Отец орет так, что закладывает уши. Она зажимает их руками, но вопли все равно слышны.
-Шал*ва! Беспутная! Безмозглая! Где ты шлялась всю ночь? Ты знаешь, что мать все морги обзвонила? Все больницы окрестные оббегала? Для того мы тебя растили, себе во всем отказывали? Чтоб ночами не спать, пока ты по подворотням обтираешься?
Она зажимает уши еще сильнее. Переводит глаза на мать, скорчившуюся в кресле. Лицо опухшее от слез, серое. Становится стыдно. Она могла предупредить, позвонить. Но просто забыла. Окунулась в свое счастье с головой.
Счастье равно он. Видеть, слышать, прикасаться, просто лежать рядом, свернувшись комочком. Весь остальной мир перестаёт существовать. Как она так вляпалась? И не хочет выбираться.
-Ты слышишь, что тебе отец говорит? - врывается истошный визг в ее мысли, - и хватит уши затыкать, будто тебя это не касается. Доведешь нас всех до инфаркта. Господи, за что нам это?
Она убирает руки. Пристально смотрит на отца.
-Где ты шлялась? С кем? В подоле хочешь принести? Сами еле концы с концами сводим.. - продолжает мать из кресла надтреснутым истеричным голосом.
Она непроизвольно закатывает глаза. Наивные. Считают ее совсем ид*откой что ли.
-Глаза она закатывает! Мать! Ты видишь? Даже ответить не считает нужным! - отец брызжет слюной в негодовании, - не нравится? Дверь всегда открыта! Пусть тебя хахаль твой содержит! Тьфу!
Она вспоминает, что в кармане куртки лежат деньги. Он положил на всякий случай. Появляется сильный соблазн встать и уйти, прекратить эту отвратительную сцену. Да, она виновата. Но зачем переходить границы? Она уже взрослая. Имеет право на личную жизнь.
Мама внимательно смотрит на ее безразличное лицо и меняет тактику.
-Дочка, скажи, где ты была? - смотрит умоляющими глазами.
-Ты еще на колени встань, - грубо обрывает ее отец, - пусть не говорит. Она нас за людей не считает. А соседи видели, в какую машину она садилась. Раз живая вернулась, значит подстилка бандитская! Не думал я, что доживу до такого позора!
Сердце замирает на секунду. Отец даже не догадывается, насколько он близко к правде. В памяти всплывает горящая машина на дороге, шрам на его щеке, ствол под подушкой, крест под стеклом, руки со сбитыми костяшками, горячие губы, все вперемешку.
-Дочка! Ну что ты молчишь? - мама подходит, садится рядом с ней, - я так испугалась за тебя. Времена такие ... каждый день кто-то пропадает. Вон вчера девушку на пустыре нашли.. выбросили из машины.. нелюди.. Если парень хороший, так что ж мы, не поймем что ли. Кто его родители?
Она молчит. Что сказать? Она не знает его родителей, не знает его фамилии, даже адреса. Может никогда не узнает.
-Говори! - почти рычит отец, - с кем была?
На секунду Появляется шальная мысль рассказать все как есть. И будь, что будет.
Не он такой. Жизнь такая.
Смотрит на перекошенное лицо отца.
-Я у девочек в общежитии заснула. Мы выпили немного, боялась, что вы ругаться будете. А потом плохо стало, - вдохновенно врет.
Нахмуренный лоб матери разглаживается:
-Это правда? Ты ни с кем не связалась? Ты понимаешь, о чем речь.
-Нет, конечно, нет.
Родители ругаются ещё с полчаса. Но уже без энтузиазма, больше для порядка. Она делает виноватый вид и думает о нем. Где он? Что делает? Жаль, что у неё нет такой трубки как у него, с которой можно звонить в любое время.
-И никакого дня рождения, - заканчивает отец свой монолог. Она вздрагивает от неожиданности. У неё ведь и правда праздник через три дня. А она забыла.
-Хорошо, папа, - кивает в знак согласия.
Родители наконец оставляют ее в покое, уходят в кухню. Через стенку доносятся их голоса.
-Думаешь, врет?
-Не похоже. Она разумная у нас. А соседка просто перепутала. Она ж слепая как крот. Вон у Смирновых с третьего подъезда тоже дочка. Они все сейчас на одно лицо. И одеваются… Юбки эти, прости Господи, по самое не балуй.
-Ты карманы у неё смотрела?
Она напрягается, тут же вспоминая про доллары в куртке. То-то папочку перекорежит.
-Дождёмся, когда в ванную уйдёт. Подростки очень обидчивые. Не надо, чтоб она знала. А с днём рождения ты перегнул. Все таки девятнадцать..
Она презрительно хмыкает. Не нужен ей никакой день рождения. Она отпразднует с ним, когда сможет. И это ее единственное желание.
Крадется на цыпочках к вешалке, вытаскивает смятые бумажки, прячет в свой тайник под линолеумом. Приятно, когда есть деньги.
В коридоре громко звонит телефон.
-Тебя! Катя! - кричит мать.
Она берет трубку.
-Где ты была? - набрасывается на неё подруга, - предупреждай хотя бы! Мама твоя пытала меня, а я не знаю, что врать. Сама напугалась. Слышала про девочку на пустыре? Прикинь, из параллельной группы оказывается. Говорят, зарезали ее. Я хотела к тебе зайти, но страшно что-то.
Она отнекивается общими фразами. Краем глаза видит как мать в кухне вся превратилась в слух.
Прощается с подругой. Мимо проходит отец. Смотрит на неё, словно хочет дырку просверлить.
-Катя звонила?
Она кивает.
-А какой у него джип? - летит следующий вопрос.
Она уже готова ответить «чёрный», но соображает и прикусывает язык. Вечно он со своим проверками. Чуть не спалилась
-У кого? - делает невинные глаза.
-У Катиного парня, - в тон ей отвечает отец и уходит.
Выдыхает с облегчением. Вставляет в уши наушники.
Батарейки сели! За стеной родители опять ругаются из-за денег, точнее их отсутствия. Не дай Бог такую жизнь!
