Быть на пути единобожия значит быть на пути абсолютной внутренней свободы. По сути эти два понятия синонимы, две стороны одной медали.
А что делает нас несвободными?
Зависимость от внутреннего образа самовосприятия. Кто-то внушил себе, что его недолюбили в детстве, а потому он вырос поломанным и криворуким. И с этим, дескать, уже ничего не поделаешь. Кто-то поверил, что успех и изобилие – история удачливых, да проныр, а я, мол, честный, да к тому же рожденный без серебряной ложки во рту и потому бедный. Кто-то, напротив, запер себя в золотой клетке, отгородившись от настоящей любви и искренних отношений, ведь всем вокруг нужно якобы лишь одно – его пузатый кошелек.
Все это – рабство языческого мышления. Мышления тех, кто придумал себе икону самовосприятия, а потом денно и нощно молится на нее, убеждаясь через самосбывающиеся пророчества в ее непреложной правде и сверхъестественной силе.
Но верующий – не язычник. Он – раб Бога. А потому он не преклоняется ни перед чем, кроме Него.
Зависимость от внутреннего образа, разводки эгоцентризма и самовлюбленности, и опирающиеся на них крючки внешних манипуляций он легко распознает и щелкает как орехи. Сердце верующего изъято из мира – оно отдано Богу. А потому ничто в тварной трясине, включая догмы его собственного мышления, т.е. включая его ментальных идолов, не способно его заарканить и поработить.
В истории ислама стремление к внутренней свободе (= единобожию), пожалуй, ярче всего воплотилось в движении маламатия («те, кого порицают»). Это движение возникло в Хорасане в IX в. От обычных мусульманских ученых и аскетов «люди порицания» отличались тем, что намеренно совершали действия, которые порочили их в глазах единоверцев. Так они сохраняли свою преданность Богу и свободу от всего остального.
В этом смысле очень типична история, рассказанная Джами: «Когда один из них входил в город, его приветствовала большая толпа, и люди хотели сопровождать великого учителя, но вдруг он стал прилюдно мочиться на дороге; тогда все оставили его и больше не верили в его высокий духовный уровень».
Способность делать то, что низвергает нашу самовлюбленность, нашу привязанность к самому себе, к своему закостенелому образу самовосприятия, который мы холим и лелеем вместо того, чтобы непрестанно обновляться перед Ликом Бога – Сокрушителя всех иллюзий, и есть внутренняя свобода.
А вы свободны?
Попробуйте одеться в нечто непривычное для вас. Радикально непривычное. Например, в костюм зайчика с ушками и хвостиком-помпошкой на детском утреннике или Деда Мороза или Снегурочки. Ну как? Сложновато?
Внутренняя свобода соединяет человека с Жизнью. Он становится адекватным всем ее контекстам. На работе такой человек, если требуется, строг и не возмутим, с друзьями – весел и расслаблен, в постели – страстен и горяч, а с детьми может просто поиграть и подурачиться. Человек же, который замуровал себя в темнице самовосприятия, напротив, неадекватен реальности и стоящим перед ним задачам.
Фрик приходит на собеседование в солидную организацию консервативных правил с гигантскими туннелями в ушах. Клерк даже на загородный пикник одевает строгий костюм. Школьная учительница в интимном уединении никогда не сядет мужу на лицо, хоть оба и хотят этого. А пикапер никак не удержит своего удава в штанах от блуда, которым уже давно пресытился. Эти люди не могут по-другому, ибо рабам ментальных идолов собственный образ дороже всего остального. А потому они спотыкаются об реальность. Они не реализуют собственные интересы, ибо держатся за старое и не хотят меняться. И в итоге страдают.
Где нет свободы, нет и настоящей любви, ведь любовь не приемлет никаких рамок и ограничений.
Сколько раз вы говорили, что любите своих детей и сделаете для них все, что угодно. Но это неправда. Вы не можете сделать для них элементарного – сыграть все тех же зайчика или Снегурочку даже тогда, когда в детском саду не хватает аниматоров.
Эту же неготовность к самопожертвованию мы привносим и в воспитание детей. Мы заставляем их молиться на наших ментальных богов вместо того, чтобы быть чутким к ним самим и помочь нашим детям встать на их собственный путь.
Без свободы любовь умирает. А без любви угасает сама Жизнь. Вот почему внутри себя мы должны держаться только Бога, ибо все остальное – тлен