26 октября 2002 года моему сыну исполнилось 3 месяца. Проснувшись утром, меня не покидала тревога, поглотившая всех жителей Москвы в связи с чудовищными событиями на Дубровке, когда террористы захватили в заложники зрителей спектакля "Норд-Ост" в театральном центре. Мне было очень страшно, потому как когда ты один, если что, хватаешь самое необходимое и бежишь спасаться, в моем случае самым необходимым в той ситуации у меня был мой трехмесячный малыш весом 6 килограммов. На всякий случай я подготовила все, что было самым важным из бумаг и документов, рядом лежал комбез и конверт для маленького Игоряши, главное, чтоб он не сильно испугался, если что...
В таком состоянии москвичи жили с 1999 года, с тех пор, как прозвучали взрывы в жилых домах на улице Гурьянова (8 сентября 1999) и на Каширском шоссе, 6 (13 сентября 1999). Я очень хорошо помню, как нервничала моя подруга, у которой в то время на руках был двухмесячный сын. Она мне также рассказывала, что она положила у выхода пакет с документами и одежду для ребенка и себя, чтобы пулей выскочить из квартиры в случае тревоги.
С тех пор прошло уже 24 и 21 год, что-то забылось-затерлось, наверное, мы были молодыми, проще справлялись со стрессовыми ситуациями, но сегодня, когда я начинаю про это вспоминать, меня начинают душить слезы.
Я помню какие настроения в обществе были в те времена, народ не понимал ничего вообще. В 99-м понятно, там была полная каша, страну продолжали дербанить, уже не разбирая. К 2002-му году наметились какие-то линии почетче, но все равно еще было как-то туманно. Как-то мне коллега по работе зловещим шепотом решила открыть "страшную тайну: "Ты ведь знаешь, кто все это делает?" Я говорю: "Что именно?" Она мне: "Ну, дома взрывает!" Я говорю: "Кто-кто? Террористы с Кавказа, не понятно что ли?" И она так победно подняв голову: "Молодая еще, не знаешь жизни! Это все кгб-шники делают, чтобы сначала всех держать в страхе, а потом объявить, что они все отрегулировали!"
Большего бреда придумать было сложно, хотя, насколько я знаю, люди верили и этому. Я действительно была молодая, меня мало интересовала политика и всякая закулисная борьба за власть и обладание капиталами. Мы жили, работали, радовались тому, что удавалось. Когда родился сын, поверили в чудо. Я не хотела думать о плохом, зачем нам плохое, нас же ориентировали только на хорошее, только на светлое и счастливое будущее!
В 2002 году девчонкам из нашей детсадовской компании исполнялось по 30 лет. Господи, какое же это было классное время! В январе я уже знала, что нахожусь в интересном положении, но торжественные мероприятия все же посещала, в феврале и марте мы чествовали Наташу и Аллу соответственно, помню Алла позвала всех в ресторан в гостинице "Рэдиссон-Славянская". Все девчонки были еще бездетными, я первой размочила счет. Я была в некотором анабиозе, в марте мне, конечно, уже не так хотелось спать, но еда, упавшая в желудок очень быстро начинала давить на растущее чадо, и в этой связи мне сразу хотелось принять горизонтальное положение, по-моему, в ресторане меня даже потом пересадили на удобный диванчик. Тем не менее, отпраздновали прекрасно, даже встретили актера Алексея Нилова из "Ментов". Помню, Наташка, которая всегда отличалась отменным зрением вскрикнула: "О, капитан Ларин идет!"
Мой день рождения приходился на конец июля, но так вышло, что сыночка я родила через 3 дня после своего 30-летия, поэтому банкет пришлось отложить. Мы собрались в сентябре, что было нетипично для меня, но, как говорится, обстоятельства перевесили.
26 октября отмечала свой юбилей наша четвертая подруга Галя, замыкая круг. Она пригласила всех нас в ресторан, как сейчас помню,"Санта Фе", что на Мантулинской улице. Если честно, я не понимала, как я смогу пойти в ресторан, имея на руках грудного младенца, да, еще тут "Норд-Ост". Муж наказал мне перестать нервничать, чтобы не пропало молоко, и действовать по обстоятельствам.
Больше прочего меня напрягала неразрешенная ситуация в театральном центре на Дубровке, я крутила в башке: как же мы пойдем отмечать, а там люди, их хотят всех убить, я не могу, тем более, у меня ребенок, как же он будет без меня? А вдруг, пока мы будем ресторане, с ним что-то случится... Черепную коробку распирали страхи и сомнения. Все-таки послеродовую депрессию никто не отменял, хотя я и очень методично с ней боролась.
Мама сказала, что она приедет и посидит с внуком, чтобы мы съездили и развеялись хотя бы на пару часов. Я даже не ожидала, что буду такой гиперответственной мамашей. Ну, ладно, время покажет.
23, 24 и 25 октября я не отходила от телевизора, прерываясь на прогулки с ребенком, которые очень отвлекали. Нам все время говорили, чтобы мы следили за подозрительными людьми, особенно кавказской внешности, которые что-то разгружают из машин в мешках, это может быть взрывчатка. Мы живем на юге столицы близ Москворецкого рынка, у нас такие лица уже стали местными, но, памятуя об этих предупреждениях, мы невольно пытались все замечать.
Память человека избирательна, я запомнила Иосифа Кобзона и врача, Леонида Рошаля, которых допустили до переговоров с террористами, и которым удалось вывести некоторое количество женщин и детей. Еще я помню, что среди заложников была дочь режиссера Марка Розовского, Саша, которая играла в спектакле. Ей, к счастью, удалось спастись.
Я плакала, глядя в экран телевизора, вместе с тем я боялась, что у меня пропадет молоко. Я боролась с собой. Ребенок был еще очень маленьким, это облегчало ситуацию, ему не надо было ничего объяснять, он видел маму рядом, и для него это было самым большим счастьем.
Когда 26 октября 2002 года объявили, что штурм театрального центра закончился полным уничтожением всех террористов в количестве 40 человек. К сожалению, 130 заложников погибло по официальным данным, по данным общественной организации "Норд-Ост" погибло 174 человека. Все закончилось, было и облегчение, и дикая боль, потому что в столице моей любимой Родины, произошел теракт, то ли еще будет. Но надо было жить именно эту жизнь со всеми её нюансами и "сюрпризами".
Днем приехала мама, она буквально выпихнула нас с мужем на день рождения к подруге Гале. А сегодня ей уже 51, как и всем нам. Я все время смотрела на часы, потом мы уехали, посидев часа два. На всякий случай я купила пакетик с молочной смесью, на тот случай, если сынишка заголосит от голода. Но он ждал, мама сказала, что парень вел себя идеально. Мы вернулись, все обнялись, поплакали. День закончился, было страшно, было очень страшно, я не представляю, что чувствовали те, кто был в зрительном зале все эти трое суток.
Мы будем помнить погибших и благодарить отважных людей, вставших перед лицом терроризма...
Такое вот у меня получилось воспоминание, ну, из песни слова не выкинешь...
