Глава 32
Месяц спустя.
Перед зданием Басманного районного суда большое скопление журналистов, блогеров и любопытных людей. Толпа большая, но не столь плотная, чтобы казаться угрожающей массой. Здесь операторы с камерами снимают для прямого эфира, и многочисленнее полицейские поддерживают порядок, не допуская толпу до крыльца суда, стремясь сохранить свободный проход участников судебных процессов в суде.
Эффектная журналистка в красной куртке стоит перед оператором и выходит в прямой эфир. Это Елена, подруга Вани, вновь поднимает рейтинг своей телекомпании.
— Мы находимся у здания Басманного суда. Сегодня здесь, по праву можно сказать, начинается суд года. Суд об убийстве финансового директора корпорации «ВЫСОКОЕ НЕБО» и главного бухгалтера корпорации. «ВЫСОКОЕ НЕБО» — один из лидеров строительной отрасли России. Это преступление широко освещалось, но напоминаю тем, кто оказался не в курсе, что в убийстве обвиняют сына владелицы корпорации Владимира Воронцова. Особенностью дела является тот факт, что изначально подозревали в убийстве саму Эмму Воронцову, но затем следствие доказало виновность Владимира. Другой особенностью является тот факт, что убитый приходился супругом госпожи Воронцовой и отчимом обвиняемого в убийстве.
Ведущая новостей Виктория профессиональной мимикой показывает удивление и заинтригованность. Одним словом, сенсация, столь любимая СМИ.
— Елена, я слышала, дело было очень запутанным.
— Да, именно так, Мария. Вокруг этого дела замешано несколько смертей, похищение огромной суммы денег со счетов корпорации, точная сумма не называется, но по слухам — почти полтора миллиарда рублей.
— Елена, а сам обвиняемый признал свою вину? — уточняет ведущая новостей, притягивая зрительское внимание к эфиру. — А как сама Эмма Воронцова отнеслась к произошедшему?
— Я думаю, мы узнаем об этом в ходе процесса, который начнется буквально уже через час. Вот я вижу, подъезжает машина Эммы Воронцовой.
Журналисты теснятся вокруг машины, видя, как из нее выходят Эмма, Анастасия и Бес. Журналисты стараются задать как можно больше вопросов, но все напрасно. Эмма лишь бросает короткий, сверкающий твердой решимостью, взгляд на самую ретивую из них и, игнорируя вопросы, идет к двери. Бес держит Анастасию под локоть, как бы оберегая ее от толпы с микрофонами.
— Пока без комментариев, — бросает он в толпу, как кость для собаки, привычную фразу адвокатов.
Его пожелания игнорируют и буквально наваливаются на него с вопросами, но на помощь приходят полицейские и буквально вытаскивают адвоката из осаждающей толпы журналистов. Анастасия и Бес вслед за Эммой скрываются за дверью суда.
В коридоре Беса и Анастасию ожидает Эмма. Бес смотрит на часы.
— Эмма Ивановна, вам в зал суда. Давайте я вас провожу, потом встречу конвой с Владимиром.
Все втроем с достоинством поднимаются по лестнице суда. На втором этаже прямо около лестницы стоит прокурор с двумя своими заместителями. Они молча провожают взглядом Воронцову с ее спутниками. Уже на пороге зала суда Эмма оборачивается к Бесу и, смотря ему в глаза, говорит.
— Максимилиан Александрович, надеюсь, вы понимаете весь груз ответственности, что сейчас лежит на мне. Я вам доверила не только судьбу моего сына, моей компании, но и свою. Хоть это и звучит театрально пафосно, но в этом — настоящая драма моего положения. От исхода этого дела зависит слишком много судеб, судеб нам незнакомых, но сейчас с волнением ожидающими исхода вашей битвы за правду. Это какой-то ужас! — с последним восклицанием она, покачав головой, уверено входит в зал суда.
Эмма в компании Анастасии занимает место в первом ряду. Постепенно зал заполняется людьми.
— Кошмар какой! Сколько людей! — произносит Анастасия, оглядываясь по сторонам.
Эмма никак не реагирует. Она сосредоточена на своих мыслях.
