Главы из фантастической повести.
Глава 1.
Я любил одинокие прогулки по степи. В нашем поселке, основанном в 60-е годы, когда была кампания СССР по освоению целины, степь начиналась прямо с окраин улиц. Ровная, с редкими и низкими холмами, колышущаяся ковылем, цветущая тюльпанами весной. Каждый раз разная. Поселок был окружен тремя большими озерами, в которых летом водились разные водоплавающие птицы, и за ними тоже было интересно наблюдать – разнообразие от чирков до лебедей, изредка попадались даже фламинго и пеликаны, которых заносило сюда непонятно каким ветром.
А еще я любил глядеть на звезды. И где-то за две недели до тех событий, когда жизнь разделилась для меня на «до» и «после», я стал замечать по вечерам на востоке какой-то светящийся объект, которого до того на небе не было. Он походил на яркую звезду, но в отличие от звезд не сдвигался вместе с остальным небосводом. Да, так и висел неподвижно – и это дало мне повод заподозрить, что объект гораздо ближе, чем звезды и даже планеты, возможно – совсем недалеко. И я знал, как это проверить – в двенадцатитомной «Детской энциклопедии» - да, той, что в темно-зеленой обложке, издания 1960-х годов, в томе, где были сведения по географии, прочитал про метод триангуляции. Вышел в степь, когда было еще не совсем темно, прочертил направление до объекта, потом, идя на юг от поселка, отошел метров на 200 и отметил направление до точки первого замера и направление до объекта же. Посчитал расстояние по теореме косинусов, оказалось – объект был где-то в районе разрушенного аэропорта. Разумеется, у меня в голове сложился план разузнать, что такого необычного там появилось.
В тот день, когда для меня безвозвратно всё изменилось, я проводил время обычно для своих каникул – бродил по степи. Зашел уже далеко, километров за 5 от поселка, к развалинам нашего бывшего маленького аэропорта – рейс самолета давно отменили, одноэтажный кирпичный домик был разрушен, взлетная полоса уже начинала зарастать ковылем.
Можно было пойти по дороге в сторону никелевого завода, который хоть и не был заброшен, но простаивал. Или же – походить по берегу большого слегка заболоченного озера. Но я решил немного обследовать окрестности, не найдется ли чего интересного в развалинах. В самих развалинах ничего интересного не было – все оборудование аэропорта и метеостанции вывезли, остался только мусор. Но рядом со взлетной полосой я обнаружил то, чего раньше не видел – небольшую по площади – так, что только голова пролезет, но темную яму. Это заинтересовало меня, я лег на землю и заглянул в яму – вроде ничего особенного, стены из грунта, корни торчат, но яма оказалась глубокой, дна видно не было, и расширяющейся книзу. Посветил фонариком – и кажется, на дне был какой-то металлический блеск. Это еще больше вызвало мой интерес, и я решил сходить домой за веревкой и лопатой – может, удастся немного раскопать края так, чтобы можно было протиснуться самому и посмотреть, что же там за металлический «клад».
Мать посмотрела на меня с недоумением – и даже спросила, зачем мне лопата (веревку я тогда еще не взял), я пробурчал про «червей копать», быстро подхватил веревку и убежал, чтобы не было вопросов еще и про веревку.
Дошел до развалин аэропорта я быстрее, чем в первый раз, заметил в паре метров от ямы довольно большой куст – будет где крепить веревку. Затем взял лопату и стал осторожно срезать землю по краям ямы. Расширив яму до размеров, допускающих мое проникновение в нее, я не торопился – сначала снова лег на край ямы, посветил фонариком. Да, там определенно было металлическое дно, металл был белым и блестящим, ни капли не поцарапанным. И в середине ямы был люк в виде сходящихся к центру металлических лепестков. Вот теперь я привязал веревку к кусту, подергал, чтобы определить, выдержит ли она мой вес, и спустился в яму до того самого металлического дна с люком. Что это за сооружение, я еще не понимал. Рядом с люком было несколько выступов, похожих на кнопки, но они не нажимались. Один выступ был чуть больше других, и в его центре было миллиметровое отверстие. Я нажал на этот выступ, надеясь, что это будет все-таки кнопка. И вот от него я какого-то действия дождался, хотя и совсем не такого, как хотел и ожидал – из отверстия быстро высунулась игла, уколола мне палец, а затем… Люк стал медленно раскрываться подо мной, а я стал медленно погружаться в забытье.
