Часть 4 глава 8
Вышкин
Вышкин видел лишь, как падала жена. Ни ответного огня человека в белом костюме, ни изумленного лица брата, ни скривившегося от ужаса Сосновского. Лишь ее, медленно роняющую дробовик.
Он двинулся вперед. Ухватить, поймать, сделать это прежде, чем она ударится о бетонный пол. Вышкин стремительно пролетел мимо рухнувшего человека в белом костюме и буквально за секунду поймал Ольгу.
— Что ж ты наделала? — тихо произнес он, вглядываясь в ее глаза. — Ты с ума сошла?
— Вынудил, просто вынудил...
Вышкин неимоверным усилием воли заставил себя посмотреть на ее майку, где чуть левее сердца наливалось кровью все расширяющееся пятно.
— Полежи здесь, — он задрал свою майку и, оторвав кусок, приложил к ране. — Я нас вытащу, я обещаю.
Он поднялся и подошел к бледному Сосновскому.
— Ты сейчас же говоришь мне, как включить режим самоуничтожения.
— Я не знаю, — начал свое блеянье Сосновский.
— Ты не понял, — Вышкин выстрелил ему в левую ногу. — Как включить систему уничтожения?
— Стойте, стойте, не стреляйте, я знаю! — закричал один из солдат. — Там, на панели, есть пара кнопок. Одна из них — аварийное самоуничтожение. Я случайно подслушал. Могу даже сам включить.
— Только без фокусов, — Вышкин сделал жест подняться. — Давай покажи мастерство.
— Хорошо, — солдатик отряхнулся и на недоумевающий взгляд сослуживца лишь пожал плечами, заметив: — Я в детстве радиотехникой увлекался.
— Меньше слов, — махнул пистолетом Вышкин, — времени мало.
— Да-да. Конечно, — солдат подошел к панели. — Признаться, мне и самому тут все надоело, начальники же не спрашивают, нравится или нет, просто дают разнарядку и все. К тому же я просто не хочу тут умереть.
— Вообще, здраво рассуждаешь, — сказал Вышкин, наблюдая за тем, как он молотит по кнопкам.
— Спасибо. Вам на какое время поставить? Просто у вас раненые.
— Думаю, на полтора часа хватит. Только сделай так, чтобы отмены не было. Ведь ты с нами пойдешь и если что не так, то мне терять уже нечего.
— Конечно, конечно, только и вы Серегу отпустите. Он тоже с Костромы и ни в чем не виноват.
— Если все правильно сделаешь, оба выживете. Так, а здесь же сирена есть?
— Сработает в штатном режиме. Если о персонале беспокоитесь, то эвакуироваться времени всем хватит, кроме разве что, — он посмотрел на Сосновского, — Михаилу Вадимовичу сложно придется.
— А это уж как ваш коллектив решит. Ты сейчас о себе думай да о Сереге, вам еще домой возвращаться, к родным.
Вышкин посмотрел на сестру, на Мозалева, кажется, не к такой ситуации он готовился. Не к такой.
Тут в очередной раз завыла сирена. Солдат удовлетворенно отошел от панели и посмотрел ему в глаза:
— Вот и все, осталось лишь вытащить всех отсюда.
— Тогда берешь и помогаешь. Жень, ты как? Идти сможешь? — Вышкин посмотрел на Мозалева. — Я говорю: идти можешь?
Но Мозалев лишь пространно повернул голову. На мгновение Вышкину показалось, что тот вообще ничего не понимает, лишь просто смотрит куда-то в сторону, словно пытаясь что-то найти.
— Там, — он указал рукой на двери, — там, нам надо туда.
— А? — Вышкин развернулся и посмотрел на большую металлическую дверь. — Куда туда, ты что несешь? Иди наверх с сестрой, у нас времени нет тут прохлаждаться.
— Нет. Туда. Мне надо туда, — он нагнулся и освободил ноги. — Там мой товарищ. Его надо освободить.
— Какой, к черту, товарищ?! — Вышкин подошел к жене и бегло ее осмотрел, потом встал перед высвободившимся Мозалевым. — Ты в себе вообще, нам сестру твою вытаскивать надо!
— Уйди! — буркнул Мозалев и отшвырнул Вышкина, словно котенка. — Мне надо его спасти!
Отлетев к стенке, майор смачно приложился о бетон и чуть было не потерял сознание. Но прекрасная спортивная форма и отточенные навыки со времен службы в армии не дали ему потерять сознание, поэтому он лишь сплюнул кровь и быстро поднялся.
— Да вы тут что, с ума посходили?! — процедил он, снова приближаясь к Мозалеву. — Нет, так не пойдет.
И, не дав Евгению Петровичу обернуться, что есть силы рубанул его пистолетом по затылку, выключив и сознание, и желание кого-либо вызволять.
— Так-то оно лучше, — удовлетворенно заметил Вышкин. — А теперь ты и ты, помогите мне вынести их наверх. А то, не ровен час, еще кто-то прибежит.
