Внимание! Статья содержит описание употребления алкогольных напитков!
- Дедушка, - Давид был озадачен. – Вчера вы сказали, что Ромео очень повезло, и француженка спасла его от ареста. А как же его друг Эмилиано? И что стало с Агатой?
- Вот об этом мы сегодня и побеседуем!
…
Неаполь располагается во владениях одного очень важного синьора – своенравного и властного Везувия, большого вулкана, который иногда злится и причиняет жителям города и его окрестностей большие проблемы. И хотя в этот раз синьор Везувий был безмолвен и спал крепким сном, на улицы города излил свою лаву другой вулкан. То был вулкан народного гнева, который копился много лет, а теперь вырвался наружу.
Вооруженные люди носились по улицам, догоняя убегающих, ловили их и арестовывали. Гильотине в тот день предстояло много работы, ведь с пойманными революционерами возиться никто не желал и приверженцы короля Фердинанда не раздумывая отправляли их на казнь. В Неаполе не в первый раз творились такие ужасные вещи – в последнее время восстания и бунты против короля стали происходить все чаще и чаще, а аресты и казни стали уже почти обычным делом.
Пока одни неаполитанцы расправлялись с другими, иной раз даже со своими знакомыми, соседями и даже родственниками, Лукрецио увез карету прочь. Дамы вернулись домой, в свой дворец, где их ждали родные.
Когда Лукрецио и Франческа, соорудив из досок носилки, принесли в дом пострадавшую от пули Агату, Винченцо самого впору было укладывать на кровать. Увидев дочь, лежащую без чувств с обагрившейся повязкой на шее и в платье, залитом красным, он впал в настоящую истерику, и домашним пришлось заниматься им, а не раненой. Когда его все же успокоили, он только беззвучно лил слезы. Агату унесли в спальню и уложили на постель, а Энрике поручили заботиться о ней. Лаура не отходила от матери и постоянно говорила с ней. Агата не могла отвечать ей, а дочь этого и не требовала, желая лишь, чтобы ее мать чувствовала себя рядом с ней лучше. Она написала письма отцу, дяде и братьям, чтобы они немедленно выезжали, и зачитала их Агате.
Пока Лаура успокаивала мать, Франческа беседовала со своим отцом. Прервав разговор, к ним вошел слуга.
- Простите, если помешал, - сказал Лукрецио. – Я пришел сказать, что запомнил парня, который стрелял. И я нарисую его. Меня еще в детстве научили портретной живописи, и я часто рисую в свободное от работы время!
Винченцо кивнул, и слуга удалился к себе, чтобы заняться рисованием, а Франческа оставалась с отцом.
Через некоторое время Лукрецио вернулся с рисунком и положил его на стол перед хозяевами. Винченцо взглянул на портрет молодого парня:
- Так это же… внучок этого Монтаньи! Тот самый Ромео!
Франческа вскрикнула и прижала ладонь ко рту. Она не верила своим ушам:
- Что ты говоришь, отец? Снова семья Монтанья виновата в наших бедах?
- Конечно! Я же видел этого парня всего пару месяцев назад, когда он приезжал на каникулы к своим родителям! Ошибки быть не может! Он как раз учится в Неаполе!
Но Франческа думала не об этом. Услышав имя Ромео, она мысленно вернулась в прошлое, к другому, своему любимому Ромео, которого так хладнокровно убил ее отец. Тогда он клял Эдмондо и обвинял его в своих несчастьях, и сейчас он делал то же самое.
- Отец, ответь мне, - произнесла она своим хриплым от вина голосом. – Кто такой этот Эдмондо и что у вас за ссора такая, что до сих пор вы оба не можете успокоиться?
- Это очень давний скандал, - отвечал Винченцо. – И он тянется до сих пор. Но я не могу рассказать тебе о причине этой ссоры.
