Привез отец с фронта подарки: нам с Риммой по серенькому платьицу и маме платье красивое, нарядное, а себе сапоги хромовые офицерские с твердыми блестящими голенищами. Эти сапоги он потом десять лет носил. Рады все возвращению отца, только нет вестей от младшего брата Федора. Бабушка Анна Андреевна одно твердит: - «Поедем домой, может там весточка от Федора дожидается.» А мама уже опять беременна, куда же ехать с таким животом, да и неизвестно есть ли в Кондопоге дом, может, разбомбили. Живем пока на Юре, у нас комнатка с печкой. По ночам мне грезился мужик, который подходил к кровати, где мы спали с Риммой, скалил зубы и грозил пальцем. Все спят, отец храпит, ничего не слышит. А может мне это от голода казалось.
Соседи собрались уезжать, мама была на работе, а отец пошел узнавать насчет работы. Дома никого не было. Соседи разобрали доски между печкой и перегородкой и унесли мамино выходное платье, подарок отца. Вечером хватились пропажи, а соседей уже и след простыл. Мама плакала в голос, так жалко ей было своего платья, а я не понимала, отчего она так плачет, сошьет себе другое платье или из старого перешьет. Дала тогда себе клятву: никогда не буду плакать из-за вещей, и всю жизнь была абсолютно равнодушна к тряпкам и нарядам, помня мамины горькие слезы.
3