На скамьях суда рассаживается группа журналистов, студентов-юристов и несколько любопытных из числа совершенно посторонней публики. Появляется судебный секретарь. Невысокая пухлая девушка, приблизительно двадцати пяти лет, в черной узкой юбке на грани дозволенного и белой блузке, подчеркивающей впечатляющую грудь, на которой останавливались и возвращались к ней снова многие мужские глаза. Она в больших очках, с кудрявой прической, отчего имеет вид слегка легкомысленный.
Проходят в зал и усаживаются на свои места заместители прокурора, следом, убирая телефон в карман, появляется и сам главный государственный обвинитель — прокурор с рядом знаков отличия на голубой форме. Он садится, пристально смотря на Эмму, кивает своим заместителям. Те кивают в ответ, говоря о готовности.
Вот заходит и Бес, лавируя между рядом скамей и застеклённой кабиной для подсудимого, садится на место стороны защиты, поправляя платок на шее, ставя рядом с собой красивый портфель. Он спокоен и деловит. Одновременно с адвокатом выходят из совещательной комнаты присяжные заседатели и занимают свои места в красивом присутственном месте, обнесенном перилами. Присяжные заседатели, их шесть — три женщины и трое мужчин средних лет. Только одна из трёх женщин достигла пенсионного возраста. На вид присяжные заседатели — обыватели, которых можно увидеть в общественном транспорте, в отделениях банка, за рулем недорогих машин, то есть все те, кто окружает нас в повседневной жизни. Полицейский конвой появляется в дверях, один из судебных приставов, открывает дверь кабины с бронированным стеклом. В окружении трех полицейских в зал входит Владимир. Он в наручниках и прикован к одному из правоохранителей.
Эмма сидит вполоборота, желая разглядеть сына получше. Владимир смотрит на мать и улыбается изможденной натужной улыбкой. Видно, как он осунулся. И без того худощавый, он похудел слишком сильно, и оттого стал выглядеть старше лет на десять.
— Как он выглядит! Боже мой! Бедный Владимир!
— Не причитай, Анастасия, не причитай, как бабка старая, — сердито обрывает помощницу Эмма.
Секретарь суда готовится за своим столом к ведению протокола судебного заседания. Открывается дверь судейского кабинета. Секретарь поднимается, и весь зал следует ее примеру.
— Встать! Суд идет! — громко провозглашает секретарь суда.
Судья, мужчина около пятидесяти лет, невысокий мужчина, но облаченный в мантию, кажется величественным. Он с важностью занимает свое место и с его высоты оглядывает зал, присяжных, прокуроров, адвоката и подсудимого. Кивает головой секретарю. Вслед за судьей садятся на свои места участники процесса и зрители. Секретарь ожидающе поднимает глаза на судью, показывая готовность к работе.
— Начинается судебное следствие по обвинению гражданина Воронцова Владимира Петровича, тысяча девятьсот девяносто восьмого года рождения, в совершении преступления по части второй статьи сто пять Уголовного Кодекса Российской Федерации, — в голосе судьи чувствуется авторитет государства от чьего лица сейчас в этом небольшом зале суда вершится правосудие во имя справедливости. — Обвиняемый Воронцов, признаете свою вину по предъявленному вам обвинению?
Владимир сидит за клеткой и нервно то потирает ладони, то запястья, словно желая убедиться в отсутствии наручников. Он словно не слышит вопрос судьи. Судья повторяет вопрос уже громче.
— Обвиняемый Воронцов, признаете свою вину по предъявленному вам обвинению?
Владимир поднимает голову и, неторопливо поднявшись, отвечает, глядя на судью:
— Нет, не признаю. Я никого не убивал.
Судья на реплику Владимира никак не реагирует и начинает листать дело.
— Итак, уважаемые присяжные заседатели, мы сейчас с вами будем исследовать доказательства виновности подсудимого. Эти доказательства нам предъявит государственный обвинитель, заместитель прокурора города Москвы. Также мы изучим доказательства со стороны защиты.
Прокурор поднимается, поправляет китель, прочищает горло и принимает умиротворенный вид, вид человека, скучно объясняющего очевидные вещи и показывая всем своим видом формальность совершаемых им действий.
— Уважаемые присяжные заседатели, я сейчас удивлен, услышав отказ гражданина Воронцова от признания своей вины в совершенных убийствах, от вины, им признанной добровольно, явившись к следователю …
— Я протестую. Протестую, чтобы моего подзащитного без решения суда определяли уже как виновного. Он очевидным образом сейчас отказался признавать себя виновным в обоих убийствах.