- Не можешь сказать? – Франческа начала злиться и перешла на крик. – Ты не помнишь этого или предпочитаешь скрывать? Впрочем, не важно, правда? Как неважно тебе и то, что все мы страдаем из-за этой вашей непонятной ссоры, папочка! Ты никогда не думал об этом? Страдает и семья этого Эдмондо, и все мы! Посчитай хотя бы, сколько раз страдала я! Сначала ты убил моего любимого человека, который был сыном этого человека, и запер меня почти на год в комнате, где я жила совсем одна! Потом я потеряла свою любимую дочку, и каким-то непостижимым образом здесь снова был виноват Эдмондо и ваши распри! А теперь беда случилась с моей любимой сестрой, и опять здесь замешаны эти Монтанья! Это тройной удар, отец! Еще раз – и я могу не выдержать! А Агата? В чем она провинилась? Ее дочь Лаура пострадала, ее внучка родилась некрасивой и никому не нужной, и все благодаря сыну этого Эдмондо! А теперь этот выстрел…
- Ты права, дочка, - прошептал Винченцо. – Но что я могу поделать?
- Да, что ты можешь сделать, отец? – не унималась Франческа. – Сей и дальше этот раздор, пока у всех нас не разорвется сердце! А я не хочу тебя больше видеть!
Женщина подскочила и убежала вверх по лестнице в свою спальню, где теперь заперлась добровольно. Она открыла сундук и достала из него бутылку вина. Она не могла унять свои слезы, и только пила и пила хмельной напиток. Когда бутылка опустела, Франческа достала новую и продолжила свое одиночное возлияние.
Тем временем Винченцо впервые задумался о том, как повлиять на разрушительное действие проклятия. «Зло не остановить, - размышлял он. – Но неужели я ни на что не могу воздействовать? Неужели так и будет продолжаться? Сегодня пострадала моя дочка, а завтра от наших рук пострадает какой-нибудь Монтанья? Кто же это остановит? Неужели мне и впрямь нужно уступить и позволить его потомку полюбить нашу девочку? Я назвал Джульеттой нежеланного ребенка, и этот ребенок не спасет наши семьи, ведь та Джульетта должна быть «зари прекрасней», она должна быть любимым чадом. Что же я наделал?..»
- Джульетта, - Иллария обняла сестру. – Я не могу сдержать слез! Это было так страшно!
- Мне трудно представить это, сестренка, ведь я этого не видела! Но ты так напугана и потрясена… А скажи, что вы слушали в оперном театре?
Иллария начала рассказывать сестре об опере, об актерах театра, о необычной маленькой француженке, которая показалась ей волшебницей.
- Как это – волшебница? Объясни мне это, а то я не понимаю!
Джульетта все задавала и задавала вопросы, а Иллария так старалась ей все рассказать, что вскоре перестала горевать. А потом она услышала детский плач.
- Что это? - удивилась она и начала оглядываться. – Мне послышалось, или в твоей комнате находится ребенок?
- Ой, с этим случаем я совсем забыла познакомить тебя кое с кем! – Джульетта побежала в другой край большой комнаты, а потом жестом подозвала к себе сестру. Когда Иллария заглянула под занавеску, то удивилась еще больше, ведь на нее смотрел маленький мальчик с веснушчатым лицом.
- Это Альберто! – сообщила старшая сестра радостным голосом. – Он мой сын!
- Что? Как это – твой сын? Тебе же только четырнадцать лет!
- А вот так. Я нашла его на помойке, а теперь он стал моим ребенком!
- А сколько ему лет?
- Бабушки говорят, что ему около года.
- Правда? А я думала, что ему уже почти три! Он такой большой!
Теперь Иллария совсем забыла о своих страхах, ведь им с Джульеттой было чем заняться!
Нашлось дело и для их слуги Лукрецио – ему еще нужно было отмыть карету и поменять разбитое стекло в окне.
А в окне другой кареты, которая мчалась по улицам Неаполя, было видно, как мило общаются юноша и женщина.
Очутившись в экипаже с незнакомкой, Ромео не знал, куда его везут и даже не задумался об этом. Отъехав от площади на безопасное расстояние, дама рассчиталась с кучером, и они вышли на улицу возле храма.
- Возьми мой чемодан. Нам нужно укрыться здесь, - сказала она. – Переждем, пока перестанут обшаривать улицы!
Ромео согласился переждать, а потом хотел вернуться в университет. «Если беспорядки затянутся, то я соберу вещи и поеду домой, - думал он. – Хотя мне говорили, что я не должен отступаться от своей клятвы, погибнуть я не хочу!» Но он одернул себя и мысленно упрекнул самого себя в трусости.
- О чем ты думаешь? – спросила его Мари, о которой он уже забыл.
- А? Я думаю, что будет дальше и как мне поступить.
Они просидели в храме всю ночь и даже немного поспали. Утром Мари осторожно отворила дверь и выглянула наружу. Она постояла так четверть часа, прислушиваясь.
