намочу, вам на семнадцать рыл самим не хватит, - сказал водитель дрезины.
- Хватит, - сказала Фрося, вытаскивая из чемодана, трехлитровую банку. - Сейчас по чуть-чуть, а остальное на Новый год нам, кто здесь останется?
- А, кто останется? Ты, Толя, Кузьмич, Слава Вадим и Николай. Холостяки, кроме Толи.
«Как странно, все те остаются, кто убегал из леса, по ошибке Славы, когда он убил медвежонка», - подумала Фрося. Но ее уже обнял Толя и она отогнала свои мысли от себя.
- Вот тебе крест, хотел сейчас на дрезине уезжать, а потом к тебе, в Минск, знал адрес, конверт у тебя в сумке нашел, от бабушки письмо. Могли разминуться. Весной поженимся.
- Нет, после Нового года тут вам и свадьбу сыграем, - кричали друзья. - А, то мы Фросю у тебя отберем.
- Давайте, поторапливайтесь. К вечеру еще больше холодает, - уговаривал водитель дрезины ребят, которые торопились в свои семьи на праздник. - Укутывайтесь кожухами. На всех хватит...
Ребята уехали на дрезине, покрытой брезентом. А Толя повел Фросю в пустой вагончик.
- Смотри, Толя, при свидетелях сказал, что женишься на мне.
- Ты мне давно жена.
Не спал шаман, его душа болела и умирала вместе с умирающим кедровым лесом. А там берлога Аи. Возможно за зиму не дойдут до нее рабочие и она находится немного в стороне, но он волновался. Он съездил к староверам, чего раньше не бывало, говорил со старейшими.
- Бесполезно, нас никто не услышит. У нас отобрали кедр, это наш хлеб и наше масло и лекарство. Весной будет уже голодно. Мы уходим вглубь леса искать кедр.
Шаман на стене начертил угольком им реку и поставил точку.
- Здесь тоже есть кедровый лес. За двенадцатым коленом реки вверх. Идите по реке, и считайте колени, иначе заблудитесь. Мои люди тоже туда придут, мы не сильно враждовали между собой и там уживемся.
Шаман разбудил своего родственника и сказал ему.
- Я ухожу в лес умирать, а ты станешь шаманом,- сказал он родственнику - Бубен мне нужен для дела. У тебя свой есть, я знаю. Созывай народ.
Люди в спешке выходили из чумов. Шаман стоял с горящим факелом в руках.
- Я ухожу в мир иной, так мне приказали нижние Боги. Он, отныне шаман у вас, слушайтесь его. Уходите к новому месту, там растет кедр. Он знает где. Староверы туда уже ушли. Не воюйте с ними за территорию. сделайте границу и роща кедровая будет у вас общей. Я все сказал.
Шаман поднес факел к своему чуму и поджег его.
Завыли родственники и соплеменники, прощаясь со спиной шамана.
Он пришел в Кедровый лес и легко нашел место, где спала медведица Ая. Шаман присел на сваленное дерево и закурил трубку. Он несколько раз приходил сюда и наблюдал за рабочими. Шаман узнал чернявого парня, которого видел с Васильевичем, когда - то. И когда на следующий день он увидел на поляне высокую девушку, а она имела прямое отношение к событию, то тогда он дал понюхать Аи ее рукавичку, та пришла в ярость, чуть не накинулась на своего хозяина. Шаман понял, что это есть шанс отомстить белым людям за потерянную рощу и бездомную Аю, так как она не уйдет со своей территории, будет защищать ее и погибнет. Шаман застучал в бубен, стучал и грелся, возобновляя свои силы и гоняя кровь по жилам.
Фрося подняла голову.
- Как зловеще звенит бубен.
- Показалось, - ответил Толя.
- Пошли в вагончик к ребятам, кормить их надо.
Они вышли из пустого вагончика.
– Слышишь, а ты говорил, что показалось.
- Это шаман, смешной старик, думает нас барабаном напугать.
- Ребята, там шаман в километра два стучит на бубне, может быть, стать на лижи и напоить его так, чтобы забыл в какой стороне его чум?
- А, мы думали, что нам померещилось. Затих, устал, наверное.
- Насчет напоить, посмотрите на банку и чего она стоит под столом? Да там пол-литра, не больше осталось, кто вылакал?