— Товарищ прокурор, просьба быть корректным, - спокойно обращается судья к прокурору. — Мы все здесь будем, возможно, неоднократно удивлены, и поэтому прошу оставаться в рамках процессуального законодательства. Продолжайте, пожалуйста.
Прокурор, игнорируя взгляд адвоката, продолжает речь:
— Что ж, начнем по порядку. Прежде всего, у нас есть собственноручное признание подсудимого Воронцова в убийстве Сазонова, плюс к этому проведенный следственный эксперимент подтвердил возможность совершения Воронцовым убийства. Воронцов, вы признаете тот факт, что добровольно явились в повинной?
— Да, признаю.
— Вы признаете, что явились в кабинет Сазонова и убили его.
— Я признаю, что, когда я вошел в кабинет и не увидя никого там, заглянул в туалет и где уже на полу лежал мертвый Дима, — в полной тишине отчетливо слышит весь зал слова Владимира.
— Воронцов, а зачем вы тогда сами заявили, что это сделали вы?
— Я видел, как по телевизору обвинили мою маму в убийстве, и что якобы она была последней, кто видел Диму живым, и якобы у нее были мотивы его застрелить.
Прокурор артистически вскидывает глаза к потолку. Его саркастическая ухмылка видна всему залу и судье. Прокурор не верит ни одному слову человека, сейчас сидевшего на месте для подсудимых. В зале послышались смешки и шорохи
— Таким образом, вы хотели вывести мать из-под удара и привнести себя в жертву? Извините, подсудимый, не верю, не верю и все. Зачем вы к нему пришли столь изощренным конспиративным способом?
— Я хотел его убить, хотел, но еще раз говорю, я пришел, он уже был застрелен.
В зале вновь наступает резкая тишина. Эмма закрывает глаза. Анастасия замирает, приоткрыв рот.
— Почему же?
— Он был нехороший человек. Он был подлец.
— Извините, подсудимый Воронцов, но это не повод убивать человека. Так себе отговорка, честно говоря. Спасибо, что вы хотя бы теперь признаете стремление убить человека. Ладно. Итак, вы вошли в кабинет с пистолетом в кабинет Сазонова? Где вы взяли пистолет?
— Это был пистолет отца.
— Где сейчас пистолет, подсудимый?
— Я, — здесь Владимир замешкался и, взглянув на мать, вздыхает, словно перед тем, как бросить жребий, и уверенно признается, — я отдал его своей невесте.
— О, как любопытно. Где она? Как ее зовут?
— Ваша честь, свидетельница Олимпиада Зиновьева, ждет в коридоре. У нее вся информация о пистолете, — поднимаясь с места, произносит Бес.
Анастасия радостно хватает Эмму за руку.
— Слава Богу, пистолет нашелся, это подтвердит его невинность.
— Не торопись, — Эмма освобождает свое запястье от хватки помощницы.
— Уважаемый суд, присяжные заседатели, прошу зафиксировать умышленную попытку со стороны подсудимого завести следствие в тупик, — прокурор грозно постучал пальцами по столу. — Прошу заместителей прокурора подготовить заявление о возбуждении уголовного дела по данному факту.
Эмма и Анастасия в ауте, на их лицах читается вопрошающее недоумение. Обе подносят пальцы к губам. Бес откидывается на спинку стула и любуется прокурором, а прокурор между тем продолжает вещать:
— Пускай, — после секундного раздумывания прокурор делает пренебрежительный жест, — это никак не снимает с подсудимого подозрения в убийстве, скорее наоборот, говорит о его изворотливом уме. Уме, который сообразил: пистолет отца может стать его алиби, но мы знаем, что у него был второй пистолет, им-то он и убивал, и его-то он реально выбросил.
— Ваша честь, я прошу прокурора подтвердить факт наличия у Воронцова второго пистолета, из которого он якобы и стрелял.
Прокурор, впервые выйдя из себя, агрессивно бросает адвокату:
— Предъявлю, — и после паузы добавляет, — когда посчитаю нужным для обвинения.