- Я слышу лошадиное ржание, - сказала она. – Если это повозка, то она нам сейчас и нужна!
Поймав экипаж, Мари и Ромео отправились дальше.
По дороге Ромео продолжал напряженно думать о том, как не нарушить клятву и при этом выжить. Когда пришла пора выходить, он удивился, ведь он даже не смотрел, куда вез их кучер. Рассчитавшись за экипаж, маленькая креолка повела парня на корабль, стоявший на пристани. И только сейчас он задал ей вопрос:
- Куда мы плывем?
- Не время объяснять! – ответила она, лениво взмахнув ручкой. – Французская армия наступает нам на пятки!
Мари и Ромео взошли на корабль, на котором уже было много людей, и он отчалил. И только они отплыли от берега, как раздались звуки выстрелов. Ромео оглянулся, но разглядеть людей было уже невозможно, расстояние было уже достаточно большим.
- Дайте подзорную трубу! – крикнула Мари, и кто-то выполнил ее просьбу. Она посмотрела в сторону отдалившегося неаполитанского берега и почему-то громко рассмеялась. Ромео не понимал, что смешного она могла там увидеть, и удивленно смотрел на нее. И только сейчас он понял, почему она улыбалась, не размыкая губ: у этой очаровательной особы были очень плохие зубы.
- Почему вы смеетесь, Мари? – спросил он.
Она передала ему подзорную трубу. Он взглянул через нее на берег и увидел, что по городу маршем шла длинная вереница солдат с французскими флагами.
«Значит, сбылись чаяния моих друзей-революционеров! – думал гордый Ромео. – Они все-таки дождались подмоги, и теперь они точно свергнут короля!»
Ему вдруг захотелось вернуться в Неаполь, чтобы дружески поприветствовать французов и особенно их генерала Наполеона Бонапарта, поделиться с ним своими идеями и узнать его стратегию, а потом примкнуть к его героической армии во имя свободы, равенства и братства. Ему снова захотелось плечом к плечу с другими революционерами воевать против короля.
А очаровательная Мари все смеялась и смеялась…
- Сегодня прохладно, - сказал Ромео и поежился от дуновения морского бриза.
- Пойдем в каюту, - шепнула Мари и взяла его за руку.
Удалившись от людских глаз, они заняли свои места в каюте. Ромео впервые оказался на корабле и находился в потрясении от всего произошедшего. Возможно, поэтому он не задался вопросом, почему они остановились в одной каюте.
- Ты устал, - сказала Мари. – Ложись спать.
- Я ничего не ел со вчерашнего дня, - ответил голодный студент.
Ромео вышел из каюты и попросил еды. Когда они перекусили, он почувствовал, что сон одолевает его, и забылся.
Ему снилось прекрасное место в лесу. Он ощущал прикосновение трав, аромат цветов и дуновение легкого ветерка, и его слегка покачивало, словно в колыбели. В этом сне он купался в прекрасном теплом ручье и слышал тихий-тихий смех сказочно красивой феи с гибким телом и прекрасными каштановыми волосами. Дева подошла ближе, еще ближе, потом улыбнулась, обнажив коричневые зубы. И не успел он это заметить, как она навеяла на него свои чары. И вот он утонул в мягком мху, а фея обняла его и утонула вместе с ним. Они стали одним целым, единым существом, нераздельным и бесконечным, дышащим в едином ритме, а лесная колыбель все качала их и качала…
Когда он проснулся, то сначала не понял, где находится. Он слышал чье-то размеренное дыхание и чувствовал, что рядом с ним спит кто-то еще, и что его качает из стороны в сторону.
Он резко сел и открыл глаза. Был вечер, и в каюте было темно. Потихоньку он начал вспоминать все и понимать, что произошло.
- Мари! – сказал он вслух.
- Что, милый? – сонно отозвалась женщина.
- Зря мы это… Мы же едва знакомы!
- Не нужно жалеть об этом, - она улыбнулась и нежно уложила его обратно. – Это было прекрасно!
Его непреодолимо потянуло к ней, такой чужой и такой близкой, и он обнял ее крепко-крепко. Их губы слились в долгом страстном поцелуе, а тела отозвались сладостной дрожью.
Продолжение следует...
Все имена персонажей и события вымышлены. Любое совпадение считать случайностью.