- Фрося приказала не прикасаться к банке никому, и мы не трогали.
- Я знаю, кто это сделал. Это Панкрат отлил водку в бутылки, пока ребята собирались в дорогу. Он у меня попросил две пустые бутылки, и я ему дал литровые, думал, что он хочет бензин из бочки наточить.
- Ну и что это будет за Новый год со сто граммами на человека? Вернется Панкрат, накажу его,- уныло сказал Вадим.
Затрещала рация.
Фрося передала микрофон Толи.
- Ребята, поздравляю вас с наступающим Новым Годом. По прогнозу будет потепление и надвигается метель, так что носа не показывайте на улицу, - приказал Васильевич
- Не показывали бы, да у нас…
- Водку украли? Это для меня они привезли. Говорят, что такой вкусной водки не пробовали еще - белорусский первач из сахарного буряка выгнан. Ну, не беда. От вас в километре по железной дороге за деревьями, склад есть. Запчасти всякие, а если пороетесь, то в конце ангара много чего съедобного найдете. Так сказать, угощение для начальства, если нагрянет. Ключ на столбе весит.
В это время шаман тормошил Аю. Та не хотела просыпаться и отмахивалась от шамана лапой. Шаман забил в бубен. Ая открыла, налитые кровью, глаза. Шаман быстро забрался на сосну и стал снова бить в бубен, призывая Аю проснуться. Снег стал лететь в разные стороны и из временной берлоги вылезла Медведица. Она зарычала, чмокнула носом и стала драть когти об сосну, где сидел шаман. Покупавший и вывалившись в снегу, Ая подошла к сосне и задрала голову вверх. Шаман еще не узнавал резвость медведицы и поэтому он с ней нежно заговорил. Он опустил с дерева свою руку, она ее лизнула, только тогда шаман спрыгнул на землю. Он надел лыжи и тут увидел то, что Ая, заползает в берлогу. Он схватил бубен и стал выбивать дробь злости своей. Ая лениво подошла к шаману и лапой выбила у него из рук бубен, а шаман ткнул ей Фросиной варежкой в нос. Ая замерла, как будто пытаясь, что – то вспомнить и вдруг раздался рев. Она повернулась в ту сторону, где через деревья находились невиданные для нее вагончики, принюхалась и побеждала. Шаман бежал за нею на лыжах, еле успевая.
Затрещала Рация. Толя снял трубку.
- Все ли у вас в порядке? – спросил Васильевич.
- Да. Собираемся идти в склад.
- Разрешаю напиться, Новый Год ведь.
- Так и сделаем, - ответил Толя
- Васильевич уже провожает старый год. Ну чего, ребята - сходим в склад?
- Ты с Фросей оставайся, а мы сами все принесем, коль разрешил, Васильевич, возьмем много всего и вкусного.
- Конфеты для Фроси не забудьте. Пойду и я, а то все перепутаете. Ты, Фрося жди нас с подарками и белую простынь на стол накрывай, - сказал Толя.
- А, где ее взять?
- В каптерке, выдали нам постельное новое белье, там и простынь найдешь. Одевайтесь теплее, ребята.
Слава подошел к Фросе.
- Мама с папой тебя благодарят за свитер. Правда в дырах он весь, но тепло держит.
- Свяжу я тебе еще не один свитер. Приходите скорее.
Они пробежали трусцой километр до склада.
- Никакой разницы, что в складе, что на дворе, везде минус пятьдесят. Ищите ящики.
- А, что их искать. В конце склада каптерка и ключ весит сбоку, зачем тогда закрывать Васильевичу на ключ?
- Спросишь у Васильевича.
- Ого? Что брать? Берите всего по немножко. Водка «Московская» - хорошо. Сколько бутылок брать?
- Шесть - семь бутылок на три дня.
- Кузьмич предложил:
- Толя, давай одну бутылку выпьем сейчас. Погреемся.
Пили по очереди из горла бутылки.
- Много ли человеку нужно, - сказал Николай. – Согрелся и он доволен.
- Не умничай, знаем, что университет ты закончил, чего приперся сюда? Учил бы студентов своей философии, - сказал задиристо Слава.
- Думал изменить что – то в себе.
