Долго ли коротко ходила бабушка, но Ольга Матвеевна без нее даже не шевельнулась. Сидела там, куда ее посадили и прихлебывала чай из кружки, как загипнотизрованная. Бабушка вернулась с проводин, стала посреди комнаты и задумалась о том, что раньше делать, полы мыть или разбор полетов проводить. И решила, что разбор полетов важнее, полы подождут. Она опять поставила греться чайник и переместила Ольгу Матвеевну на кухню, чтобы она не отвлекалась на полы и бардак. Бабушке надо было точно перевести внимание Ольги Матвеевны на ее состояние, и выяснить откуда у этого состояния ноги растут.
Она посадила мать Андрея на стул в уголке, обновила чаек в кружке и стала выяснять, а чем же так можно искривить человеку мозги за три секунды. Она не наседала на женщину, просто вела житейские разговоры. В итоге этих разговоров оказалось, что на столе вареньице от гостей, а еще и медок. Но бабушка была не дурочка, и понимала, что действие варенья и меда вполне должно быть аннулировано , действием ее чая, но нет, Ольга так и оставалась в неосознанном состоянии. Бабушка призадумалась. Какую еще гадость могли подстроить несостоявшиеся родственники. Не понять.
А Ольга Матвеевна прихлебывала чаек и погрузилась в собственнве мысли. Бабушку огорчало то, что она вообще никак на нее не реагировала. Что сделали с ней? Где шкатулка с секретом? Спрашивать сейчас что то у Ольги Матвеевны было бесполезно, и бабуля прекрасно это видела. Значит придется самой разгадывать этот ребус. Но разгадывать не пришлось. На платье, с левой стороны была приколота брошь. Красивая, с камнем, скорее всего серебряная. В виде ягодной грозди. Конечно может это не в броши дело, но попробовать то бабке не мешает никто. И бабушка осторожно отстегнула брошь и положила на стол.
Реакция пошла сразу. Ольга Матвеевна моментально подхватилась и побежала в туалет. Бабушка пошла за ней, ради любопытства. Ольга блевала. Блевала так, что казалось, что сейчас кишки выскочат в унитаз. Ольга была к этому не готова. Она прямо переломилась пополам, оперлась руками об унитаз, и вздрагивала всем телом. Когда спазмы уходили, она выпрямлялась, немножко ждала, поворачивалась к раковине , полоскала рот и ополаскивала лицо. Но перерыв длился недолго, приходил следующий спазм, она опять склонялась к унитазу, и продолжала свое избавление от чужого настроя. Бабушка не стала стоять рядом, пошла убирать бардак, который сама недавно устроила.
Вот только когда она убрала все после вечеринки, и пришла в себя мать Андрея , да и то не до конца, а как будто не веря себе, что все это закончилось. Она умылась, переоделась, села на стул в кухне и закрыла глаза.
-Дарья Николаевна , я чем то отравилась?
- Да нет, Ольга Матвеевна , все свежее, нечем травится.
- А что же мне плохо так? Водки не пили, ели все свежее, что же из меня выходило?
- Ну так это же не только продукты так на человека влияют.
- А что ещё? Градусник я сегодня тоже не разбивала, ртуть по полу не собирала.
- Люди разные вокруг ходят.
- А что люди? Людей этих я давно знаю. Ничего плохого о них сказать не могу. Вон какую красивую брошь мне сегодня подарили. Серебряная. Ой, а где брошь?
- Потеряли что ли?
- Не знаю. Наверное в туалете обронила, сейчас посмотрю.
- Не надо, сидите, я сама посмотрю,- сказала бабушка, незаметным движением переместив брошь со стола себе в карман, пошла в сторону туалета.
- Дарья Николаевна , ну что, нашли?
- Да нет тут ничего.
- А давайте завтра поищем, а то у меня сегодня почему то силы закончились.
- Давай, моя хорошая . Пошли, я тебе постель расстелю и помогу лечь.
- Только , Дарья Николаевна , можно вас попросить прийти с утра, а то мне что то страшно .
- Прийду, Ольга Матвеевна , обязательно приду. Спите. Нам с вами завтра о многом поговорить надо
- Всё завтра, Дарья Николаевна , все завтра