Бес выразительно смотрит на судью, тот не делает замечание прокурору. Бес спокойно пожимает плечами. Прокурор вновь переходит в нападение:
— Прошу предъявить суду запись с видеокамер, которые подтверждают приход Воронцова в кабинет убитого Сазонова.
На экране в зале суда демонстрируется запись с видеокамер из холла, лифта, коридора компании и выход Владимира через паркинг, где он садится в автомобиль.
После просмотра записи, прокурор обращается к судье:
— Прошу вызвать свидетельницу Зинаиду Петрову.
Секретарь суда поднимется, эффектно идет к двери, чувствуя на себе любопытные взгляды, изучающие очертания ее тела. Открыв дверь, она громко вызывает из коридора:
— Свидетельница Петрова, вас вызывают в зал суда.
Зинаида Петрова входит в зал. Ей показывают на место для свидетелей. Свидетельница подходит к трибуне и встает за ней. Она немного смущена и волнуется.
— Свидетельница, расскажите суду, когда и при каких условиях вы видели подсудимого в последний раз? — спрашивает прокурор.
— Я его видела в пятницу тринадцатого октября, когда вместе с ним поднималась в лифте.
— Почему он вам запомнился?
— Ну, я его за последний год несколько раз видела, и я удивилась, почему у него в тот раз была сумка по доставке пиццы.
— А дальше что?
Зинаида, пожимая плечами, поясняет:
— Да ничего, он вышел на шестнадцатом этаже, а я поехала выше. Наш офис на пять этажей выше.
— Свидетельница, спасибо. У меня все.
Судья переводит взгляд на защитника:
— У стороны защиты есть вопрос к свидетелю?
— Нет, ваша честь, — спокойно отвечает Бес.
— Свидетельница, вы свободны. Спасибо! — отпускает молодую женщину судья.
Зинаида облегченно вздыхает и быстро уходит в зал, где садится на свободное место в первом ряду.
Прокурор продолжает вызывать свидетелей обвинения:
— Прошу вызвать свидетеля Афанасия Никитина.
Секретарь снова направляется к двери и громко вызывает:
— Свидетель Никитин, вас вызывают в зал суда.
Пивовар, он же Афанасий Никитин, входит в зал. Ему показывают на место для свидетелей, и он идет неспеша, словно желая быть в центре внимания как можно дольше. Он важно останавливается за трибуной и кладет на нее руки, перед этим поправив галстук.
— Свидетель, — обращается прокурор, — расскажите суду, когда и при каких условиях вы видели подсудимого в последний раз?
— Я его видел в пятницу тринадцатого октября. Мы поднимались в лифте вместе.
— Почему он вам запомнился?
— Как я уже говорил следователю, — вальяжно начал объяснение свидетель, — я всегда обращаю внимание на левшей. А вот этот человек как раз и есть левша.
— Любопытно. А почему вы так решили? — и судья, и защитник прекрасно знали пояснение, которое последует за вопросом, но вот зал затаил дыхание.
— По часам на правой руке и видно по жестам, когда человек больше использует левую руку как рабочую.
— Что у него в руках было, Вы помните?
— Сумка доставщика еды. Такая большая квадратная и плоская. Зеленая. Он держал ее в левой руке.
— Уважаемый суд, прошу обратить внимание на тот факт, что подсудимый левша. Спасибо. У меня больше нет вопросов к свидетелю.
— Защита? — коротко спрашивает судья.
Бес отрицательно качает головой:
— Нет вопросов.
— Свидетель, вы свободны, — приказывает судья. — Займите место в зале суда. Спасибо!
— Уважаемые присяжные заседатели, — обращается прокурор, как учитель, объясняющий ученикам новую тему, — важными доказательствами в следственном деле являются различного рода экспертизы. Сейчас вам будет представлено заключение судмедэксперта о времени смерти потерпевшего. Вот заключение эксперта.
Прокурор достает его из дела и демонстративно показывает заседателям, залу и защитнику.
— Эксперт пришел к выводу, что время преступления приходится на время с восемнадцати до девятнадцати часов вечера пятницы. Если в убитого не стреляла госпожа Воронцова, то единственным человеком, кто заходил еще в кабинет убитого, — тут прокурор показывает рукой в сторону Владимира, — в этом промежутке времени был подсудимый Воронцов. Вот, что говорит экспертиза, и вот, что показывает нам камера видеозаписи. Спасибо.