Мозалев
Открыв глаза, я вижу небо. Чистое, белое, утреннее. Такое, какое оно и должно быть. Немного странно, но сейчас впервые настолько сильны во мне эти чувства, от которых у меня переполняет душу. А еще какой же он вкусный, этот воздух! Невероятно вкусный воздух.
Я поворачиваю голову и вижу сестру. Она лежит на траве, как и я, только в крови. Рядом ее муж, который, достав из аптечки бинты, делает Оле повязку. На лице его улыбка, кажется, он счастлив и нам ничего не угрожает. Я пытаюсь подняться. Откуда-то веет гарью.
Да. Точно. Это база. Теперь на ее месте огромная яма, отвратительно оголяющая бетонные балки. Кажется, теперь она уже точно никого не сможет принять. Или изучить, это не совсем понятно.
Я чувствую, как шумит в голове. Это последствия свежего воздуха, он буквально взорвал мое восприятие мира, он действительно ни на что похож и прекрасен. Хочется еще, еще и еще, настолько сильно он насыщает мое сознание.
Я поворачиваю лицо к солнцу. Это невероятно. Как же все тут прекрасно! Как насыщенно, великолепно! Я просто не могу сдержаться от желания впитать, впитать все эти удовольствия. Ох, как же хорошо!
Я слышу чей-то голос. Это муж моей сестры зовет меня. Что ж, это разумно. Я должен помочь донести ее до машины. Я кладу руку на траву и пытаюсь подняться. Боже, как же это мило, я вижу, как маленькие цветочки борщевика начинают медленно тянуться ко мне.
Эпилог
Сидя в министерстве обороны, генерал Вьюнов, держа папку в руках, буквально изъездил стул, никак не находя точку спокойствия. Он чувствовал, что что-то не так, а стул являет собой само проклятие, не давая ему расслабиться перед важной встречей.
— Часто, наверное, так? — он посмотрел на секретаря министра. — Час прошел.
— Бывает. По-разному бывает, — холодно ответила она. — Подождите еще немного.
— Да-да, конечно, — нервно заметил Вьюнов, еще крепче прижимая папку. Сначала он, конечно, хотел было что-то еще заметить этой девочке о вежливости и субординации, но потом вспомнил, что у нее звание генерал-майора.
И лишь спустя два часа он смог наконец попасть на прием к министру обороны Шангу Виктору Семеновичу, человеку с безупречной политической репутацией и железной волей.
— Прошу, садитесь, — указал на стул Шангу. — Вы по так называемому Тверскому инциденту?
— Гадюкинскому.
— А?
— Он — Гадюкинский. Тверь — это просто ближайший город, — пространно махнул рукой Вьюнов, чувствуя, как начинает резко тупеть и нести околесицу, — а сам взрыв был возле деревни Гадюкино.
— Неплохой такой взрыв, — ухмыльнулся министр, — некоторые посчитали это землетрясением.
— Да, — тоже заулыбался Вьюнов, но, увидев серьезное выражение лица министра, тут же погрустнел.
— И что? — сложив руки домиком, спросил Шангу. — Что можете сказать?
— Эм. Собственно… — начал было Вьюнов, но тут дверь открылась, и вошла секретарша.
— А, Наташенька, наконец-то. Мой любимый латте?
— Да, Виктор Семенович. Все, как вы любите.
Она поставила чашку с кофе на стол министру и, кокетливо улыбнувшись, вышла. Министр резко подсобрался, но, как говорится, большая часть строгости ушла вместе с секретарем.
— Итак, на чем мы остановились? Ах да, инцидент. Так что вы можете сказать по его поводу? Шума этот взрыв наделал немало, во всей округе стекла повылетали.
— Это связано с довольно старым экспериментом. В 1977 году была построена база, где проводили опыты по растениеводству. С борщевиком, да. Как-то так.
— Чего? Что вы мямлите несуразицу какую-то. Я отчет-то читал, — он указал на папку. — Я вас конкретно спрашиваю, почему возле этой деревни дыра размером триста метров в диаметре? Это же вы вели проект, верно?
— Вообще не я. Мой предшественник майор вел. А я так. На подхвате.
— На подхвате у майора?
— Не совсем. Там сложный процесс. Это очень странный эксперимент. Связан с борщевиком, инопланетянами и Тунгусским метеоритом.
— Борщевик, Тунгусский метеорит и инопланетяне. Наверное, мне так и стоит доложить президенту, верно? — спросил министр и с любопытством посмотрел на генерала. — Верно? Я ничего не упустил?
— Если кратко, то да. Все так.
— Скажите, вы идиот? — спросил министр, наклоняясь поближе. — Только честно.
— Никак нет, господин министр.
— Тогда что за херню вы сейчас мне тут впариваете?! Какой борщевик, что это за бред собачий?! Вы хоть понимаете, чем это все пахнет? Вы… Вы это понимаете?
