На станцию «Лесная» электричка приехала с опозданием. Двери со скрипом открылись, и на тускло освещаемый перрон высыпались несколько человек, подозрительно посмотревших друг на друга. Из динамика раздались шипяще-трескающиеся звуки - машинист объявил следующую остановку. Несколько спящих пассажиров вздрогнули, качнули головами и снова провалились в свой неуверенный, некрепкий сон. Двери захлопнулись, и поезд умчался в ночь, забрав с собой остатки яркого света и внутреннего спокойствия.
Немного привыкнув к темноте, Митя направился к ближайшей скамейке, испещрённой ругательствами. Их как непреложную истину передавали из поколения в поколение, поэтому вырезали поглубже или писали нестираемым маркером. На спинке лавочки гордо красовались крупные буквы «Х» и «У», окончание же слова было безвозвратно утеряно вместе с дощечкой, кем-то грубо отломанной.
Митя провёл рукой по шершавому дереву скамейки и, убедившись, насколько это было возможно в свете угасающего фонаря, что на пальцах не осталось грязи, аккуратно поставил на неё свой новенький кожаный портфель. Открыв его, он начал копаться во всех отделениях одновременно, усердно делая вид, что никак не может найти нужный ему предмет. Однако он просто выжидал, пока перрон не опустеет, и никто не будет идти за ним следом. При одной лишь мысли об этом по его телу пробежал холодок.
Проводив взглядом последнего прохожего, Митя выпрямился, поправил и без того идеальные стрелки на брюках и посмотрел на часы - половина двенадцатого. Сегодня он возвращался домой поздно. Как же Митя не любил эти ночные прогулки! Слишком многого он в этой жизни боялся, чтобы так рисковать. И хотя всю жизнь он прожил на отшибе, у самого леса, только дома, в окружении родных стен, защищавших его от внешнего мира, он чувствовал себя в безопасности. Ему не терпелось увидеть среди деревьев оранжевый свет лампы на крыльце.
Прохладный августовский ветерок заставил трепетать не только Митю, но и объявление, криво наклеенное на фонарный столб. На пожелтевшей бумаге, под выцветшей черно-белой фотографией молодого жизнерадостного парня, крупными буквами было написано: «Внимание! Пропал человек». Митя присмотрелся - лицо показалось ему смутно знакомым. Он попытался вспомнить, откуда, но дымчатая завеса в голове словно намеренно прятала от него какую-то страшную тайну.
За последние несколько лет в этом районе частенько пропадали люди. «И неудивительно», - подумал Митя, представив, как эти несчастные, припозднившись, как и он, одиноко брели по ночному лесу в сторону дома. Самое странное, что никого из них так и не удалось найти! Поэтому поверх старых пожелтевших объявлений периодически наклеивали новые, белоснежные, но обречённые со временем истлеть под безжалостными лучами солнца. Менялись лица, но текст оставался неизменным: «Внимание! Пропал…»
— Прикурить не найдётся? - прогремел за спиной чей-то голос.
«Твою мать!» - чуть не вскрикнул Митя, подскочив от неожиданности и резко обернувшись.
Взгляд его упёрся в нечто сине-белое, полосатое, обтянувшее чью-то широкую грудь. Чтобы увидеть лицо хозяина тельняшки ему пришлось поднять голову, при этом он чуть не поперхнулся слюной, издав то ли хрип, то ли писк… Крепкий запах перегара ударил в нос так, что Митя не смог вздохнуть. В воздухе повисла пауза. Со стороны он наверняка походил на рыбу, выброшенную на берег, - безмолвно шевелил губами, пытаясь выдавить из себя подобие человеческой речи. Незнакомец приблизился и повторил свой вопрос.
- Я… я не курю! - выдавил из себя Митя, пытаясь поскорее закончить разговор.
Собеседник пристально оглядел его сверху вниз, заставив Митю съёжиться и почувствовать себя виноватым за отсутствие этой вредной привычки, потом молча развернулся и, пошатываясь, пошёл прочь, огромный и неуклюжий как медведь. Митя проводил его долгим взглядом и засеменил по перрону, время от времени оглядываясь по сторонам.
Дорога к посёлку пролегала через лес. Хотя дорогой ее трудно было назвать, скорее, это была протоптанная за годы и десятилетия тропинка, углублявшаяся в дебри кустов и деревьев. Спустившись с платформы, Митя сразу же ощутил прохладу ночного леса. Тускло-желтый свет фонарей уже не касался земли; сегодня здесь царила полная луна. Ее сияние было белым, холодным и манящим. Митя посмотрел на часы, подсветка которых вспыхнула от движения руки - без четверти полночь. Всмотревшись в темноту, он ускорил шаг. Тропинка была узкой, и ветки то и дело хлестали его по ногам, а иногда и по лицу, если он не успевал вовремя пригнуться.