Прокурор с удовлетворением на лице садится на свое место.
— У защиты есть вопросы по экспертизе? — обращается судья к Бесу.
Защитник, поднимаясь с места, твердо произносит:
— Более чем, ваша честь. Я прошу вызвать судмедэксперта в качестве специалиста.
Прокурор, снисходительно смотря на Беса, хмыкает, затем переглядывается с заместителями. Секретарь вызывает судмедэксперта, уверенно занимающего место свидетеля. Эксперт смотрит на судью.
— У защиты, как я понял, есть вопросы по проведенной вами экспертизе. Максимилиан Александрович, прошу вас, задавайте свои вопросы.
Бес, не заглядывая в свои записи, сразу переходит к делу:
— Подскажите, вы пришли к выводу о времени смерти, исходя из каких данных?
Эксперт, слегка откинув голову, держась руками за тумбу, встал поудобнее и начал объяснение:
— Здесь учитывались несколько факторов.
— Но главные вы можете назвать? — попросил уточнить Бес.
— Конечно, скорость охлаждения тела и трупные пятна.
— Мне показалось очень странным, что вы довольно точно определили время смерти при том, что использованная вами методика дает только приблизительные выводы. Согласны?
Быстро поднявшись, прокурор заявляет громко судье:
— Я протестую, ваша честь, защитник ставит под сомнение компетентность эксперта и апробированную методику и практику диагностирования давности смерти.
— Протест принимается, — согласно кивает судья и обращается к Бесу. — Защита, будьте конкретны.
— Хорошо, ваша честь, — согласился Бес и продолжил допрос эксперта. — Из вашего заключения, я пришел к выводу, что вы не учли очень важное условие, которое серьезно влияет на скорость остывания тела и, соответственно, определения время смерти.
Эксперт с удивлением смотрит на Беса. Прокурор отрывается от своих записок. Лица заседателей выражают внимание.
— Вы не учли того, что пол в санузле был теплым, — произнес адвокат, выдержав эффектную паузу, — Он был теплым и в тот злосчастный день. Причем температура, по желанию Сазонова, устанавливалась всегда в сорок градусов, поэтому и остывать он, лежа на полу, должен был дольше.
Бес отвел глаза от прокурора и обратился к судье.
— Поэтому прошу суд учесть, что экспертиза проведена некорректно и прошу назначить еще одну экспертизу.
Судья, сложив ладони около подбородка, задумался на несколько секунд, потом утвердительно кивнул и произнес:
— Вынужден признать очевидность слов защиты, — и оглашая свое решение, судья поясняет присяжным. — Требуется проведение новой экспертизы времени смерти потерпевшего. Уважаемые присяжные заседатели, данная экспертиза изымается из следственного дела, не принимается судом к рассмотрению, ее выводы не могут влиять на ваши будущие решения.
Защитник, с удовлетворением выслушав решение суда, продолжает задавать свои вопросы:
— Подскажите, убитый Сазонов перед смертью ел пиццу?
— Нет, — уверено отвечает эксперт. — Вскрытие показало, что убитый утром позавтракал довольно заурядно. Кофе с бутербродом.
— Спасибо. У меня все, — закончил Бес.
— У стороны обвинения есть вопросы к эксперту? — спросил судья.
Чуть подумав, прокурор говорит судье:
— Нет.
В зале сохраняется тишина. Судья:
— Пригласите в зал суда свидетеля Олимпиаду Зиновьеву, — обращаясь к секретарю.
В зал входит девушка. Высокая, стройная, с прямыми каштановыми волосами, овальным лицом, украшенным симпатичными чертами. Под кожаной курткой модная водолазка, джинсы подчеркивают длину ног, аккуратные свело-коричневые ботиночки. Через плечо у нее переброшена сумка. Девушка смотрит на Владимира. По ее лицу видно, как она борется со слезами.
Судья смотрит с любопытством на девушку.
— Свидетельница Зиновьева, займите-ка свое место, — показывает он рукой на тумбу для свидетелей.
Девушка расстроенно кивает головой встает за тумбой.
