28 октября 1893 года (16 октября по старому стилю) в Санкт-Петербурге состоялось первое исполнение Шестой («Патетической») симфонии Петра Ильича Чайковского. Продюсер Дмитрий Мильков рассказывает, почему великий композитор отдельно выделял эту работу в своем репертуаре и почему она по-прежнему будоражит умы ценителей музыки.
«Мне ужасно хочется написать какую-нибудь грандиозную симфонию, которая была бы как бы завершением всей моей сочинительской карьеры», — писал композитор великому князю Константину Романову в 1889 году. Так и случилось. Симфония № 6 «Патетическая» си минор, op. 74 стала для Чайковского последней. «Патетическую» нередко сопоставляют со знаменитым «Реквиемом» Моцарта, также последним в творчестве австрийского гения.
Подобно моцартовскому «Реквиему» Шестая Чайковского также имеет и свою загадку. Музыковеды, биографы композитора, исполнители и слушатели вот уже более ста лет размышляют о том, что имел в виду Петр Ильич, когда упоминал о некой «тайной программе» симфонии, не дав при этом каких-либо разъяснений. Говорят и о любовной линии в «содержании» симфонии, и о том, что Чайковский писал собственный реквием. Человечество любит тайны и загадочные предположения. Так или иначе, Шестую симфонию принято называть автобиографической. Однако, как мне кажется, «Патетическая» — это скорее великое повествование о круге жизни как таковом, об универсальном в человеческой судьбе с ее молодостью, надеждами, свершениями и испытаниями, радостями и печалями и неизбежным финалом.
Бесспорно, Шестая симфония — одно из самых популярных симфонических произведений в мире. Начните слушать ее финальную часть — и вы, возможно, узнаете звуки, с которыми не раз могли сталкиваться ранее. Исполнители Шестой, а также ее слушатели, безусловно, по-своему прочитывают и переживают ее. Всякие попытки накладывать на музыкальные произведения какое-либо артикулированное содержание все же весьма и весьма условны. Вопрос «Расскажите, о чем эта музыка?» всегда казался мне несколько странным, хотя и очень понятным с учетом укорененного в нас желания все объяснять словами. Как принято нынче говорить, искусство не живет без зрителя, читателя, слушателя — и как бы всякий раз рождается заново с новым прослушиванием, прочитыванием или просмотром.
Интерпретации музыкальных сочинений, и в том числе данного, могут быть очень различны. Недаром звуки Шестой Чайковского звучат за кадрами таких разных фильмов, как «Авиатор» Мартина Скорсезе, «Особое мнение» Стивена Спилберга, «Анна Каренина» Бернарда Роуза, «Ариэль» Аки Каурисмяки. Музыкой из третьей части Шестой симфонии была открыта Олимпиада-80 в Москве. Иными словами, найдите часок (даже чуть меньше) и послушайте Шестую симфонию Чайковского.
Попробуйте найти дирижерское прочтение Евгения Мравинского, Валерия Гергиева, Клаудио Аббадо или весьма необычное прочтение Теодора Курентзиса. Лучше один раз услышать. И вы, конечно, получите свою уникальную версию этой великой музыки.
Шестую симфонию (особенно ее финал) нередко называют глубоко трагической. Но, думаю, характер этого трагизма зависит исключительно от нашего восприятия бытия. Сам Чайковский, закончив работу над сочинением, оставил запись в дневнике: «Господи, благодарю тебя!».
#этонадослышать