Столько раз бывали в Коктебеле, а посетить монастырь Сурб Хач как-то долго не могли собраться. Оказалось, зря!
В тот октябрь мы оказались там тоже, кстати, внепланово. Погода в Коктебеле решительно не заладилась, лишив нас нескольких запланированных маршрутов. Но не сидеть же дома! Решено — добираемся до Старого Крыма, знакомимся с монастырём Сурб Хач и по старой дороге, соединявший монастыри ещё в средние века, минуя поворот к руинам храма Сурб Степанос и перевалив хребет Туар-Алан, спускаемся к Кизилташскому монастырю.
Сказано — сделано. И вот хмурым туманным утром 8 октября мы уже осматриваем хачкары — резные каменные кресты у входа в старинный монастырь.
В Армении такие каменные памятники встречаются очень часто. Слово «хачкар» образовано из армянских корней «хач» — «крест», и «кар» — «камень». Появление хачкаров связано с принятием Христианства и креста как символа вечной жизни. А начиная с V века, мастера в простые изображения крестов стали вносить художественные элементы украшений. Как правило, мастер высекает крест в рамке, а вокруг... А вокруг трава, цветы, плоды, люди, звери, птицы, всевозможные орнаменты и причудливые буквы. Все зависит от мастерства и желания художника. Обычно хачкар около метра в основании и полутора метров в высоту. Но это необязательно — они бывают и больше, и меньше. Камень при помощи специального зубца крепится на земле, на могильной плите, в нишах скал, в стенах церквей. Он может стоять на перекрестке дорог или где-нибудь в другом месте, напоминающем о важном событии или просто для украшения. У нас в Туле, например, хачкар украшает сквер русско-армянской дружбы.
Ещё один хачкар установлен непосредственно у входа в монастырь-замок. Именно так — первое впечатление, перед нами не монастырь, а хорошо укреплённый замок. Впрочем, это естественно — во времена строительства монастыря оборона была на первом месте.
Основой монастыря служит храм Сурб Ншан (Святого знамения). Посещение храма произвело на нас сильнейшее эмоциональное впечатление. Кажется, что время там остановилось — это самое древнее сооружение не только на территории Божьей обители, но и одна из наиболее старых армянских построек в Крыму.
Церковь Святого Креста возвышается справа от входа; слева — восточный фасад трапезной, с этой стороны двухэтажной, а прямо — высокая, точно крепостная стена, глухая монастырская ограда с маленькой, почти незаметной (едва ли не потайной) калиткой, ныне замурованной за ненадобностью.
Сходство с крепостью придаёт монастырю и высокая башня, вырастающая над папертью, которая в прошлом вполне могла бы использоваться в качестве сторожевой. Однако назначение башни было мирное — служила она главным образом колокольней. Во времена своего процветания монастырь Святого Креста был окружён террасами садов. Сотни корзин яблок, слив собирали монахи в свои подвалы. Река рядом с монастырем давала рыбу (в трапезной сохранилась огромная коптильня). Лес давал грибы и дичь. В самом монастыре работали мастера-переплетчики. Из Солхата в Судак мимо монастыря вела широкая дорога. Караваны с Востока везли товары на Запад, останавливаясь на ночлег в монастырской гостинице, разрушенной во время войны, но в 1970-х годах восстановленной по рисункам.
Легенд о Сурб Хаче существует много. Одна из них рассказывает, что в XIV веке армяне-переселенцы нашли в лесу под Солхатом развалины старого замка, построенного, вероятно, греками и разрушенного тремя веками ранее. На его месте и основали монастырь. По другой легенде монастырь был основан в том месте, где люди увидели в небе видение в виде креста и там, куда указывал крест, открылся родник с изумительно чистой водой. А есть и легенда другого рода — говорят, Максимилиан Волошин начал писать стихи именно после посещения этого места. Возможно, именно Сурб Хач пробудил спящий в нём талант поэта. Так или иначе, но и Волошин, и Айвазовский бывали тут и очень любили эти места.
Мы тоже с удовольствием побродили среди старых камней, но от этого тумана все так продрогли, что Андрей уже предлагал скорее «бежать» запланированным маршрутом — дорога путника греет. Но дамы унюхали разносившийся по лесу запах корицы и безвольно потянулись к монастырскому кафе. А там на табуретке стоял громадный противень с только что вынутым из печи душистым яблочным пирогом. Уйти мы просто не могли. Горячий чай с барбарисом и пирог из освящённого теста с яблоками, шафраном, корицей… Это было очень вкусно! Мы даже взяли с собой ещё по кусочку, завернув их в плед, чтобы не остыли в пути.
И мы вошли в волшебный, сказочный, фантастически красивый лес. Рассказывать о нём мало — лучше смотреть.
Несмотря на холод, сырость и слякоть, не позволивших нам уделить время руинам монастыря Сурб Степанос и спрятавших от нас все виды с вершин Мачука и Туар-Алана, мы остались очень довольны совершённой прогулкой. А что до недополученных впечатлений — «есть повод прийти сюда ещё один раз»! А так как мы шли через турстоянку «Лесная глушь» на горе Мачук, то и серия представленных в галерее фотографий с этим рассказом получила то же название.
На смотровой поляне Туар-Алана, где мы побывали зимой в немногим лучшую погоду, плескались облака. Пришлось довольствоваться живописными мокрыми клёнами. Но не особо долго — все подзамёрзли — до Кизилташа уже рядом, но часика полтора ещё топать.
Потихоньку мы спускаемся в глубокое лесистое ущелье-амфитеатр — Хаджи-Палом. В словаре топонимов Крыма Белянского это название привязывают к тюркскому «хаджи» — совершивший хадж, паломничество в Мекку. Мекка тут, думается, ни при чём, но то, что по ущелью пролегала вполне пристойная дорога для гужевого транспорта, связывавшая три монастыря, наверняка отложилось в названии. По дну этого ущелья течёт река Мезарлык-Узень, что переводится как ручей, протекающий мимо кладбища или захоронения. Сейчас возле ручья существуют два памятника партизанам, павшим тут в годы войны, но, наверное, название реки старше этих событий. Кстати, неделей раньше воды в ручье не было вообще, но октябрь был щедр небесными хлябями, и вот на нашем пути уже ванночки и водопадики, бывшие бы столь заманчивыми в летний зной. Но сегодня — нет, купаться не будем. И так дождик начинает накрапывать — не было печали. Придётся Юле отложить знакомство с достопримечательностями Кизилташского монастыря до следующего раза. Только Лена, не побоявшись дождя, залезла по лестнице к пещере со святым источником — уж очень она изменилась с января.
Нас же ждал спуск по скользкой тропинке в Краснокаменку, да долгое ожидание автобуса под дождём. Но на сей раз с нами была Юля, а её мантра «Мужчина, я Вас умоляю!» действует безотказно — нашёлся добрый капитан, доставивший нас из дождливой Краснокаменки в не менее дождливый Коктебель. Но зато с тёплым кафе и вкусной мадерой. На следующий день мы собирались перебраться в Ялту, и кроме мадеры нас грела надежда, что уж там-то будет теплее…