Судья обращается к свидетельнице по-отечески располагающе. Бес поднимается с места и поясняет:
— Ваша честь, пистолет Петра Воронцова, о котором велась речь, сдан Олимпиадой Зиновьевой в организацию, наградившую героя, а именно — в Федеральную службу безопасности. Баллистическая лаборатория провела экспертизу и выдала соответствующее заключение. Прошу его приобщить к делу. Он у свидетельницы на руках.
Судья спрашивает у свидетельницы:
— Как к вам в руки попал пистолет?
Липа прокашлялась от волнения и тихо пояснила:
— Мне отдал его Владимир во вторник утром семнадцатого октября. Он сказал, чтобы я его сохранила и никому не рассказывала о пистолете.
— Понятно. А почему вы решили его тогда передать в ФСБ?
— Мне посоветовал защитник, — тут она еле видно кивнула в сторону Беса, — он сказал, что это необходимо сделать для доказательства невиновности Владимира.
— Понятно. Где заключение экспертизы?
Липа нервно роется в сумке и достает сложенный в прозрачном файле документ и, ни на какого не глядя, передает в руки судьи.
Судья разворачивает его и с вниманием читает. Его рот задумчиво искривляется. Он пальцами дотрагивается до своего подбородка, замирает и, выдохнув, обращается к заседателям:
— Уважаемые заседатели, я принял решение приобщить к делу в качестве вещественного доказательства указанное здесь оружие, которое, безусловно, прокуратора может затребовать у ФСБ. К нему прилагается заключение, выданное баллистической лабораторией ФСБ России по городу Москве. Вы также можете ознакомиться с содержанием настоящего заключения. Заключение говорит: первое — оружие принадлежало офицеру ФСБ капитану Воронцову и было выдано ему в качестве награды за боевое задание. Второе — оружие не использовалось более десяти лет, из него не стреляли тринадцатого октября сего года. Третье — прикладывается описание индивидуальных особенностей выпущенных пуль. У защиты есть возражения?
— Нет, — коротко произносит Бес.
Судья переводит взгляд на сторону обвинения.
— Только после изучения заключения экспертизы, — хмуро произносит прокурор, видимо, в растерянности забыв подняться при обращении к судье.
Судья едва видно вскинул бровью.
— Ваше право. Переходите к следующим вещественным доказательствам, — предложил судья.
Прокурор рьяно поднимается, словно хороший боксер, пока еще готовый сражаться за победу.
— Заключение дактилоскопии о присутствии отпечатков пальцев Воронцова на ручке двери туалета, где был убит Сазонов.
— Понятно. У защиты есть вопросы, — спросил судья?
— Нашла ли экспертиза отпечатки других лиц?
— Только убитого Сазонова и Воронцова, — пояснил прокурор.
— Больше нет вопросов, — ответил защитник.
Было видно, что прокурор отправился от оплеухи с пистолетом и энергично повел наступление дальше.
— Вещественные доказательства по убийству Сазонова государственным обвинением предъявлены все. Переходим к делу в части расследования убийства Голубевой Кристины Сергеевны. Прежде всего, это пуля, извлеченная из тела Голубевой. Она идентичная пулям из тела убитого Сазонова. Уважаемые присяжные заседатели, это доказывает, что и Сазонов, и Голубева были убиты из одного орудия преступления и убиты одним человеком…
— Протестую, — поднявшись с места и упираясь ладонями в стол, вдобавок грозно наклоняясь в сторону прокуроров, потребовал Бес, уже бросая сердитый взгляд на судью. — Последний вывод пока никем и ничем не подтверждаем.
— Протест принимается, — быстро согласился судья.
— Следствием установлено, — продолжил прокурор, пропустив еще один удар, — что убитая Голубева вела очень спокойный ритм жизни. Она жила одна в доме в коттеджном поселке, детей не было и, как говорят свидетели, например, соседка и охрана поселка, к ней приезжал, как правило, раз в неделю один и тот же мужчина. Всегда приезжал на такси. Следствию удалось установить, кто именно приезжал в то утро, когда была убита Голубева. Прошу пригласить свидетеля обвинения.
— Прошу секретаря пригласить в зал суда свидетеля Абдуллаха Мансурова, — сказал судья.
Продолжение следует.
Роман можно скачать на сайте ЛитРес
https://www.litres.ru/book/agata-pevchaya/tri-vystrela-v-neboskrebe-69502732/
И не забудьте подписаться) Спасибо!