Когда я пришел в сознание – я понял, что не проснулся. Чувствовал себя как будто во сне, но при этом сознание было бодрствующим. Пошевелиться или заставить себя проснуться я не мог. Никак. И образы в этом сне были не беспорядочные, как в обычных сновидениях, а как будто медленно сменяющиеся кадры из диафильма. Передо мной сменялись картинки знакомых мне предметов, звучали слова на каком-то странном языке, а потом зажигалась надпись с тоже неизвестной мне письменностью. От нечего делать я пытался проговорить эти слова, чувствовал, что рот не двигается и звуки не извлекаются, но какие-то речевые навыки - я чувствовал, что получаю их. Потом этот странный урок довольно быстро заканчивался, я снова впадал в забытье, чтобы прийти в себя снова для очередного урока. Язык довольно быстро становился для меня своим, я уже начинал различать грамматические формы, способы построения фраз, отвечал на простые вопросы в каждом уроке, сам задавал их – и получал ответы. Быстрые и простые. Кроме ответа на вопрос – где я нахожусь. Как только этот вопрос звучал в моей голове, я снова впадал в забытье и снова приходил в себя для очередного урока. Потом показываемые мне картинки усложнились – стали кинематографическими, и в них был рассказ о какой-то цивилизации людей (да, люди были похожи на наших!), но живших на другой планете с зеленоватым небом и несколькими лунами (кажется, тремя разных размеров). Краткий рассказ, сопровождающий эти «фильмы», говорил о том, что существовала какая-то древняя цивилизация на Земле, которая уже давно освоила космические путешествия и улетела с Земли на больших звездолетах в далекую звездную систему, где и нашла планету, по условиям очень похожую на Землю, и заселила ее. Но рассказ этот не был полным, так – небольшое введение, и быстро оборвался. И вот, в какой-то, не знаю – какой по счету день, - я проснулся.
Да, я наконец ощутил свое тело, пошевелил руками-ногами, потянулся, открыл глаза. Первое, что я увидел – янтарный потолок, прозрачный, такие же прозрачные янтарные стены, и внутри них множество прожилок разной толщины, но не как у растений, а что-то типа упорядоченных пучков трубок и проводов. Свет – мягкий, тепло-белый, лился из дорожки на полу прямо у стен. Я лежал на каком-то ложе, повторяющем мою фигуру в костюме. Костюм кстати тоже был. На мне, уже одетый. Похожий на тяжелые металлические с каким-то непонятным пластиком доспехи, но тяжесть его я ощущал как вполне приемлемую. Он был удобный, не стесняющий движений, абсолютно комфортный по теплу. Я ощупал свою голову – на ней был одет какой-то обод с большим кристаллом впереди. Я огляделся – зеркало в этой комнате (каюте?) оказалось, посмотрел на себя – в общем, я не изменился, за исключением костюма и этой странной диадемы с большим голубым кристаллом (внутри которого, кстати, тоже были включения-прожилки, только гораздо мельче, чем в стене).
Рядом с ложем был столик с креслом, какой-то шкафчик в стене прямо перед столиком, настольная лампа с каким-то футуристическим дизайном. Потом я оглянулся на ту стену, где у ложа был ножной конец. Дверь. Не янтарная, а металлическая. Я сделал шаг к этой двери (каюта была очень маленькая, и как раз одного шага хватило) – и дверь сама открылась, втянувшись вниз. Такие двери, открывавшиеся на движение, я в городах видел, и удивился не сильно. По крайней мере удивление от вида янтарной стены и костюма было больше.