Митя с детства боялся темноты. Точнее, даже не темноты, а того, что могло в ней скрываться - тьма казалась бесконечной, бездонной пропастью, кишащей чудовищами.
Он был очень зол и раздражён тем, что возвращался домой так поздно. Он крайне редко задерживался и, как правило, не по своей воле. Мысленно он проклял начальника, оставившего его на работе доделывать проект, о котором Митя твердил ему две недели; проклял электричку, задержавшуюся на полчаса; проклял себя за то, что промешкался на станции. С самого начала все пошло наперекосяк, неправильно, назло ему.
Углубляясь дальше в лес, Митя почти привык к темноте и попытался расслабиться, прислушиваясь к мерному стрекоту сверчков. В какой-то момент под аккомпанемент насекомых он начал напевать пришедшую на ум песню группы Nautilus Pompilius: «Прогулка в парке без дога может стать тебе слишком дорого. Мать учит наизусть телефон морга, когда ее нет дома слишком долго».
Сзади вдруг послышался хруст сломанной ветки. Митя вздрогнул, ему захотелось обернуться, но он этого не сделал. На лбу выступила испарина. Он попытался убедить себя в том, что звук ему просто померещился, но шаг все же ускорил.
Митя вспомнил, как в детстве по ночам накрывался тяжёлым красным одеялом и трясся от дикого ужаса перед темнотой. Всю жизнь он боялся посмотреть в глаза своему страху, потому и прятался. Ватное убежище изолировало его от враждебного мира, и маленький Митя чувствовал себя в безопасности, горячо веря в то, что монстров не существует, пока он их не видит. Так он и засыпал в невыносимой духоте, погружаясь в яркие детские сны, где он был сильным, бесстрашным героем, способным противостоять кому угодно. Со временем сны эти приобрели неприятный побочный эффект - сомнамбулизм. Иногда Митя просыпался у входной двери своего дома, открытой нараспашку, совершенно замёрзший и грязный…
Крик совы мгновенно вернул его в жестокую реальность - скоро полночь, он один в лесу… или почти один. Неизвестно, какой из представленных сценариев страшнее! Здесь не было одеяла, под которым можно спрятаться. Здесь была живая, зловещая темнота и дикий, неприкрытый страх.
Митя почти бежал по тропинке, ветки с силой хлестали его по лицу. По характерным звукам он уже не мог отрицать, что его преследуют, но сил обернуться и посмотреть в себе не находил. Затылком он чувствовал, что за ним идет человек огромного роста, с тяжёлой поступью - Мите с таким не справиться.
Внезапно ноги свело судорогой. Споткнувшись о корень, он чуть не рухнул на землю. С трудом, хватаясь за воздух, но ему удалось восстановить равновесие и двигаться дальше. Ненадолго - от ужаса у него скрутило живот, подступила тошнота. На мгновение он потерял ориентацию в пространстве, заблудился во мраке. Сознание помутилось.
Перед глазами вдруг возникло лицо пропавшего парня с объявления. Он смотрел на Митю с укором, по лицу его струйками стекала кровь.
Митя потряс головой, и видение исчезло, а он снова услышал звуки ночного леса, но как-то приглушенно, словно был в мотоциклетном шлеме.
Разорванный на части труп лежал у него под ногами, лица у парня уже не было, оно превратилось в кровавое месиво.
Вокруг темнота. Тело обдало холодным потом, и он снова вернулся в сознание.
На секунду ему показалось, что он оторвался от преследователя, однако чувство это было обманчивым - очередной хруст поломанных веток за спиной развеял эту мысль. Митя не мог понять, как идущий за ним человек оказался у него за спиной. Ведь он оставался последним на перроне, электричек по расписанию больше не было.
Опять накатила тошнота, пульс участился. Тело снова отказывалось ему подчиняться. Суставы дико заныли, кисти рук будто выкручивало. Митя завыл от боли.
Его охватило чувство безысходности - сопротивляться было бесполезно, он все равно проиграет хищнику в человеческом обличье. Он обречён занять место на столбе, где его физиономия, если кто-то вообще займётся его поиском, будет улыбаться прохожим с призывом обратить на себя внимание. Позвоночник пронзила боль, по затылку пробежал холодок. Кожа покрылась испариной.
Лес ожил и преобразился, звуки усилились, словно кто-то выкрутил катушку громкости.
Тьма перестала быть чёрной массой, превратившись в отчетливо различимую картину.
Ноги окончательно перестали слушаться. Митя упал на четвереньки, затылком ощутив горячее дыхание преследователя. Он тихо заплакал, а потом закричал, что было сил, и крик его, превратившийся в вой, заставил лес на мгновение умолкнуть.
И тогда, наконец, Митя обернулся… Но это был уже не человек - это был волк, жаждущий крови.
Автор: Арина Кудряшова
Источник: https://litclubbs.ru/articles/41213-lovlja-na-zhivca.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: