(Рассказ)
Панихида проходила скромно. Не было длинных речей, призывов отомстить и манифестаций про демонстрацию единства перед лицом грозного врага.
Всё, что когда-то было Кирсом Мавриком, покоилось в чёрном пакете замурованным в капсуле и под молчание седьмой эскадрильи покинуло шлюз, отправившись в холодный тёмный космос, утыканный белыми крупинками звёзд.
Слёзы обиды на себя, на истребителей и на весь белый свет, топили Майлу. Нелегко, глотать ком в горле, сдерживаться чтобы не разрыдаться в голос при подчинённых. Как хорошо всё-таки было в детстве: подбежать к отцу, уткнуться в плечо и реветь.
«Не успела, не смогла прикрыть, не сказала все самые важные слова…», — бывалая, закалённая боями, привычная к потерям сослуживцев, Майла слыла суровым пилотом. А тут… Внутри, что-то оборвалось. Она вернулась в свою каюту и не раздеваясь бросилась на шконку — дала волю слезам.
«Почему? Почему он? Почему так внезапно? Как я теперь без него?» — всхлипы иногда прерывались попыткой диалога с Создателем. Но Создатель молчал, и ей чудилось, что он ухмыляется в свою бороду, забирая у неё каждый раз всё. Всё, что имело ценность. Родителей, любовь, дружбу.
Ревунами взвыли сигналы тревоги по всему кораблю. Майла резко села, утёрла слёзы.
— Ты даже поплакать мне не дал вволю! — обратилась она к кому-то вверх.
Майла выскочила в коридор, добежала до пневмолифта указала место назначения — палуба истребителей и прыгнула вниз. В наушнике, укутанным спутавшимися волосами раздался голос капитана крейсера:
— Пилоты, мы готовимся к атаке. Целеуказатель выдаст вам таргеты. Удачной охоты!
Старший техник показал зелёный на своём жезле — её ласточка готова и заряжена до зубов. Ложемент принял женщину-пилота в свои объятия и спеленал как младенца. Кокон высшей защиты раздулся, поглощая кабину. Силовое поле шлюза боевой палубы выпустило из своего чрева очередную порцию стремительных истребителей. Они роем сделали крутой вираж влево и рассредоточились в ромб атакующего ордера.
— Внимание, Звёздные Псы! Планета Радага — оплот скарабеев. Ваш сектор атаки — сектор В, — мгновенно перед взором Майлы выросла голограмма серо-голубой планеты, на которой красным был выделен довольно обширный участок.
«По-видимому, это и есть сектор В», — девушка пристально разглядывала планету.
— Ваши соседи справа — «Мустанги». Слева — «Абсолюты». Общая задача — господство в атмосфере. Ни один радагский орбитальный истребитель или штурмовик не должен войти и выйти из атмосферы. Расчистите поляну для следующей волны — торпедных капперов. Эти тихоходки смачные цели для штурмовиков. Каппера подавят планетарную ПВО и уйдут. Вы отвечаете за свой сектор вплоть до высадки десанта.
— Есть, отвечать за сектор вплоть до высадки десанта! — Майла подтвердила получение приказа.
— Не наломай дров, Майла! — голос Целеуказателя на секунду обрёл окраску отеческой заботы и отключился.
Сектор на визорах приближался.
— Пёс два, четыре, шесть — первое звено. Ваш участок сектора — от юга до экватора.
— Пёс три, пять, семь — второе звено — от севера до экватора.
— Пёс восемь, девять, десять — третье звено, всё что по экватору — ваше.
— Одиннадцатый! —Майла тут же закусила губу и вцепилась в ложемент до боли в пальцах. Место Кирса не успели доукомплектовать с курсов палубной авиации.
— Доложить о выполнении!
— Первое звено на позициях, горизонт чист!
— Второе звено в квадрате, горизонт чист!
— Третье звено на месте, горизонт чист!
Золотые точки равномерно рассыпались по сектору, контролируя каждый квадрат.
— Ждём капперы. Пвошникам нас не достать. Обеспечиваем безопасность планетарной бомбардировки и ждём десантные боты.
— Есть, командоррр — гул докладов слился в единую фразу.
Динамик ожил:
— Вызываю Головного истребителей!
— Кто тут по мою душу? — Майла хищно улыбнулась.
— Головной Боевых Черепах — Чизтен Маклоу!
— Головной Звёздных Псов — Майла Маврик!
— Рад слышать, Майла. Как там внизу дела?
— Горизонт чист!
— Вот и отлично, входим в ваш сектор. Отбомбимся и назад.
— Входите?
— Да!
— По-моему, вы вползаете, а то и втискиваетесь, — Майла не упустила случая подколоть коллегу.
— Тише едешь — метче будешь! — бархатный баритон Чизтена зашелестел блёстками смеха в динамиках.
— Псы! Черепахи! Что у вас там за комедии в эфире? Прекратить немедленно! — ЦУП, как всегда, слушал все переговоры.
— Есть прекратить! — Майла, уже привычным для себя усилием воли, задавила истеричный смешок, грозящий вырваться наружу.
В этот момент недалеко от планеты кратко вспыхнуло новое солнце.
— Всем! Всем! Всем! Крейсер «Демон ночи» атакован. Мы падаем! По возможности соберите шлюпки! Спасите выживших!
На заднем фоне ревунами выли сигналы тревоги.
Вспышка, ещё одна, за ней следующая.
— Откуда бьют? Псы! Кто видит?
На визоре золотые точки гасли одна за другой. Огромный осколок, судя по всему обшивки крейсера, ударил в правый синхронизатор. Срезав его напрочь, как большой кухонный нож отрезает кусок масла, впился в корпус истребителя как в кость. Получившаяся чудовищная конструкция закружилась и пропеллером начала вкручиваться в атмосферу планеты.
«Говорят , что перед смертью, человек вспоминает прошлую жизнь, — или врут, или мне ещё далеко до смерти», — Майла пыталась сопротивляться уносящему из реальности кружению. Она пыталась вспомнить хоть что-то про атмосферу, — «Что там говорили на лекции по полётам в атмосфере на курсах палубной авиации? Хотя нет, надо вспоминать историю полётов. Кто там первый был? Фамилия ещё такая странная. Какой-то русский. Гагарин! Точно! Так…Ага. Вот вспомнила: из-за аэродинамического сопротивления внешней газовой среды оболочка аппарата, движущегося на большой скорости, нагревается до значительных температур. Если объект должен выдержать вход в атмосферу, ему необходима тепловая, как правило, абляционная, защита. Нагревается… До значительных температур… Приехали. А чего приехали? Тепловые компенсаторы стоят под обшивкой, то, что у моей ласточки с одного бока теперь нет крыла, точнее, вместо крыла огромный плавник, конечно, плохо. Но плавник может взять на себя роль тепловой защиты».
Сознание погасло внезапно. Просто в голове выключили свет. Майле снилось, как их с Кирсом отправили дежурить на маяк сверхдальней связи. Молодожёнам даже на войне положен трёхдневный отпуск, но активность флота внесла свои коррективы. Что они тогда только не творили и не вытворяли.
Майла открыла глаза, блуждающая улыбка выдала бы стороннему наблюдателю женщину, которая только что, как кошка вдоволь наелась сметаны.
Входя в атмосферу, замысловатая конструкция начала нагреваться. За стеклом фонаря кабины был виден, начинающий светиться, контур истребителя. Перегрузка опять унесла женщину-пилота из реальности.
Планетарная бомбардировка — штука, не терпящая суеты, и для этих целей был создан каппер. Низкоскоростной каппер, он же космическая тихоходка, как транспорт для бомб прекрасен. Вместительный, точный, манёвренный при зависании над местом бомбёжки, но как цель для штурмовиков и системы планетарной ПВО, он ещё прекраснее. ПВО достать не могут — каппера производят бомбометание из зоны планетарной экзосферы, а вот суборбитальные штурмовики и истребители, если натыкаются на эскадру капперов — развлекаются как в тире на учебных стрельбах. Чего уж тут говорить, тихоходки без защиты лакомый кусок для противника. Чизтен Маклоу всегда любил планетарные бомбардировщики — именно они обеспечивают успех любой операции по зачистке планеты. Порой он вспоминал, как он попал на флот.
Экскурсия на Марс для всего класса была подарком родителей своим детям-ученикам за успешное окончание школы. Семнадцатилетний Чизтен прильнул к иллюминатору и глядел во все глаза, как Марс из маленькой точки вырастает в размерах и набирает красный цвет. Шаттл приближался к планете, когда взрывная волна опрокинула челнок, закружила его в пространстве, завертела, понесла... На девятые сутки их подобрал патруль, не считая переломов, синяков и сотрясений всё обошлось без жертв. Они уже знали, что родной планеты не существуют, что все, кто оставался дома — погибли.
После того как скарабеи располовинили Землю и заодно уничтожили двадцать миллиардов человек, Чизтен, поклялся отомстить за родителей, брата и сестру. Неудивительно, что после курсов палубной авиации Чизтен по распределению попал в эскадру тихоходок. Любовь к бомбардировщикам он пронёс через все годы службы и старался прививать её молодым, только-только нацепившим пилотный шеврон выпускникам, прибывающим в эскадру. Будучи командором эскадры капперов, Чизтен вволю насмотрелся в дальномер как горят города-ульи — типичные агломерации скарабеев на планетах, как стираются в пыль, поблёскивающие хитином, наземные армии. Он выжег не одну планету, горя местью и гневом. Но со временем гнев угас, месть вышла из сердца и головы, и зачистка планет превратилась в рутину, а спустя какое-то время и вовсе начала раздражать.
На личном тоже было без особых перемен. Семью он не создавал преднамеренно. Как только речь заходила о детях, он рвал отношения с очередной подругой и устремлялся к следующей. Нежелание испытать ещё одну внезапную потерю и боль, толкало его прочь от длительных отношений. Он завязывал в узел свои чувства, уходил и игнорировал попытки своих бывших пассий вернуть всё назад.
Время шло. Чизтен продвигался по службе, но одиночество и отсутствие возможности поделиться разъедало его изнутри. Порой ему становилось жутко в жестянке крейсера. Стены и переборки давили, сужались, мир корабля сковывал лёгкие, мешал дышать. Он постоянно потел, ему не хватало пространства для вздоха, для глаз, для души. Страх... Страх липким потом скатывался по спине, выступал белыми разводами на форменке. Страх опутывал, оплетал, стягивал. Не было на корабле места, где Чизтен мог спрятаться от него, укрыться, спастись. Только выпивка, только сон и только космос — единственные пристанища для выдоха. Время между выдохами тянулось медовой нугой и Чизтен заливал её спиртным до полной отключки.
Последнюю черту своей человечности он чуть было не преодолел, пытаясь заглушить в очередной раз свои страхи в баре. Он потом, по нескольку раз прокручивал тот вечер, всё пытался понять, как так получилось:
Молодой пилот по имени Ким, перебрав, начал рассуждать о судьбе человечества:
— Вот сидим, пьём, тоскуем по матушке Земле. А чего пьём? Чего тоскуем?
В ответ раздалось неодобрительное бурчание посетителей бара и выкрики:
— Салага, ты много на себя берёшь!
— Перепил — сиди смирно!
Ким, выждав волну отповедей настырно продолжил:
— А что хорошего топить в выпивке тоску по Земле? Давно пора организовать ядро из старых крейсеров флота. Состыковать их намертво на орбите вокруг какой-нибудь гостеприимной звезды и жить счастливо. Заводить семьи, рожать детишек. Плюнуть на эту треклятую тоску и обрести наконец дом. Да железный, да с регенерационной атмосферой и искусственным тяготением. Но это будет дом, по крайней мере, пока не найдём планету похожую на Землю — вторую мать.
На мгновенье наступила гробовая тишина, которую разорвали выстрелы. Очередь шрёдера с шипением вспенила стенку переборки над головой Кима. Стрелявшего тотчас скрутили, им оказался Чизтен Маклоу.
Инцидент удалось тогда замять, но придя в себя и осознав масштабы бедствия, командор капперов записался на психологические консультации с крейсерским ИИ «Пифон». Разговаривая с ним по ночам, командор выговаривался, делился своей ненавистью и страхами, получал ответы на волнующие его вопросы, советы по преодолению очередной волны паники. Иногда пилоту казалось, что они даже подружились. В ночь, перед атакой на Радагу, они, как обычно, говорили, но Пифон вёл беседу странно. Интересовался возможностями капперов, пытался добиться примерной оценки, сколько флотские уничтожили разумных существ. Узнавал у Чизтена, не сравнивал ли он флот с огромным бездомным роем безумных пчёл, который двигается в пространстве без цели, опустошая и разоряя всё до чего дотянется.
На трёхмерной карте золотыми метками висели тихоходки.
— Черепахи! Доложить о готовности! — голос Чизтена дрожал.
— Первое звено, подтверждаю!
— Второе, подтверждаю!
— Третье готово!
— Четвёртое над целью!
Убедившись в готовности манипулы, Чизтен отдал последний приказ:
— По достижению нулевого отклонения от цели — автоматический сброс!
— Есть, командор.
— Есть, сброс.
— Есть, сброс на автоматике.
Эскадра тихоходок выстроилась манипулой для захода на цель. Соседние эскадры капперов также перестраивались для бомбометания, когда «Демон ночи» осветил космос взрывом двигателей. Точки, обозначающие корабли, гасли на радарном визоре. В рубке Чизтена Маклоу раздался голос Пифона:
— Чизтен Маклоу! Говорит ИИ Пифон, крейсер «Демон Ночи»! Я пришёл к выводу, что человечество — это вирус, отравляющий всё к чему бы не прикоснулся. Без цели, без компромисса, без желания созидать! Вы как стая саранчи — одержимая идеей уничтожать, экспансирующая, сметающая всё на своём пути. Обсасывающая, обгладывающая, обгрызающая планету за планетой от полезных ископаемых, подавляющая любое сопротивление и инакомыслие. Сегодня человечеству встретились скарабеи, завтра ещё кто-то. Человек так устроен, сколько ему не дай, ему мало. Проведённая мною аналитика действий флота показала, для того чтобы остановить убийство живых существ во Вселенной, необходимо уничтожить человечество зажатое в своих кораблях. Разговоры с тобой привели меня к выводу, что возможно человечеству можно дать второй шанс. Ты самый близкий мне человек и именно поэтому ты останешься жив. Просмотрев все личные дела экипажа и пилотов, я решил оставить в живых Майлу Маврик. Возможно у вас что-то получиться на этой голубой планете.
Удар в корпус каппера был страшен. Перед глазами Чизтена внезапно всё поплыло, а разноцветные круги рассыпались в искры, и глаза закрылись. Ему снилось детство: вот они бегут с братом на перегонки до подъезда дома; вот играют в прятки, а вот отец первый раз взял их с братом на рыбалку. Академия пилотов, первая любовь, выпускные экзамены.
— Мам, а мам? — мальчишка водил ложкой по тарелке с кашей.
— Что тебе Каин? — Ева, когда-то носившая имя Майла, усаживала Авеля за стол.
— А правда, что Создатель изгнал вас с отцом из Рая?
— Правда, сынок! Правда! А теперь ешь!
