Учебный год начался с того, что вместо учителя истории к нам в класс вошёл директор школы на пару с молодым парнем.
- Всю четверть историю во всех десятых классах будет преподавать студент педагогического института Илья Ильич Логинов. Прошу оказать всяческое содействие в плане дисциплины и успеваемости, - сообщил нам Павел Сергеевич. И уже после столь пышного вступления перешёл на простой, понятный нам язык.
- Алексей, - он обратился к Лёхе Сёмушкину, - ты следишь за порядком на уроках. Задача ясна?
- Ага, - прогудел мой двухметровый сосед.
- Не ага, а так точно.
- Так точно, Пал Сеич, - согласился Лёшка.
- Славненько, - потер, словно от удовольствия руками директор. – Та-а-а-кс! Дарья, - затем он обратился ко мне. – С тебя успеваемость народонаселения класса.
- А я-то здесь причём? Что, мне за всех учить прикажете? – тут же возмутилась я.
- Ответ неправильный, - почему-то радостно отреагировал Павел Сергеевич. – Ты, как староста будешь следить за подготовкой к урокам.
Наш директор был из военных. Получив ранение в Афганистане, он ушёл на гражданку. Мы его уважали и побаивались. И ещё знали – если Пал Сеич радостно потирает руки, то раздражён не на шутку.
- Ладно, - мрачно согласилась я.
- Не ладно, а так точно, - весело поправил он меня.
- Так точно, Павел Сергеевич.
- Чудненько, - опять потёр руками директор. – Я пошёл. Знакомьтесь.
Не успела за ним закрыться дверь, как вошла наша классная руководительница Галина Александровна.
- Ну как, познакомились? – И не ожидая ответа, продолжила. – Ребята, прошу вас помочь Илье Ильичу пройти практику достойно. И кроме преподавания истории, Илья Ильич будет эту четверть помогать мне в качестве классного руководства. Даша, ты как староста класса, задержись, пожалуйста, после уроков и введи его в курс наших внеклассных планов.
- Так точно, - обреченно согласилась я.
- Вот и замечательно, - ласково сказала классная и закрыла за собой дверь.
В кабинете наступила тишина. Ребята с любопытством разглядывали практиканта. Парень был старше нас всего лет на пять-шесть, строен, хорош собой, и некоторые девчонки уже с завистью поглядывали на меня. Ещё бы – мне предстояло общаться с ним во внеурочное время.
Очарование длилось ровно до тех пор, пока наш практикант не начал говорить.
- Давайте знакомиться, - бодро сказал Илья Ильич.
Сказать-то он сказал, но поняли мы его с трудом. Дело в том, что новый преподаватель не выговаривал половину букв, и вместо слов слышалось сплошное бульканье и пришепётывание.
- Ничего себе дикция у него, - прошептала наша первая красавица, сразу потеряв к нему интерес. - Ему бы сначала к логопеду сходить надо было, а потом в школу.
Я сначала пыталась понять, что рассказывает практикант, но от напряжения у меня заболела голова. Одноклассники видимо то же старались что-то разобрать в его бульканье, но очень скоро бросили это мучение и каждый занялся своими делами. Под неусыпным контролем Лёхи, урок прошёл в полной тишине.
На перемене, переместившись в класс литературы, никто не покинул помещение. Все молча сидели на своих местах и смотрели в мою сторону, словно чего-то ждали.
Выручил меня Лёха.
- Чё притихли, славяне? – прогудел он. – Придётся помогать убогому.
- Дашка, а как же успеваемость? - Поинтересовался Юрка Косарев, который единственный из нашего класса, шёл на золотую медаль.
- Учебник почитаешь, - огрызнулась я, - чай не барин.
- Целая четверть псу под хвост, - продолжал ныть Юрка. – Учебника мало. Георг нам столько дополнительно рассказывает.
Учителя истории Георгия Георгиевича обожали все. Он никогда не объяснял того, что написано было в параграфах. А ещё обязательно спрашивал, как он выражался - «субъективное отношение» к изучаемым событиям и историческим личностям. Особенно Георг приветствовал, когда ученик пытался отстоять свою точку зрения. Историю мы любили.
- Дашка, ну что ты молчишь? – продолжал канючить Юрка. – Что-то делать надо.
- Надо к директору идти, - предложил кто-то из ребят.
- Вот и идите сами, - отбивалась я.
- Дашка, ты у нас кто? Правильно, ты у нас староста, значит доверенное лицо, - завёл Косарев. – Ты должна за нас заступаться.
- Ну чего вы насели на Дарью? – забасил Сёмушкин. – Так тоже неправильно – все проблемы на женские плечи сваливать. Предлагаю идти к Сеичу всем классом.
- Ага, базар там устраивать, - не согласилась я.
- А мы в кабинет к нему не пойдём. Мы будем тебя поддерживать под дверью, - решительно заявил Лёха.
На следующей перемене весь класс отправился к директору. Постучав, я протиснулась в кабинет.
- Так, - радостно потёр руки Павел Сергеевич, - ещё один парламентёр.
- Павел Сергеевич, - начала было я, но он не дал мне дальше говорить.
- Дарья, нужно потерпеть. Всё, больше ничего объяснять не буду. Иди-иди, не зли меня.
- Между прочим, Косарев на золотую медаль идёт. Как ему с таким педагогом? – Бросилась я в бой. – Без Георга, то есть, без Георгия Георгиевича столько время будет упущено.