— Сенсацией? — поморщился генерал, словно тыкая наугад по больным точкам.
— Идиотизмом, блядь! — не сдержался Шангу. — Этот ваш эксперимент сейчас в каждой газетенке муссируется! И что там отвечать — неясно. К тому же есть выжившие. Пока они молчат, слава богу. Но в целом языки могут и развязаться. А общей картины до сих пор нет.
Шангу посмотрел в сторону. В его глазах читалась странная усталость и озабоченность одновременно, что никак не могло не радовать военное сердце. Вьюнов размяк. Этот человек был лучшим, что дала им родина, и служить ему было самым настоящим подарком.
— Что с вами? — с гримасой посмотрел на него министр. — Вам плохо?
— Нет, — быстро ответил генерал, пряча свой восхищенный взгляд. — Думаю, что делать дальше.
— Это хорошо. Я тоже об этом думал. Там, между прочим, откуда-то взялась радиация, черт бы ее побрал. Признаться, я вообще не знал, что там отходы есть, пусть и в малом количестве. Черт знает что. В Подмосковье военная база с радиоактивными отходами, а мы ни слухом ни духом.
— Так действует режим особой секретности.
— Серьезно? — Шангу остановил на нем свой взгляд, сверлящий из-под ухоженных седых бровей. — Особой секретности? Но я вроде не последний тут человек, верно? Кстати, вы написали, что никакой угрозы, а точнее — борщевичной угрозы по распространению инфекции не существует.
— Так точно. Мы все зачистили.
— Да я не об этом. Вот тут, — министр ткнул папкой в бумажку, лежавшую на столе. — Тут написано, цитирую: «борщевичной». Это как понимать?
— Мы скосили весь борщевик вокруг базы и сожгли, — быстро ответил Вьюнов. — Еще и в Гадюкино часть прибрали.
— Мда. Об этом как раз я и хотел спросить. Что ж, — Шангу вздохнул, — значит, последствий действительно нет. И все же надо расчистить завал и посмотреть, что там произошло. И знаете, я решил поручить эту задачу именно вам. С тем лишь дополнением, что к вам будет приставлен мой человек. Для контроля. Надо понять, что там произошло.
— Его подорвали майор Вышкин, его сестра и брат.
— Жена и ее брат. У него нет сестры, — поправил его министр. — Но об этом я знаю, только по этой линии будем работать позже. Я сейчас на связи с Вольтушевым, он сказал, что вопрос о дискредитации в их ведомстве уже ведется. Сами понимаете, много чего утекло в прессу, и мы не можем резко давить. Как я сказал, мне важно знать, что там происходило внутри, а не кто устроил взрыв. Я ничего не знал об этом объекте. А это двадцать миллиардов!
— Пятнадцать вроде.
— Да? — Вьюнов задумчиво посмотрел на гостя. — Вы не ошибаетесь?
— У меня написано пятнадцать.
— Видимо, мой отчет новее, — улыбнулся министр. — Так, все распоряжения по вашему новому назначению я уже отправил. Четко следуйте инструкциям полковника Майко и, я думаю, через годик-два снова сможем вернуть вам вашу должность.
— Я смещен?
— Конечно, — сочувственно посмотрел на него министр, — вы же взрыв военной подземной базы проморгали, как иначе? Но повторяю, дальше зависит от вас. Справитесь с задачей — вернем. Кстати, по поводу Сосновского…
— А что с ним?
— Вы нашли тело?
— Судя по всему, оно осталось под обломками, как и тело майора.
— Надо найти. В обязательном порядке, — вздохнул министр. — Оказывается, он хоть и слегка блаженный, но на очень хорошем счету и совсем не идиот. Как и этот ваш… Как его?
— Мозалев?
— Да. Это ведь он позеленел?
— Частично, но по последним данным уже все прошло. Лежит в Первой Кировоградской под усиленной охраной и капельницами.
— А он и вправду с цветочками разговаривает?
— Частично да, — Вьюнов почему-то посмотрел по сторонам и тихо добавил: —Только не с любыми, ему специально борщевик поставили. Небольшой. В палату. А то угомониться все не мог, даже сбежать порывался.
— Господи боже, — выдохнул Шангу. — Надеюсь, конечно, пресса этого не напечатает. Помните: хватит утечек. Нас и так полными идиотами обрисовали. И где только они столько чуши нашли, словно у них свой фантазер там сидит. Даже в «Московском комсомольце» оболгали! И куда мир катится…
— В пропасть, господин министр, но пока мы с вами тут, он туда не упадет, — с готовностью выпалил Вьюнов.
Шангу задумчиво посмотрел на генерала. Иногда его, конечно, посещали мысли, что он зря дал своей девочке чин генерала, но вот сейчас, глядя в эти блестящие, подобострастные старческие глаза Вьюнова, он понимал, что был слишком строг к выбору. Наташенька вполне может быть лучше этих выслуженных привычных министерству вояк.
Конец
Заврин Даниил