Теперь я смотрел на довольно узкий коридор, освещавшийся так же, как и каюта (ну да, больше всего на корабельную каюту похоже), светящимися белыми дорожками у стен. Стены и потолок были такие же янтарные с прожилками трубок и проводов. Заглянув влево, я увидел вдалеке, через много рядов таких же каютных дверей, тупик, а вправо – коридор оканчивался дверью, тоже металлической, только больше, чем двери кают. Я подергал двери соседних кают, они не открывались. Скорее всего – в них никого не было. Или кто-то был и был в таком же обездвижено-сонном состоянии, как недавно я. Поэтому я пошел к двери в конце коридора. Она тоже послушно открылась передо мной, и я зашел в небольшой зал, опять же с такими же янтарными стенами. В зале были три круглых стола из светлого пластика со светящимися столешницами (как дорожки в каюте и в коридоре), с полукруглыми темными диванчиками вокруг каждого. И наконец за одним из столов я увидел… человека! Это был мальчишка чуть постарше меня (мне было 12 лет, а ему я бы дал где-то 14), высокий и худой, в таком же костюме-доспехах, как и я, темноволосый, но с яркими голубыми глазами. Ободка на его голове не было.
Увидев меня, он встал, и я отметил про себя, что движения у него не разболтанные, как обычно у его ровесников, которых я видел, а подтянутые, изящные. Он дружелюбно вышел навстречу мне и произнес:
- Честь имею представиться, Кирилл Апраксин. Специализация – бортинженер, попал сюда в 1918 году.
Я было открыл рот, чтобы представиться, но он жестом остановил меня и продолжал:
- О тебе мы знаем – ты здесь новенький, Алексей Серебряков, специализация – капитан, оказался здесь в 1989 году, десять лет назад…
И вот тут я почувствовал, что земля уходит у меня из-под ног. Он заметил мое смятение и аккуратно усадил меня на диванчик, затем присел сам. Я заговорил пересохшим ртом:
- П-погоди… я так и не понял, куда я попал… И как это – прошло 10 лет?
Кирилл посмотрел на меня с удивлением:
- Как?! Он тебе ничего не рассказал?
- Кто он?
- Так… всё это очень странно… Ты ведь спал долго, и во сне получал уроки?
-Да… Какой-то странный язык. И еще картинки о какой-то внеземной человеческой цивилизации… И всё. Больше ничего.
Он явно задумался. Потом снова посмотрел на меня. И снова задумался. Потом заговорил, как будто не со мной, а высказывая мысли вслух:
- Такого еще не было… Все новички не просто изучали язык, а получали полный курс по своей специализации… А тебе, получается, он не сообщил ничего полезного…
- Да кто он-то? – я спросил его уже умоляющим тоном.
- Он. Искусственный интеллект корабля. Наш тюремщик, он же педагог, он же господин, он же слуга. Мы его называем Аргусом – в честь мифического греческого змея, который беспробудно наблюдал за заключенными.
- Какого… корабля?
- Корабля той самой цивилизации, о которой ты видел картинки во сне. И чей язык учил. Цивилизации безвозвратно погибшей. В общем, этот корабль – почти единственное, что от нее осталось. И около двух тысяч лет назад, в первом-втором веках нашей эры, он прилетел сюда, на Луну, чтобы из людей – потомков той цивилизации, – набрать себе экипаж и тем самым возродить ее. Понимаешь, искусственный интеллект, как бы он ни был совершенен, в отсутствие хозяина теряет смысл своего существования. А здесь он его создает – почти на ровном месте.
- Мы… на Луне? – я все никак не мог переварить то, что на меня сваливается, причем раз за разом все более странное.
- Да, на обратной стороне Луны, корабль спрятан на дне кратера Королёв, глубоко под грунтом – но всегда готов взлететь. Но взлетит он не раньше, чем мы будем готовы принимать решения по его управлению. А к управлению собой он относится весьма ревностно – и просто обычным молокососам, пусть и начиненным суперзнаниями, он не доверяет. Он все эти две тысячи лет ждал, когда экипаж будет полностью сформирован – и с твоим прибытием этот момент скоро наступит. Но с тобой что-то пошло не так. И почему – мы сейчас попытаемся узнать от эксперта.
- Какого эксперта?
- А сейчас увидишь. Сейчас тут соберутся все, кого Аргус разбудил для встречи с будущим капитаном.
- А сколько вас тут вообще?
- Чуть меньше тысячи, но большинство спят с момента похищения с Земли и получают знания. Так же, как должен был получать ты – во сне.
- Этот корабль – настолько большой, что вмещает тысячу человек?
- Да, это такая большая тарелка, радиусом около двадцати километров. Я больше всех знаю о его устройстве, но даже в десятой части отсеков лично не был.
