В тот мартовский день был дежурным по самолётной стоянке ЛИС*, потому пришлось сопроводить к самолёту инженера из сборочного цеха. Возникли какие-то вопросы с паспортом на один из агрегатов, нужно было сверить номера. Откладывать некуда, машина только что совершила ознакомительный полёт экипажем приёмщиков и готова улетать в свою часть.
Весна уже чувствуется, солнце ощутимо греет, тревожит снега, и они сверкают ещё ярче по степи до горизонта, заставляя щурить глаза. У самолёта оживлённо; из грузовика два солдатика выгружают, непривычное здесь, домашние вещи. Экипаж, в
полном составе, убыл в столовую, время обеда. В сторонке стоит женщина, удерживая рвущегося побегать мальчишку лет пяти-шести. Рядом, на стуле из перевозимой мебели, пожилая женщина сидит, повернувшись лицом к уже теплеющему солнышку. Предупреждены - на самолёте, убывающим в свою часть, по оказии полетит семья лётчика, недавно в тот гарнизон переведённого. Конечно нарушение. Запрещено совмещать перегон машин с завода в часть с любыми прочими заданиями, но если нельзя, но очень нужно, значит... В стране непонятное шатание, и это чувствуется и у нас.
Тем временем мальчишка, наконец, вырывается из материнской опеки и подбегает к нам.
- Здравствуйте! Вы лётчики? Вы нас к папе повезёте?
- Здравствуй! А зовут-то тебя как?
- Гена.
- Нет, Геннадий, мы не лётчики. Наверное, плоховато мы с
товарищем в школе учились, потому только в техники вышли,
самолёты чинить можем, а летать не умеем.
- Совсем-совсем не умеете?
- Гена, ну что пристал к людям? - наверное, бабушка его поворачивается к нам на своём стуле. - Никак не дождётся, к папе поскорее, скучает.
- А вы? - оглядываясь на молодую - к сыну? Или зятю?
- К сыну. Сынок у меня в лётчиках. Здесь и выучился, и, этим,
как это... инструктором бы. Да перевели. И меня, вот...
"переводят" - печально улыбается - Уж так тревожно... Куда?
Мне бы дома доживать, да ни в какую. Сын, и Люба, вот сноха - только с нами.
- Вам не холодно?
- Нет, мороз небольшой, да и на солнце, греет. Недолго уже,
скоро ребята лётчики придут и...
- А Вы чинить самолёты учились? Я выучусь и тоже
буду. Интересно...
Мальчишка прижимается к бабушке, видно - любимчик.
- Да лучше уж на лётчика учись, Гена, как папа твой. А на
самолётах много и неинтересной работы, вот, скажем, колодки
таскать
- Какие колодки?
- А вот - поворачиваюсь к шасси - видишь под колёсами? Ветер
чтобы самолёты не катал.
- Ну чего ты - инженер выглядывает из самолётной двери -
Панель открыть... отвёртку надо.
- Иду-иду... - но что-то затревожило, что-то держит. Что? Куда
смотрел? Колёса. Поворачиваюсь к шасси, и... что это? Вижу на внутренней стороне шины ровные и точные окружности, чем-то натёртые на резине. Откуда это? Что нарисовало?
- Ну ты скоро? - Инженер торопит
- Подожди, тут непонятное что-то... С шасси.
- Ты приборист, электрик, оно тебе надо?
Про себя: "Да, ты прав. Но я, товарищ начальник, авиатехник, и это главное. Значит обязан быть и техником по всему самолёту, это так само-собой разумеется". А вслух:
- Надо смотреть. Что-то колесо трёт, что-то где-то лишнее вылезло.
Размышляю - может, в нише, когда убрали шасси, а колёса по инерции ещё вращались? Открываю нишу. Инженер слышу, топает по стремянке, заглядывает.
- Что тут?
- Видишь на колесе? Натёрто чем-то?