- Изменил?
- Да. Почувствовал себя маленьким и ничтожным человеком, которым руководит план строительства. И еще встретил я удивительную женщину.
- Фроську что ли?
- Для меня она великая женщина.
- Толя, слышишь его, он влюбился в твою Фроську, - сказал Вадим.
Толя молча пил водку из горла.
-Пусть поговорят мужики.
- Мне тоже Фрося нравится. Если Толя не жениться на ней, то я женюсь, хоть завтра, - сказал Николай.
- Ты сначала алименты начни платить детям, а потом о Фросе говори, - сказал Кузьмич.
- У меня нет детей.
- Говори, Коля, я тебя слушаю, - сказал Толя.
- Женишься ты на Фросе и сделаешь ее глубоко несчастной. А потом, все будут говорить, что она высокая для тебя, и ты начнешь ее стеснятся, будешь ей изменять. Пойдут дети у вас и ты будешь думать, как тебе выскользнуть из Фросиных рук. В итоге развод.
- А, ты, что ей предложишь?
- Я предложу ей все, так как буду любить ее душу. И не важно, какая она будет в старости, я ее и тогда буду любить.
- Тихоня Николай, кто мог подумать. Ни разу не посмотрел на Фросю, я бы заметил, - сказал Кузьмич.
- Мужики, хватить вам нести хренотень, - сказал Славка, открывая зубами вторую бутылку.
- Не культурный народ. Фужеры в ящике лежат, разливайте в фужеры водку, - сказал Кузьмич.
- Наверное, Фросе икается сейчас. Ты маленький ростом Толя, и ты зануда, я только по росту ей подхожу. Жаль, что женат я, а то я отбил бы у тебя Фросю, - задумчиво сказал Вадим.
- Большой палкой хорошо в бочке гавно перемешивать, - съязвил пьяненький Слава
- Ах, ты шпана питерская,- взбесили слова Вадима и он ударил Славу в нос.
Хлынула кровь на кожух Славы.
- Мужики, перебрали, мальца не за что было быть. Пошли на улицу Славка, я снег к носу тебе приложу.
Кузьмич увел Славу со склада.
- Третью не открывай, Вадим, и эту не допьем. Пакуйте все съедобное в рюкзаки. О, слышали бубен близко стучит. Что – то тревожно мне за Фросю, - сказал Толя.
Зашел Кузьмич.
- Шаман где – то рядом в лесу, чего ему надо от нас?
- Бери свой и Славкин рюкзак. На ключ склад не закрывайте, еще завтра придем сюда, убрать нужно и добрать, чего сегодня не унесли.
- Гавно, этот Славка, всего меня кровью перепачкал. Обрызгал все вокруг. Больше Славке в вагончике не наливайте.
Гуськом друг за другом они пошли по колее, которая была под снегом. Ветер со снегом мешал им идти.
Толя спешил в вагончик и поэтому отошел далеко от ребят. Он отдал рюкзак Фросе.
- Закройся. Пойду навстречу, помогу ребятам тащить рюкзаки.
Ая с шаманом вышли на склад.
Медведица нюхала кровь на снегу.
- Они наши уже. Напугаем их, и они не пойдут дальше в наш священный лес, - пробормотал шаман
Толя шел навстречу ребятам, мурлыкал себе под нос песенку. На пути, на снегу лежало, что - то большое и темное. Толя присмотрелся, там лежал Вадим. Он подбежал и перевернул его на спину. Лицо Вадима было окровавленное.
- Уходи. Спасай Фросю. Она нас всех убьет.
- Кто?
- Медведица.
- Где ребята?
- Они все погибли. За Кузьмичом она спустилась с насыпи, а я пополз.
Толя взвалил на плечи Вадима и пошел назад к вагончикам.
Фрося несколько раз выходила на свежий воздух, чтобы встретить ребят.
Она увидела, что кто – то, кого – то несет на плечах. Фрося побежала навстречу.
- Назад, назад в вагончик, - кричал Толя.
Фрося побежала в вагончик и настежь открыла дверь, ждала Толю.
- Помоги, прими Вадима.
Фрося стала втягивать Вадика в вагончик. И вдруг она увидела медведицу за спиной у Толи.
