Пообсуждав сложившуюся ситуацию, подруги решили, что предпринять что- то действительно необходимо. Предложение Любовь Васильевны, как бы абсурдным не показалось вначале, было вполне разумным. Оставалось только осуществить задуманное. С Константином необходимо было переговорить, но кто это сделает? Ситуация слишком щекотливая.
Если окажется, что Константин не сын Сергея, то, конечно же, молодые будут счастливы. Но тут разрушится семья его родителей, Сергея и Татьяны. Как вообще воспримет Константин, что его маму подозревают в неверности мужу. А, если всё окажется так, как есть, что он сын своего отца? Как они все оправдаются перед Сергеем и Татьяной?
Задача была та ещё. Но эту задачу надо было решить. И в ближайшее время, слишком тяжело было Надюше, которая носила под сердцем ребёнка, и существовала серьёзная угроза выкидыша. Да и Константин ходил чернее тучи, неизвестно ещё, как он будет дальше, как переживёт всё эти не простые события.
Любовь Васильевна, как лицо совершенно чужое, решила взять на себя сложнейший разговор. Но с кем начать разговор? С Татьяной, с Елизаветой Матвеевной, с Сергеем или Константином? Если начать разговор с Елизаветой Матвеевной, то вряд ли к ней пустят в больнице, да и опасно, вдруг хуже станет. Любовь Васильевна, Любка, с присущей ей напористостью, решила, что надо "ковать железо, пока горячо", кто первым подвернётся, с тем и поговорит. Некогда рассусоливать.
Поговорить она решила, всё-же, с Татьяной. Та, как мать должна же была помочь своему сыну. Но этот разговор ни к чему хорошему не привёл. Татьяна, даже слушать не стала, от встречи отказалась. Любовь Васильевна решила встретиться с Сергеем. Задача тоже была не из лёгких. Татьяна так настроила своего мужа, что дозвониться до него не представлялось возможным.
Уже и Елизавету Матвеевну выписали из больницы, состояние её было удовлетворительным, нашли ей сиделку, одну не оставляли. Любовь Васильевна позвонила Елизавете Матвеевне, напросилась в гости. Хоть Татьяна и наказала сиделке, чтобы та никого к Елизавете Матвеевне не пускала, но характер Елизаветы Матвеевны был не таков, чтобы ей можно было указывать. Любку она привечала давно, часто с ней созванивалась, поэтому встреча состоялась.
Любовь Васильевна очень осторожно вела разговор, узнала, что состояние Елизаветы Матвеевны достаточно бодренькое, да, оказывается, инфаркта никакого не было, был просто нервный срыв, поэтому осмелела и осторожно начала "закидывать удочки".
-Елизавета Матвеевна, дорогая моя, как я рада, что вы в добром здравии, как я хотела с вами повидаться, наконец-то, вот встретились,- обнимая свою давнюю "приятельницу", говорила Любка.
-Ну, что ты, что ты, я тоже очень рада тебя видеть, Любаша, хорошо, что заскочила. Вот видишь, теперь меня одну не оставляют, няньку мне нашли,-не очень довольная тем, что в её квартире теперь постоянно присутствует чужой человек, отвечала Елизавета Матвеевна.
-Как вы, Елизавета Матвеевна, лечитесь ещё?-спросила Любовь Васильевна, боясь, что её разговор снова взволнует Елизавету Матвеевну.
-Не переживай, Любаша, доктор сказал, что здоровье у меня крепкое. Но это между нами, Татьяне с Сергеем незачем об этом знать. Я и с доктором договорилась, чтобы он их не очень посвящал в мои дела. Злая я на Татьяну очень. Да сама виновата, надо было сразу тогда вывести её на чистую воду, но я, как увидела внука, растаяла совсем.
Очень уж мне детишек хотелось. У меня не получилось детишек, кроме Сергея. Очень хотела, но больше не смогла родить. А вот теперь-то думаю, что у меня не внук родной, а внучка, Надюша. Вот чует моё сердце, она так похожа на меня, молодую, а больше на маму мою.
-Елизавета Матвеевна, только не расстраивайтесь, иначе вам опять плохо станет, а нам ещё много дел надо сделать. Разговоры разговорами, а ведь надо точно узнать, внук ли вам Константин, - осторожно продолжала Любовь Васильевна.
-Нормально всё со мной, Любаша. Я, пока в больнице лежала, о многом передумала. Я ведь надеялась, что Танька ещё внуков мне нарожает. А ей фигуру жалко было испортить... Я ведь чувствовала, что Костя не родной мне, а уж полюбила как родного, поэтому и молчала.
-Елизавета Матвеевна, но ведь надо точно знать, что Константин и Надюша не брат с сестрой, ведь они страдают-то.
-Да, да, Любаша, понимаю, видишь, пока ничего не могу предпринять, держат меня, как в плену. Но, вот что, тебе надо встретиться с Надюшей, поговорить с ней, успокоить, сказать ей надо, что есть надежда, что Костя ей не брат,- продолжала Елизавета Матвеевна.
-Ой, Елизавета Матвеевна, как это сделать? Не понимаю. Надо уже с конкретными результатами к ней подходить. Конечно, я повидаюсь с ней, но говорить пока ничего не буду.
-Любаша, вот какое дело. Я никому не говорила, но экспертизу я заказала уже давно, ты же знаешь, что у меня были связи. Но, вот результата я не знаю. Конверт я не открывала. Испугалась, что Костеньку не буду любить, если узнаю, что он не мой внук.
-Так это же другое дело, милая вы моя, Елизавета Матвеевна! Открывайте быстрее ваш конверт!- вскричала, не удержавшись, Любовь Васильевна.
-Не могу!
-Как это не можете?
-Так конверт в ячейке банка лежит, а туда, кроме меня никого не пустят. А я из дома не могу выйти, сама ведь видишь.
-Елизавета Матвеевна, да как же это, надо что-то делать! Как-то бы побыстрее, что-ли?
-А, что, Любаша, как Надюша себя чувствует? Всё у неё хорошо, с малышом всё в порядке?- перевела разговор Елизавета Матвеевна.
-Врачи говорят, что угроза миновала, Надюша чувствует себя нормально, но будет пока лежать на сохранении, под наблюдением,- отвечала Любовь Васильевна, удивляясь переводу разговора на другую тему.
-А Константин, я слышала, в работу ударился, всё своё время работе уделяет? - спросила Елизавета Матвеевна.
-Похоже, что так, что ему ещё остаётся?
-Ну да, ну да, значит пережили самое страшное, теперь могут и подождать. А Вера что, уехала? - спросила Елизавета Матвеевна.
-Вера уехала, но обещала вернуться скоро. Работа там, разберётся с работой, может уволится, не знаю, как уж получится. Без денег-то тоже в Москве что ей делать, хотя мы всегда рады её принять,- продолжала Любка.
На этом разговор закончился, в комнату зашла сиделка, пришло время Елизавете Матвеевне принять лекарство. Любовь Васильевне пришлось уйти, так и не завершив разговор. Елизавета Матвеевна обещала позвонить.