- Ну и что? На лёд где-то наехали, вот и...
- Нет, так не лёд не нарисует. Так, здесь нормально, значит на
стойке надо смотреть. - закрываю створки, инженер шагнул к стойке.
- Да ладно тебе выдумывать, самолёт уже три полёта сделал...
всё тут... да и на стойке нормал... Опа... что это? Смотри.
Вот так. Прилетели, уважаемые пассажиры, и лётчики-перелётчики. Не получился у вас полёт. Ось двузвенника, удерживающая колёсную тележку шасси в линии движения, вылезла наружу и чуть держится на одной проушине, упираясь в резину колеса. Невероятное. Ось крепится в проушинах двумя немалыми болтами, головки которых для верности контрятся толстенной проволокой. Болты на месте, а ось...
Так, надо отсюда отойти, людей пугать... ни к чему им знать, что были, что называется, на волосок от...Надо доложить своим начальникам. Сейчас закрутиться. Дело-то серьёзнейшее. Не так давно в обзоре ЧП по стране, что до нас доводили еженедельно, было сообщение о похожем происшествии где-то в Сибири. Самолёт садился с колёсами, свободно крутящимися на стойке из-за поломки двузвенника. И как ни старался экипаж удержать машину подольше на исправной стойке на пробеге, беды избежать не удалось. Колёса, встав поперёк, "запахали" по бетонке, стойку вывернуло и самолёт буквально начал разваливаться, были жертвы.
- Как понимаю, время на паспорт ещё будет, пойду-ка я к себе.
Инженер пошёл к ангару. Женщины, что-то заметив в нашем поведении, вопросительно смотрят на меня. Вам расскажут, милые женщины, то что посчитают нужным и те, кому положено. Поднялся в самолёт, где два солдатика, под присмотром прапорщика, расставляли мебель, попросил не уезжать, дождаться экипажа. "Почему?" "Может, выгружать придётся. Вам скажут, не уезжайте".
Шёл в домик ЛИС с неким тщеславным ожиданием, что похвалят, оценят внимательность, ведь, по сути такое предотвратил. А застал бригаду взъерошенную и возбуждённую, и всегда спокойного и уравновешенного заместителя начальника ЛИС по части инженерии, сильно возмущённым. Потихоньку типа "а что тут?" "Да пришёл инженер цеховой. Рассказал, что нашёл на улетающим вываливающуюся ось двузвенника. Мол, раз в год на стоянку выхожу и такое нашёл, а вы, лисовские техники, выходит, бездельники. Вот наш и разозлился." Во... как оно выходит... И понял, что мне лучше промолчать. По сути инженер и правда увидел первым.
Через час у самолёта стало оживлённо: начальники чуть ли не всех заводских отделов, мастера и просто заинтересовавшиеся, которых в таких случаях набирается немало. Как станет ясно через время, невероятная по своей абсурдности ситуация была заложена на заводе-изготовителе стоек шасси. Там решили усилить узлы оси двузвенника, увеличив их в размере. И ни кому, почему-то не пришло в голову, что прежние болты не могли закрепить ось, теперь они до неё не доставали. Завод наш смонтировал на самолёте новую стойку из-за окончания ресурса прежней. И не было в перечне входного контроля пункта проверки злополучных болтов.
Говорили потом, что такие нехорошие стойки нашли ещё на скольких-то машинах, что шибко наказали завод-изготовитель. Но ни инженеру, ни, тем более мне, не поставили прижизненные памятники и даже не дали Нобелевские премии. Да и за что? Профессия, обязанность... . Но в тот день, увидев в кабине отъезжающего грузовика двух женщин и прижимающегося к маме мальчишечку Гену, помахал ему рукой, и тот разулыбался и замахал в ответ. И подумал: Кто бы и что ни говорил, а я про себя буду знать что проживаю эту жизнь уже не зря. И это ли не награда...
*ЛИС - Лётно-испытательные станции
авиазаводов.