Рывком она втащила Вадима и протянула руку Толе. Медведица стала подниматься на задние лапы и этой секунды хватило для Фроси затянуть легкого Толю в вагончик.
Ая вцепилась зубами в ногу Толи, а потом, стала лапами на его спину, начала рвать кожух, продвигаться в вагончик.
- Фрося, я уцепился за поручень. Бей ее топором по голове, что стоит около двери.
Фрося со всего размаха ударила Аю по голове обухом топора.
Ая зарычала и падая уцепилась за валенок Толи зубами и вместе с ним свалилась на снег.
Фрося втянула Толю в вагон. Погнутая дверь плохо закрывалась и потому, она не закрыла ее на ключ. Фрося зацепила дверь за ручку проводом, а другой конец привязала к трубе.
- Кажется, я убила ее…
- Посмотри мою спину, болит.
Фрося сняла Толин кожух и обнаружила резанные полоски на спине, рваные раны и торчавшие два ребра, оторванные от позвоночника. Она перевязала его простыней. Нога была залита кровью. Кусок мяса весело на ноге. Фрося прислонила мышцу к ноге и плотно перевязала ногу.
- Лежи, я к Вадиму подойду.
Вадим открыл глаза.
- Господи, у тебя щека оторвана и нос, что мне делать? Молчи, я перевяжу тебе все лицо. Потерпи.
- Славка шел последним, и она его вмиг убила и накинулась на Николая. Он упал, она бросилась на меня, я закричал. Меня услышал Кузьмич и побежал с насыпи. Она догнала его и стала ему рвать руку. Я поднялся и побежал к вагончикам. Она увидела, что я бегу догнала меня и укусила в лицо. Я упал, она вернулась к Кузьмичу. Я пополз…
- Успокойся, нужно сообщить Васильевичу по рации.
- Алло Амаз, это Фрося из бригады Машкова говорит. На нас напала медведица. Толя и Вадим истекают кровью, пришлите вертолет за нами.
- Напились уже до чертиков. Фося, это Катя, подменяю радистку. А я еду на операцию в Москву.
- Катя, ты меня знаешь, -кричала Фрося – Я когда – то напивалась? Где Васильевич?
- По домам все разъехались… Фрося, я сообщу ему. А остальные ребята живы?
- Нет, только я одна двигаюсь… Медведица оторвала несколько ребер у Толи. Он в обмороке, как могла, так и перевязала его. А у Вадима я не могу кровь остановить со щеки и носа. Он умирает. Думала, что убила ее топором, а она сейчас переворачивает бочки возле вагончика. И все время шаман бьет в бубен. С ума можно сойти от него. Звони Васильевичу. Если она ворвется в вагончик, то мы тогда умрем.
- Фрося, - закричал Толя, - обернись на дверь.
Фрося развернулась и увидела лапу Аи, которая просовывала в щель, между косяком и дверью.
- О, Господи.
Она схватила топор и рубанула острием по лапе.
Дико завизжала Ая и лапа исчезла, оставляя на косяке кровь.
- Получила, гадина, - кричала Фрося.
Она наклонилась над Вадиком, тот не дышал, а хрипел. Фрося расстегнула ему кожух, так как он был в крови и вначале она подумала, что кровь льется с оторванного носа.
Она разрезала у него мохеровый свитер и увидела в горле рану, из которой продолжала хлестать кровь. Вадим перестал хрипеть. Фрося попробовала пульс, он не бился.
- Умер? – спросил Толя.
- Да. Остались мы с тобой. Как ты?
- Болит спина и ногу я не чувствую. Требуй вертолета. Катька не отключилась, зовет тебя.
- Фрося, где ты?
- Я здесь, Вадим умер. Я и Толя в вагончике. Бубен стучит рядом, и медведица пытается перевернуть вагончик. Расшатывает его.
- Продержитесь часа два. Пурга и вертолетчики опасаются лететь. Сейчас подъедет Васильевич…
- Если она не войдет в вагончик, то продержимся. Если умрет Толя, я первая Васильевичу глаза выцарапаю, чтобы знал, как отправлять людей в тайгу без ружья. О чем я говорю, я тоже умру…
Фрося подошла к двери и прислушалась. Где – то, в стороне склада звучал бубен. Она протерла окошко от инея и изморози, выглянула во двор. Нигде медведицы не увидела. Возле двери заскрипел снег и Фрося кинулась к ней. Снова просунулась лапа медведицы в щель. Фрося размахнулась, лапа в миг исчезла, а она ударила топором, вогнав лезвие топора дверной косяк вагончика.