- Ничего, учебник пока почитает. Весь год впереди, наверстает. А за Георгия Георгиевича мне радостно. Небольшая мелочь показала, что он замечательный педагог.
- Ничего себе – мелочь! - Упрямо гнула я своё. – Вы над нами прямо опыты устраиваете.
- Дарья, - вдруг рявкнул на меня директор так, что я вздрогнула. Помолчав немного, потерев опять руки, он сказал уже спокойно, - Так надо, Даша. Так сложилась ситуация. Веришь мне?
- Верю, Павел Сергеевич, - прошептала я. – Извините.
- Вот и правильно. Иди и объясни всё ребятам.
Но одноклассникам я ничего объяснять не стала. Да они и не спрашивали, потому что стоя под дверью, слышали, как крикнул на меня директор.
Умом я понимала, что обстоятельства поставили нашего всесильного командира в ситуацию, когда он вынужден был пойти против здравого смысла. Но юношеский максимализм не давал мне покоя, поэтому мной было принято решение бороться своими методами. Основательно подготовившись к очередному уроку, подняла руку, как только практикант собрался приступить к объяснению новой темы.
- Илья Ильич, вот вы говорили, что общественно-экономические формации сменяют друг друга, что это закон. Первобытнообщинный строй сменился на рабовладельческий, потом наступил феодальный, который поменялся на капиталистический, потом наступил социализм, потом придёт коммунизм. А какой строй будет следующий?
На практиканта было жалко смотреть. В Советском Союзе усомниться в том, что коммунизм придёт не навсегда, было просто опасно. Парень что-то там забормотал, пытаясь доказать, что коммунизм придёт навечно. Но я стояла твёрдо на своём, доказывая, что смена формаций – это закон, а против закона дёргаться бесполезно. Уж чему-чему, а отстаивать свою точку зрения Георг нас научил. Ребята бросили заниматься своими делами и с любопытством слушали невразумительные доказательства Ильи Ильича. В результате новую тему он не объяснил, и урок был сорван.
На перемене одноклассники оценили мой метод борьбы аплодисментами.
В выходной день всех старшеклассников согнали на работы по уборке территории вокруг школы. После летнего ремонта вокруг здания кучами лежал мусор, который оставили после себя строители.
Рабочий инвентарь выдавал школьный завхоз. Но кроме носилок нам ничего не дали. Покидав крупный мусор, мы взялись было за мелкий, но тут без граблей обойтись было трудно. Вместе с нами крутился и наш практикант.
- Илья Ильич, грабли нужны, - подошла я к нему.
- Даша, - пробулькал он, - сходи сама к завхозу, пожалуйста.
Пожав плечами, я отправилась опять к завхозу. Не застав того на месте, вернулась к ребятам и объявила им, что пока граблей нет. И тут к нам подошёл практикант.
- Даша, - обратился Илья Ильич ко мне, - корабль - не доска?
Услышав это, я замерла.
«Он наверно так шутит. Решил отомстить за сорванный урок. А может мне показалось?» - промелькнуло у меня в голове.
- Что вы сказали? – на всякий случай переспросила я.
- Корабль - не доска?
"Корабль - не доска... Ну да, в этом есть смысл. Что же ему ответить поостроумнее? - лихорадочно соображала я. – Нет, тут что-то другое". – И чувствуя, как начинают пылать щёки, спросила его опять. – Что вы имеете в виду?
Парень тоже начал краснеть, переминаясь с ноги на ногу, явно не зная как поступить.
- Илья Ильич, что вы хотите мне сказать? – выкрикнула я, решив покончить с этой бестолковой ситуацией.
- Корабль - не доска? – прошептал практикант.
- Да не понимаю я вас, - почти со слезами проговорила я, а новоявленный педагог вдруг повернулся и побежал за угол школы.
- Дашка, ну ты даёшь, так мужика припозорила, - прогудел Сёмушкин, - мне его даже жалко стало.
- Вы можете сказать, чего он от меня добивался?
- Да он спрашивал тебя: «Грабли достали?»
- Грабли?! А мне слышится: корабль - не доска, и всё тут.
Ребята хохотали от души, а у меня на душе было неуютно: всё-таки так обижать парня я не собиралась. Но когда в понедельник в кабинет истории после звонка вошёл Георг, класс разразился аплодисментами.
- А где Илья Ильич? – посыпались вопросы.
- Сбежал он от вас. Довели парня, бесстыдники. Просили же вас помочь ему.
- А мы терпели, - зашумели ребята. – Это Дашка во всём виновата, она его выжила.
- Даша, что ты такое натворила? Он на тебя не жаловался. – поинтересовался Георгий Георгиевич.
- Ничего не творила. Просто не поняла, что он говорил, - мрачно проговорила я.
- А ну колитесь, что вы придумали этакое? – приказал Георг. – Сёмушкин, рассказывай.
Лёха под смех одноклассников пересказал мой диалог с практикантом.
- Ладно, Дарья, не расстраивайся, - отсмеявшись, стал успокаивать меня учитель. – Ты просто стала последней каплей. Это у вас в классе уроки в тишине проходили, спасибо Алексею. А в других классах такой дурдом был, что просто караул!
- А как же Пал Сеич? – спросила я. – Ему теперь не поздоровится от начальства.
- Всё в порядке. Илья сам в районо позвонил. Ему другую школу уже предложили.
- Кому ж так не повезло? – спросил Юрка Косарев и, захихикав, предложил, - А давайте к ним Дашку запустим. Пароль: «Корабль - не доска».