Афанасий Никитин – наш Колумб. Первый отечественный востоковед, открывший для России Индию, далекую страну, которая была чем-то сказочным и легендарным в XV веке. Но взамен ему, по всей видимости, пришлось пожертвовать своей православной верой.
Начнем с того, что тверской купец Никитин отправился в свое путешествие в 1466 году. Ни о какой Индии он вообще и не думал. Надеялся всего лишь на рынках нижней Волги и Северного Кавказа с выгодой продать товары. Снарядив два судна, он отправился вниз по Волге и начал вести дневник, который потом назвали «Хождением за три моря».
Суда Никитина пришли в Нижний Новгород, где присоединились к каравану ширванского посла, чтобы быть под его защитой на пути вниз по Волге, которую контролировала Орда. Казань и Сарай удалось благополучно миновать, а вот под Астраханью корабли подверглись нападению. Бандиты отняли у Никитина почти весь товар, закупленный в кредит.
Возвращение в Тверь и без товара, и без денег грозило долговой ямой и позором. Никитин решил рискнуть и отправился дальше — в Дербент, а затем в Баку и Сари. После чего двинулся по суше через Персию, где на знаменитых местных базарах торговал остатками своих товаров и учил языки.
Весной 1469 года купец прибыл в Ормуз — большой город на пересечении торговых путей Ближнего Востока. Узнав, что из Ормуза в города Индии экспортируют лошадей, которых там не разводят, Никитин решился на очередной рискованный шаг. Купил арабского жеребца и сел на корабль, который взял курс на город Чаул. Из Чаула Никитин отправился в Джуннар, который входил в Бахманийский султанат. Это государство возникло в ХIV веке, когда мусульмане-шииты восстали против Делийского султаната. И именно в Джуннаре наш герой столкнулся, пожалуй, с главной проблемой своего путешествия за три моря.
Местный хан отобрал у купца жеребца и сказал: «И жеребца верну, и тысячу золотых в придачу дам, только перейди в веру нашу — в Мухаммедову». Никитин пишет, что с помощью казначея он все-таки смог вернуть коня без обращения в ислам. «Таково господне чудо на Спасов день», — восклицает он. И добавляет: «А так, братья русские христиане, захочет кто идти в Индийскую землю — оставь веру свою на Руси, да, призвав Мухаммеда, иди в Гундустанскую землю».
За весь свой предыдущий путь по мусульманским территориям, то есть начиная с казанских земель, Никитин не высказывал никаких опасений в связи с тем, что был православным. В Джуннаре ситуация резко ухудшилась.
Переждав сезон дождей, Никитин отправился в Бидар, где наконец-то продал своего коня, правда, себе в убыток. Купец указывает Бидар как столицу мусульманской Индии, однако там он свел знакомство с индуистами.
Очевидное преимущество принадлежности к мусульманским кругам в Индии XV века было связано с налогообложением. Убедив мусульман, что он их веры, Никитин освобождал себя от финансового бремени. Сверх того он избегал неприятных столкновений с мусульманами, желавшими обратить его в ислам, и получал шанс сохранить доходы и имущество, которое успел приобрести.
Отчаяние Афанасия Никитина из-за того, что он «не ведает» православных праздников и постов, столь глубоко, что он описывает себя как человека, сокрушающегося по потерянной вере. Когда купец говорит, что «не ведает» праздников, то подразумевает, конечно же, что он не соблюдает их.
Никитин сам пишет, что погибла его вера, — постился в Рамадан. Он месяц не ел мяса, не разделял кровать с женщиной, а днем мог позволить себе только воду и хлеб.
Когда, наконец, перед нашим героем встал вопрос о том, что пора в обратный путь, он с горечью размышляет о том, что в нем борются христианин и мусульманин. «Кто по многим землям плавает, тот во многие беды попадает и веру христианскую теряет», — пишет он, понимая всю плачевность своего положения. До земли русской далеко, возвращаться надо было по территориям военных действий между местными царьками. А единственный более-менее безопасный маршрут — через Аравийский полуостров — окончательно свяжет его с исламом.
В 1472 году Никитин отправился домой примерно той же дорогой, которой прибыл в Индию. По пути он был взят под арест турецкими властями как иранский шпион и лишен всего оставшегося имущества. По словам самого Никитина, всё, что осталось у него, — это его дневник, да желание вернуться домой. Веру свою он давно оставил на полуострове Индостан.