Фрося бегала по вагончику и бормотала:
- Она вернется и провод не удержит дверь, так как я чиркнула его топором.
Фрося стягивала одеяла с кроватей и закидывала в холодную кладовку, там лежали запчасти и бензопилы. Она наклонилась над Толей, тот снова был без сознания. Фрося кинулась к рации.
- Катя, она снова рвет дверь. Я с Толей перебираемся в холодную каптерку. Спасите нас...
Медведица уже не просовывала лапу, а взошла на ступеньки и здоровой лапой стала рвать приваренную ручку к дверям. Провод натянулся и лопнул. Медведица выпала с крыльца.
- Нам конец, - прошептала Фрося и подхватив Толю под мышки поволокла в холодную кладовку. Бросила Толю на одеяла и закрыла дверь на засов, сделанную из тонкого алюминия.
Медведица вползла в вагончик и стала все там крушить и швырять, рычать и кусать мертвого Вадима.
Вдруг, что - то затрещало на маленьком столе и Ая услышала крик женщины.
-Фрося, где ты. Кто там рычит? Фрося…
Ая смахнула со стола металлическую коробку на пол. Крик из коробки оборвался. Она прошлась по вагончику. Дошла до холодной кладовки, постояла, прислушивалась.
Фрося затаила дыхание. Ая несколько раз ударила лапой по двери и Фрося заметила, что задвижка отошла от косяка. Фрося молча молилась.
Медведица вернулась к Вадиму и лапой его зацепила, выкинула из вагончика.
Наступила тишина. Фрося, рискуя жизнью вошла в теплый вагончик. Никого не было. Сорванные двери из нижних петель болтались где - то на боку вагончика. Холод ворвался в вагон. Фрося выглянула во двор, становясь на ступеньки, она увидела вдалеке Аю, которая тащила мертвое тело Вадима по снегу. Фрося попыталась закрыть дверь, но это ей не удалось. Только прислонила ее наискосок.
Она вернулась к Толе. Тот пришел в сознание.
- Что там?
- Если она вернется, то через сорванную дверь снова зайдет легко в вагончик. А может быть, она не знает, что мы в кладовке? - спросила с надеждой Фрося.
- Моя кровь… Она унюхала. Она убийца и все делает хладнокровно. Она вернется за нами.
- Метет, кто прилетит за нами в такую погоду?
- Значит так, пока я не потерял сознание, слушай меня внимательно. Вытащи меня обратно в теплый вагончик и посади меня напротив двери. Сама встань сбоку двери с бензопилой. Как только она влезет, а лапы у нее будут заняты ходьбой, ты включай бензопилу и рубани ее по морде, прямо в нос, это ее больное место, Кузьмич рассказывал, как когда – то охотился на них. Плохо мне. Сделай все, как я тебе велю. Она доберется до нас в считанные минуты, если вернется. Дверь в кладовке на соплях держится. Фрося, мне так больно. Спеши иначе не успеешь… - прошептал Толя и потерял сознание.
Фрося вытащила его из кладовки и посадила напротив двери, облокотив его об стенку вагончика. Толя застонал. Фрося из кладовки принесла свою бензопилу. Запустила ее, она была в рабочем состоянии. Стала сбоку двери. Она ждала. Руки занемели и Фрося положив бензопилу, стала растирать их. Заскрипел снег возле крыльца. Дверь распахнулись и никто не входил. Толя открыл глаза и увидел стоящею во весь рост медведицу на снегу, которая принюхивалась к косяку двери, где стояла Фрося.
- Ах, ты тварь, - сказал Толя. Он рукой на полу нашел разбитую рации и запустил в проем двери. – Фрося не промахнись…
Зарычала медведица и стала по ступенькам подниматься в вагончик не спуская глаз с Толи.
Толя зарычал в ответ и медведица потеряла контроль над Фросей, зарычала ему с новой силой и переступила передними лапами порог вагончика.
- Включай.
