Денир Курбанджанов, кинокритик, специально для «Консерватора»:
Растерянность — первое, что наступает после просмотра дебютной картины Сергея Ильина «Страсти по Матвею». Сразу и не скажешь почему. Дело точно не в структуре фильма (который, в общем-то, удался как мейнстримное зрелище), и даже не в парочке точных замечаний по поводу нынешнего состояния церкви. Причина растерянности прячется между этими двумя точками — в авторском отношении к происходящему.
История «Страстей» — история взросления. Стеснительный алтарник Матвей (Денис Власенко) оканчивает семинарию и вот-вот готовится сменить своего отца (Алексей Розин) на посту настоятеля храма. Для полного счастья Матвею не хватает жены — на высокую должность холостых не берут, а молодой семинарист как раз недавно расстался с девушкой. Нужно срочно искать спутницу жизни, да ещё и такую, которая будет готова всё бросить и выйти замуж за священника.
Поиски жены на кафедре иконописи и православных сайтах знакомств (да, есть и такие) результата не дают. Всё меняется, когда Матвей встречает Агату (Валери Зоидова) — художницу и секс-оторву, которая одним пинком запускает сюжет фильма. Для будущего священника Агата — запретный плод, воплощение бессознательного и далёкая планета в одном флаконе. Матвей в неё беспросветно влюбляется, а потом познаёт все прелести тусовочной жизни. Чтобы сохранить интригу, ограничимся следующим: у Агаты есть парень-мажор, бросить которого она не в силах, а на горизонте вдруг возникает расчётливая и обаятельная Варвара (Ольга Бодрова), метящая на пост матушки.
За пределами подростковых переживаний — церковь, которая, пожалуй, впервые на экране показана так скрупулёзно изнутри. Батюшки здесь чавкают бутербродами и шутят на тему поста, ладан хранят в коробочке от Tic Tac, церковный хор может раскачать слушателей чем-нибудь из репертуара группы «Браво», а вместо приторного кагора сгодится и каберне-совиньон (подарок прихожан). Настроение картины регулируется ситкомовским юморком («Это торт «Прага»? У нас мама таким в пост согрешила») и глянцево-солнечным освещением. Сложив всё это, получаем церковь, напоминающую гараж для субкультурных сходок, где взрослые дяди и тёти переодеваются в священнослужителей и отдыхают от мирской жизни.
С другой стороны, в церкви из «Страстей» невозможно развидеть модель акционерного общества, существующего не по духовным принципам, а по юридическим. Есть директор (настоятель), гоняющий на «крузаке», есть его подчинённые, которые погружены в бумажную волокиту и надоедливую бюрократию. У АО имеются даже филиалы: когда в финале отец Фёдор (Тимофей Трибунцев) становится наконец настоятелем нового храма и приветствует прихожан, это выглядит так, словно на районе открылся ещё один супермаркет.
В конечном итоге церковь в «Страстях» слишком человеческая, слишком светская, имеющая буквально товарный вид. Уловить режиссёрскую мысль в этом трудно — может быть, здесь кроется что-то от миссионерства (привлечь внимание молодёжи православными мемами) или это просто эстетическое условие для народного кино. Без сомнения, в этом не чувствуется заказа сверху: «Страсти по Матвею» — картина искренняя, свежая и динамичная, а главное — содержащая в себе авторский дух. Проблема лишь в одном.
Если жизнь людей на службе у Бога отличается от жизни в миру только спецодеждой, смысл церкви пропадает. Эстетизация религии, которая подчёркивается мыльными темами про любовь и аборты, играет скорее в минус фильму. Но Сергей Ильин воспринимает ситуацию как-то уж больно умилительно — такая церковь понарошку, всё там хорошо, розово и замечательно, и никто не вспоминает о смерти и о Боге.
Есть в этом какая-то несостоятельность. И отсюда — растерянность.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.