Я услышал шаги в другом коридоре, противоположном моему. Потом открылась другая дверь, и в наш зал вошли… ну скорее, впорхнули – три девочки, мои ровесницы. Одна из них была чернокожей, но с чертами лица, напоминающими больше европеоидную расу, другая – похожа на арабку, а третья – бледная беловолосая блондинка с большими и яркими голубыми глазами. Костюмы у них были из тех же материалов, что и у нас с Кириллом, но гораздо тоньше и разных фасонов, так же разными были и диадемы с кристаллами у них на головах.
Кирилл встал и произнес теперь уже не на русском, а на том самом странном языке, который был уже мне понятен с тех уроков во сне:
- Позвольте представить, капитан, наших подруг по несчастью (или счастью) и будущих членов нашего экипажа: Бехати Мелек, Эфиопия, девятый век, специализация – психология и искусства; Марьям Мансур аль-Димашки (т.е. из Дамаска) – Сирия, седьмой век, специализация – лингвистика, история и культуры; и Хельга Снимающая Боль – Норвегия, шестой век, специализация – медицина и биология. С Марьям И Бехати можно разговаривать и по-русски, они наш язык уже выучили, а вот с Хельгой и Гаврюшей, который еще не подошел – только на Древнем. Гаврюша, кстати – на самом деле Габриэле Галилеи, попал сюда в шестнадцатом веке, и он – младший брат того самого Галилео Галилея. Он у нас – астроном и астрофизик, ну и соответственно – будущий штурман.
Девчонки разглядывали меня с неподдельным интересом, и я даже стал краснеть, но потом Кирилл их отвлек вопросом:
- Так, устроим мозговой штурм? С обучением нашего капитана что-то пошло не так. Аргус вывел его из спячки, не дав даже начального курса обучения. Только дал изучить язык и даже толком не сообщил никаких вводных данных. Короче, о миссии корабля ему пришлось узнать от меня.
Вопрос был больше всего обращен к Бехати, и она закрыла глаза, развалившись на диванчике, и на некоторое время застыла неподвижно. Другие девочки смотрели на нее, но Хельга тоже что-то пыталась сообразить. Да и Кирилл тоже снова задумался, при этом надев на голову диадему. Тишину прервал первым он:
- Что я здесь мог предположить – Аргус стареет и дает сбои. Я сейчас запросил диагностику анабиозных систем и систему виртуальной реальности. Ответ по анабиозным системам уже пришел – ни в одном узле, по которым я предположил возможность сбоев, их не было. Система виртуальной реальности еще пока не дала ответ. Но предполагаю, что и здесь будет все в порядке.
Потом заговорила Хельга:
- Мое версией было состояние здоровья Алексея. Мой запрос о его физиологических параметрах тоже не дал никаких данных об особенностях, которые заставили бы Аргуса резко прервать обучение. Отклонений от нормы практически никаких.
Бехати открыла глаза и широко улыбнулась.
- Ребята, расслабьтесь. Все гораздо смешнее, чем вам кажется.
Все, в том числе и я, с недоумением посмотрели на нее, ожидая расшифровки этой туманной фразы.
- Ну сами подумайте – кто он у нас? Капитан. Что требуется капитану? Какие-то глубокие знания? Нет. Капитану требуется умение принимать решения в условиях катастрофического дефицита информации, а также грамотно запрашивать экспертные оценки у соответствующих специалистов экипажа. Так что Аргус его учить не будет. Учить его всему, что ему нужно знать, будем мы. Потому Аргус и разбудил меня, чтобы я сообщила вам эту радостную весть; Кирилла, который больше всех знает о корабле; Марьям, которая расскажет ему историю цивилизации Патриархов, а также введет в курс дела относительно происходящего на Земле; и Габриэле, у которого он узнает, куда нам лететь впервые за две тысячи лет. Ну и Хельга поведает ему все, что знает об анабиозе, виртуальной реальности, системах жизнеобеспечения, а также о том, кто еще здесь спит беспробудно (или иногда пробудно).
И после этой речи у меня все как-то встало на свои места. Я многого не знаю, но на все внезапно упавшие на меня вопросы так или иначе ответ есть, и он есть у них, моих ровесников из разных эпох, которые стали такими же товарищами по несчастью (или счастью, как сказал Кирилл), как я.