Заревела пила у медведицы над головой, и она повернулась к Фросе, поднимая лапу. Но было уже поздно, пила срезана ей нос и вошла в пасть. Медведица в агонии стала на задние лапы и навалилась на Фросю. Когтями стала рвать ей руки и лицо. Пила в руках Фросе продолжала работать, продолжала гудеть в пасти зверя. Она снесла медведицы половину черепа, а, та продолжала вырывать пилу из рук Фроси.
- Фрося, толкни ее в проем, - закричал Толя.
Фрося напряглась и вытолкнула Медведицу в двести килограммов из вагончика вместе с пилой. Медведица замертво упала на снег. Кровь заливала лицо Фросе, из рук, тоже текла кровь, и правая рука не сгибалась. Фрося принесла одеяла одной рукой из холодной каптерки. Она посмотрела в проем. На снегу была лужа крови, а медведицы не было.
- А-а-а-а, - завопила Фрося. – Где ты, гадина?
Вдруг ей стало все равно. Она понимала, что может умереть тут и поэтому она легла на пол, с рядом сидевшим Толей и голову положила ему на колени, предварительно, укрыла его с головой и себя одеялами.
Где – то выбивал такт на бубне шаман, а Фрося одной рукой держала полотенце возле лица. Она засыпала и во сне слышала, как оборвался звук бубна. «Значит, медведица умерла», - подумала она. А в открытом проеме двери гуляла пурга, занося снег в вагончик.
...Кто – то тормошил ее и все время твердил:
- Очнись, дочка… Очнись…
- Папа? Толя жив?
- Жив, сейчас вас на вертолете в область доставят. Терпи, дочка, повязки вам уже врач наложил. Кто завалил такого зверя? – спросил Васильевич.
- Толя.
- Ну, да с поломанными ребрами, он дышать не может… Вечно все лавры достанутся ему.. .Если Толя, значит Толя, так и запишем. - Да, - ответила  Фрося и потеряла сознание.
Они лечились в областном центре. Толя после операции пошел на поправку, а Фрося молча лежала и думала о том, что в ней зародилась новая жизнь от Толи.
Врач сказал:
- Матушка, три месяца беременности. Будем рожать?
- С Толей нужно поговорить мне.
Она пошла в палату к Толе.
- Дитя у нас будет.
- Шутишь что ли. Полтора месяца была в отпуске.
- Две недели я была в отпуске. Три месяца уже.
- Может быть, повременим. Калека я. А вдруг на него повлияли наши страхи перед медведицей? - сказал Толя.
- Врач сказал, что все будет нормально. Я буду рожать.
- Я не против - буду рожать, - сказал Толя и засмеялся.
Их расписали в больнице представитель Загса. Приезжал Васильевич к ним.
- Похоронили ребят в поселке. Ая, так звали медведицу, еще двести метров отошла от вагончика, шла без половины головы. Говорят, шла на звук бубна, нашли ее ребята в лесу и шамана, недалеко нашли мертвого, он малицу снял и унты снял, чтобы скорее смерть к нему пришла. А вы надумали уезжать? Нет уже медведицы…
- Да, поедем в Минск, бабушка Аня очень болеет.
- Она умерла, почти сразу, как вас отправили в больницу. Телеграмма пришла от старой бабушки из деревни.
- Жаль бабушку Аню. Прописала меня, чтобы квартира мне досталась, а ведь по сути я не знала ее.
- Толя какой – то странный стал, ни слова не говорит.
- Ему мерещиться везде Ая. Ночью не может спать. Дома уже подлечим.
- Зарплата и премия ушла вам на книжку. Держи сберкнижки, в вагончике нашли. Толе тоже. А тут, ребята вам собрали деньги на дорогу. Не отказывайся.
- Спасибо. Видите, что Ая сделала с моим лицом и с руками?
- Рубцы. Подумаешь. Вон, шлиф машинка снимают рубцы с металла и тебе снимут они чем – то с кожи. Нос уже зажил, слава Богу. А руки, под кофтой будешь прятать.
После больницы, не заезжая на трассу в поселок за вещами они вылетели в Минск….
