Странная болезнь вошла с недавних пор в обиход Антона Хлебникова. Вдохновенный широкоплечий силач сделался крайне нездоровым. Он чувствовал, как жизненная сила ежедневно покидает его и, подобно стороннему наблюдателю, отмечал в итогах дня: какую порцию здоровья бол_езнь выкрала за истекшие сутки. Бывало, хворь так разворовывала житейские кладовые, что он начинал слышать одновременно пение ангелов и скрежет зубов. А бывало, день проходил, будто его и не было вовсе: от полуночи до полуночи время не сдвинулось ни на секунду, и бол_езнь, распятая на стрелках часов, замерла, не выкрав ни одной крохотки Антонова здоровья.
Мы живём в пространстве конечных величин, поэтому всё сущее в этом мире рано или поздно заканчивается. Так ранним утром, аккурат перед восходом солнца закончились и жизненные силы Антона Хлебникова – он умер.
– Не доглядела! – закричала сиделка. – Шестая пал_ата. Вра_ча! Скорее же!
Момент умирания Антон запомнил «на всю оставшуюся жизнь». Длился он расточительно долго и был полон ощущением безудержного страха. Прежние обстоятельства не раз пугали до колик его чувствительное сердце и податливый к переживаниям ум. Но сейчас случилось другое. Испуг встревожил каждую телесную клетку умирающего, каждый атом, каждый электрон его атомного пространства затрясся, будто, имея глаза, заглянул в чёрную пропасть небытия. От боли и растерянности Антон едва не сошёл с ума. «Сумасшедший покойник!» – сверкнула за чертой жизни неуместная и жестокая мысль-шутка. Большего страдания вообразить невозможно…
И вдруг всё переменилось. Страдания исчезли, как клубы дыма, подхваченные внезапным порывом ветра. Стало так хорошо! Ни одно житейское удовольствие не сравнится с ощущаемым блаженством. Нега, нирвана, сладость бытия – слова бессильны передать и тысячной доли того, что ощутил Антон. Позже его чувственная память пыталась воспроизвести пережитое наслаждение, но всякий раз обнаруживала лишь «моментальную фотографию» случившегося… без признака жизни.
Его спасли. Смелое опери_рование вернуло к жизни человека с того света. Он даже запомнил, как огромное (с целый стратостат!) блаженное нечто пронзила реплика хи_рурга:
– Всем приготовиться. Режем!
…В сознание Антон пришёл только на третий день. Белая, как снег, палата, группа вра_чей, стоящих поодаль, и крупный снег за окном – искрящаяся в воздухе «бо_льничная процедура». Ещё через три дня к нему допустили маму.
– Сынок, уж как я просилась к тебе, да разве ж их упросишь!..
Пока женщина выкладывала на прикроватную тумбочку гостинцы, Антон на все лады беззвучно нашёптывал: «Мама, мама…». Он впервые смотрел на мать как на источник жизни. Невиданные мысли рождались в его голове: «Во мне течёт кр_овь матери, значит, я, несмотря на прерванную меж нами пуповину, по-прежнему являюсь её частью. Выходит, всё, что меня окружает, есть продолжение матери! Она родительница всего…
Антон запомнил первый пирожок, принятый из рук мамы. Запечённый в духовке, он был великолепен на вид, вкус и ещё на что-то очень важное, о чём никогда прежде не думал. Он ел этот пирожок минут двадцать, откусывал по крохотному кусочку и многократно, будто играя и любуясь, переворачивал языком, пока тот окончательно не рассыпался во рту.
Выписали Антона через две недели. «Иди, – сказал опери_ровавший его хи_рург, – и живи заново!» Заново…
После смерти жизнь не вернулась в прежнее русло, прожитое почти бесследно, судя по дневным обрывкам памяти и беспамятным провалам десятилетий. Побывав в пространстве, где всё бесконечно и нет начал, Антон разительно изменился. Он перестал замечать многие шероховатости бытия – мусор на полу, небрежность в одежде, сумки, висящие на ручках дверей, разбросанные по комнате вещи. Бытовая слепота коснулась Антона вовсе не оттого, что он стал хуже видеть или заделался неряхой, нет, изменилась его «оптическая шкала»: прежние приоритеты перестали быть значимы, а незначимые мелочи – существенны. Размышляя, к примеру, о жизни и смерти одуванчика, Антон мог выйти на прогулку в домашних тапочках. Или, увидев на обеденном столе мышь, – не серчал и не бежал за мышеловкой, но с улыбкой созерцал главную героиню сказки про репку и про высокий смысл малых величин.
Идея мира как личной материнской утробы стала его повседневной практикой. «Как хорошо жить на свете, если ты никому не желаешь зла!» – рассуждал он, вглядываясь в комара, «доверчиво» пьющего кр_овь с руки. Вместо того, чтобы прихлопнуть наглеца, Антон наблюдал, как раздувается комариное брюшко, и с улыбкой додумывал происходящее: «Теперь ты мой брат, мы с тобой одной кро_ви – ты и я».
И вдруг…
– Убей его! – потребовал мир.
– Как убей?.. – Антон вздрогнул. – Я не могу убить брата! Я отдал ему свою кр_овь…
Подбежал весёлый мальчуган лет семи и со словами: «Дядя, на вас комар сидит!» ударил ладошкой – хлопп! – по руке Антона.
– Убил?
– Убил, мама.
– Вы нас извините, конечно, – сказала женщина, обращаясь к Антону, – на вас комар сидел. Боря хотел, как лучше.
Они ушли. Фраза «как лучше» ещё долго оставалась на слуху и беспардонно ластилась к любовнику жизни: «Как лучше – так лучше, как лучше…»
«Да-а, – усмехнулся Антон, складывая друг с другом фрагменты насекомого, вымазанные спёкшейся кро_вью, его кро_вью. – Боря добрый мальчик, он наверняка хотел, как лучше. Но как...» На ум пришло тягостное воспоминание о посмертном счастье – фотография без признака жизни...
..
Автор: Борис Алексеев - Послушайте. Все произведения автора ЗДЕСЬ
https://proza.ru/avtor/boris1952
Уважаемые читатели, если у Вас есть истории из жизни которые могли бы чему-то научить, предупредить, оградить от чего-либо, или просто вызвать добрую улыбку - присылайте на почту автора канала Николая Лакутина Lakutin200@mail.ru будем публиковать, делиться опытом, теплом, искренностью.
Наши каналы на Дзене:
От Сердца и Души. Онлайн театр https://dzen.ru/theatre
Николай Лакутин и компания https://dzen.ru/lakutin
Тёплые комментарии, лайки и подписки приветствуются, даже очень!!!