В просторах нашей Родины было и будет огромное количество поэтов, но известны из них далеко не все. Некоторые смогли "пробиться в люди", а другие остались без должного внимания, не смотря на то, что ничем не уступали талантом, но судьба распорядилась по другому и многие остаются без должного внимания, о таких творцах и пойдёт речь в данной статье
Евгений Абрамович Баратынский — русский поэт, а так же друг Пушкина. И сейчас многие знают о нём лишь эти два факта, хотя на самом деле этот человек являлся не просто другом одного из величайших поэтов. Евгений Абрамович так же был потрясающим поэтом, высоко ценившимся в светском обществе и талант которого признавали такие люди как, Василий Жуковский, Николай Гнедич и конечно же Александр Сергеевич.
Весна, весна! Как воздух чист!
Весна, весна! как воздух чист!
Как ясен небосклон!
Своей лазурию живой
Слепит мне очи он.
Весна, весна! как высоко
На крыльях ветерка,
Ласкаясь к солнечным лучам,
Летают облака!
Шумят ручьи! блестят ручьи!
Взревев, река несет
На торжествующем хребте
Поднятый ею лед!
Еще древа обнажены,
Но в роще ветхий лист,
Как прежде, под моей ногой
И шумен и душист.
Под солнце самое взвился
И в яркой вышине
Незримый жавронок поет
Заздравный гимн весне.
Что с нею, что с моей душой?
С ручьем она ручей
И с птичкой птичка! с ним журчит,
Летает в небе с ней!
Зачем так радует ее
И солнце и весна!
Ликует ли, как дочь стихий,
На пире их она?
Что нужды! счастлив, кто на нем
Забвенье мысли пьет,
Кого далёко от нее
Он, дивный, унесет!
1832 г.
Анненский Иннокентий Фёдорович - русский поэт и переводчик. Большая часть произведений автора оставались неопубликованными. При жизни Анненского не знали как поэта, знали как директора Царскосельской гимназии, не смотря на то, что Иннокентий Фёдорович перевёл стихотворения Горация, Бодлера, все 19 пьес Еврипида и т.д.
Полюбил бы я зиму,
Да обуза тяжка…
От нее даже дыму
Не уйти в облака.
Эта резанность линий,
Этот грузный полет,
Этот нищенский синий
И заплаканный лед!
Но люблю ослабелый
От заоблачных нег —
То сверкающе белый,
То сиреневый снег…
И особенно талый,
Когда, выси открыв,
Он ложится усталый
На скользящий обрыв,
Точно стада в тумане
Непорочные сны —
На томительной грани
Всесожженья весны.
1909 г.
Фёдор Кузьмич Сологуб — русский поэт, писатель. Самый таинственный и загадочный из русских поэтов-декадентов родился в семье портного по фамилии Тетерников. Самым таинственным его можно назвать, потому что Фёдор Кузьмич считался колдуном среди некоторых современников, так как он предсказал собственную смерть, а так же Октябрьскую революцию и некоторые другие события, о которых люди знать заранее ну никак не могли. Ещё во время учёбы занимался переводами Шекспира, Гейне, Гёте и многих других зарубежных авторов.
Очень крупная часть трудов Фёдора Сологуба остается до сих пор недоступной для всех читателей, однако роман Ги де Мопассана «Сильна как смерть» и «Кандид» Франсуа-Мари Аруэ (Вольтер), как и поэзия Верлена, по сей день печатаются в его переводах.
Максимилиан Алекса́ндрович Волошин — русский поэт, художник-пейзажист, художественный, а так же литературный критик. Настоящая фамилия поэта была Кириенко-Волошин. Волошин мог бы стать юристом, но судьба распорядилась по другому и недоучившись в учреждении из-за участия во Всероссийской студенческой забастовке, он уехал в Среднюю Азию заниматься строительством Ташкентско-Оренбургской железной дороги и попутно размышлять о жизни и дальнейших действиях в ней. Посвятил в итоге свою жизнь искусству, а конкретно поэзии и живописи. По началу критики довольно лестно отзывались о его творчестве, но вскоре началась травля автора горько принявшего революцию и войну, в итоге его перестали печатать на Родине на очень долгое время, не печатали его и после смерти самого Максимилиана Волошина на 29 лет.
Она
В напрасных поисках за ней
Я исследил земные тропы
От Гималайских ступеней
До древних пристаней Европы.
Она — забытый сон веков,
В ней несвершённые надежды.
Я шорох знал ее шагов
И шелест чувствовал одежды.
Тревожа древний сон могил,
Я поднимал киркою плиты…
Ее искал, ее любил
В чертах Микенской Афродиты.
Пред нею падал я во прах,
Целуя пламенные ризы
Царевны Солнца — Таиах
И покрывало Моны-Лизы.
Под гул молитв и дальний звон
Склонялся в сладостном бессильи
Пред ликом восковых мадонн
На знойных улицах Севильи.
И я читал ее судьбу
В улыбке внутренней зачатья,
В улыбке девушек в гробу,
В улыбке женщин в миг объятья.
Порой в чертах случайных лиц
Ее улыбки пламя тлело,
И кто-то звал со дна темниц,
Из бездны призрачного тела.
Но, неизменна и не та,
Она сквозит за тканью зыбкой,
И тихо светятся уста
Неотвратимою улыбкой.