...Ей скоро будет шестьдесят, и она превратилась в старуху. Много было потом пережито событий и ей не хотелось описывать это в дневнике. Фрося пошла учиться на заочное отделение в педагогический институт, родила сына Славу. Толя стал работать на заводе. Как и предсказывал Николай, Толя стал стесняться большой и неуклюжей жены с обезображенным лицом. Рубцы ей сняли в больнице и остались на лице глубокие ямы. Нос она не переделывала, так и осталась с квадратным большим носом. Поседела она давно, после встречи с медведицей Аей. Несколько раз Толя уходил от нее к молодой особе и возвращался. Фрося прощала ему все. Она закончила институт и работала уже учителем в школе. Толя возвращался и снова уходил, на этот раз, уходил с вещами. Фрося пустила квартирантов в свою квартиру и с сыном уехала в деревню Бульбашка. Бабушка была еще жива и помогала ей воспитывать Славу. А однажды возле дома остановилась машина «Москвич». Мужик вывел Толю и сказал бабушке.
- Забирайте своего Толю. Он чокнутый, то в жене моей, то в моей дочери видит какую – то Аю. Кричит, мочи нет. В психушке лежал.
Фрося вернулась со школы и увидела спящего Толю, вздохнула и попросила бабушку.
- Отпои его своими травами.
Месяца три, всю зиму Толя провалялся в кровати, а весной, когда зацвели сады, сообщил Фросе, что съездит в город, заберет трудовую книжку на заводе. Сказал и не вернулся. Снова он сошелся с бывшей молодухой. Фрося вся почернела, но виду не подавала, что страдает. Бабушка чувствовала ее настроение и молчала, давала возможность самой ей разобраться во всем.
Осенью Толя сам приехал к Фросе и пришел в школу.
У Фроси шел урок.
- Иди, Толя, домой. Я скоро приду.
- Я чего приехал? Давай разменяем квартиру в Минске.
- Ребята, читайте параграф тридцать восьмой. Я сейчас приду.
Она вывела Толю со школы.
- Ты помнишь, что у тебя есть сын и эта квартира будет принадлежать только ему, как принадлежала она, когда – то его бабушке. Забудь о квартире. Ты с трассы привез много денег. Со мной не делился. Где они?
- Вспомнила. Тю- тю. Содержать молодую особу… Вот только тесть с тещей не дают нам житья. Моя, поставила мне условия…
- И я ставлю тебе условия, не приезжай больше ко мне.
Снова его привез отец молодой женщины к Фросе.
Увидев Фросю, он сказал.
- Теперь понятно, почему он бегает от тебя. Забирай своего мужа. Пить стал и снова какая – то Ая ему видится. Плачет и просит, чтобы его отвезли к тебе. Скажи, кто такая Ая?
- Мертвая медведица. Надоело? Почему вы его принимаете, если он вам не нужен?
- А, моей дочери, как он надоел. Продуху нет от него ей. А ты, чего жадничаешь. Дом есть у тебя и квартира в Минске. Отдай квартиру Толе, может быть, тогда найдем мы с ним общий язык.
- Ага, - сказала бабушка. – Вам квартиру, а его в сумасшедший дом. Пошли Фрося, заберем Толю.
Увидев Фросю, Толя заплакал.
- Фрося, а помнишь, как мы любили друг друга в тайге?
- Тьфу, - сказал отец молодой женщины и уехал.
Пришла весна в деревню. Толя не работал, больше лежал и смотрел в потолок. За ним все время ухаживала бабушка.
- Потеплело. Надо мне в город съездить по делам, - сказал Толя.
- По каким? Снова пропадешь на месяцы? Пожалел бы Фросю и сына своего.
- Фрося простит, любит она меня, бабуля. Видела бы ты, как она сражалась с медведицей за мою жизнь.
- Знаю… Ты лежи, я скоро приду.
Бабушка вернулась через час во двор, схватила самого жирного гуся и снова куда – то убежала. Вернулась уже без него. Зашла в дом.
- Толя, ты чего накурил в доме. Иди в сад. Я стол и скамейку под яблоней поставила.
- Бабушка, дайте мне денег на дорогу.
- Нет у меня. Жди Фросю, она тебе и выдаст на поездку.
- Я хотел сегодня уехать.
- Уедешь…
Бабушка смотрела на Толю через окно и увидела, как он закурил. Калитка отворилась и зашел во двор местный дурачок Иванко с вывернутым кожухом на голове. Он подошел к яблоне и зарычал, почти над ухом Толи. Тот повернулся, вскрикнул:
- Ая, - и упал замертво.
Дурачок постоял немного и ушел со двора.
А во дворе уже голосила бабушка.
- Я думала тебя только напугать, чтобы не возвращался больше сюда и не мучил мою внучку. Ой, Толечка, а ты слабый оказался. На кого же ты нас покинул?
После похорон Толи бабушка слегла. Похоронив Толю Фрося не проронила ни одной слезинки, а вот то, что бабушка заболела ее обеспокоило.
Врач приходил каждый день ставил уколы старушке.
- Уходит у бабушки жизнь. Возраст – восемьдесят пять лет.
- Ничего, она сильная, выкарабкается.
Ночью бабушка позвала Фросю.
- Покается перед тобой хочу…
- Не надо я все знаю…
- Откуда?
- Приходил Иванко дурачок, за веревкой для гуся…
- Вот тебе крест, я хотела, чтобы он боялся нашу деревню и не приезжал больше мучить тебя. Думала, что он подумает, Ая поселилась в нашем саду. А он взял и умер.
- Хорошо, что умер и не узнал о том, что его девица вышла замуж и отец ее звонил мне в школу, сказал, что если Толя появится у них, то он его убьет. Чем бы это кончилось, неизвестно. Я прощаю тебе,  бабушка, твою злую шутку…
Утром бабушка умерла и Фрося сильно рыдала на ее похоронах. Следом, умер болезненный отчим, и они с мамой стали вдовами. Мама не долго горевала и приняла к себе на постой вдовца.
- Все веселей будет жить. Ребята уже разлетелись по городам, а одна я не привыкшая куковать.
Вернулся Слава из Армии и женился на местной девушке. Они уехали в Минск. Звали ее с собой, она отказалась. В деревне были ее любимые ученики, тут были могилы ее любимых людей…
Об этом она не написала в своем дневнике. Сейчас ей около шестидесяти лет и жизнь ее течет равномерно. На улице мела пурга, а в печке трещал огонь. Ефросиния Петровна включила телевизор.
Молодой мужчина, слегка лысоватый, говорил о том, что он экономист и подсчитал… Ефросиния прислушалась. Говорил он о ее железнодорожной трассе.
- Проект дорогой вышел, -говорил экономист, - Но была романтика, красивые места и поэтому со всего союза съезжались молодежь на строительство железной дороги. Тогда, никто не знал, что строительство обошлось в четыре раза дороже запланированных денег. Прошлые убытки от строительства железной дороги, которая так и не заработала в полную силу, до сих пор лежат тяжелым грузом на перевозках. Могу все объяснить, почему…
Ефросиния выключила телевизор. По щеке у нее скатилась слеза. «Сидит в экране, холенный и ухоженный и делает выводы. А там, молодые парни и девушки, порой не доедали, обмораживались на морозе, болели вшами и гнали ветку к сроку, и их не интересовал проект, так как выполняли они план к празднику. А теперь эта дорога стала не выгодной. Врешь всем. Эта ветвь сшила маленькими стежками полстраны нашей, и сейчас двухтысячный год. Заработает эта железная дорога в полную силу когда - ни будь и еще будут вспоминать героев стройки. Вспомнят и о бригаде Анатолия Машкова, которую без ружья отправили в тайгу работать. А сколь таких ребят, которым эта стройка поломала жизнь, а других - закалила в вихре пурги. И никто не виноват или виноват? Кого обвинять, не стало Славы, молодого мальчика, кого обвинять, что я с мужем вернулись с искалеченной судьбой. Некому предъявить претензий, кроме себя. Может быть, это судьба. Для какой истории нужен мой дневник? Историю будут писать те, кто не отмораживал руки на морозе в тайге», - подумала Ефросиния и взяв дневник со стола, бросила его в печь. Она прощалась со своими воспоминаниями. Встала, подошла к столу и стала проверять конспекты по истории у своих учеников. «Все в прошлом. Вот она, реальная жизнь, мысли моих учеников в конспектах» - размышляла Фрося и вывела первую оценку в тетраде.

© Copyright: Александра Рудэн, 2014