Мариуполь — город с необычной для нашего времени судьбой. То, что он за полтора года после катастрофических разрушений возродился почти что из пепла, знают все или почти все, кто интересуется происходящим в зоне специальной военной операции. Но есть другие признаки его особой индивидуальности
Например, то, что ему уже пять тысяч лет. И то, что это хотя и не первое, но, пожалуй, для нас самое значительное его возрождение, знают немногие.
«Когда в 30-х годах прошлого столетия решили здесь построить завод "Азовсталь", то на том месте на берегу Азовского моря, где начали готовить котлован под предприятие, обнаружили два археологических объекта — древнее поселение и захоронение рядом с ним», — рассказывает местный блогер Андрей Киор.
Вызвали археологов, которые обнаружили, что обоим археологическим находкам пять тысяч лет. То есть Мариуполь, вернее городище, которое было на этом месте, — почти ровесник египетским пирамидам. Почти, это, конечно, на тысячу лет меньше, но все же древней и Киева, и Москвы.
Два мира — две артиллерии
Андрей Киор пережил жесточайшие для нашего времени испытания. Будучи по природе своей человеком журналистского склада, сначала не захотел уезжать из Мариуполя, когда весной прошлого года здесь все это только начиналось.
Дело в том, что с Андреем, когда еще можно было покинуть город, остались в Мариуполе жена и их дочки. По его словам, всё это накатывалось не сразу. Сначала думали, что, как в 2014–2015 годах, обстрелы продлятся два-три дня и то по окраинам. А потом уже всё накатило по-взрослому. Начались систематические обстрелы, артиллерийская дуэль российских войск и «азовцев»*.
«Знаете, мы не сразу поняли, в чем разница между украинскими и российскими войсками, хотя, конечно, должны были привыкнуть. Потому что "азовцы"* тут с 2014 года бесчинствовали уже, — вспоминает блогер Киор. — Для нас ведь в принципе не было разницы — русский, украинец, я вот грек, но мы все люди русской культуры и русской истории. А они, "азовцы"*, совсем другие, хоть и большинство из них говорили по-русски, а на самом деле Россию и все русское ненавидели и нас за то же самое — русский менталитет».
«Азовцы»*, что теперь уже ни для кого не секрет, ставили «Грады» и артиллерийские орудия прямо во дворы мариупольцев и из них палили по расположениям российских войск, чтобы вызвать ответный огонь на дома местных жителей.
«А россияне ставили свои орудия на заброшенные предприятия и оттуда громили вэсэушников», — утверждает Андрей. Именно с той целью, по его словам, чтобы нанести наименьший урон мирным жителям и их жилищам.
Так постепенно город и превратился из цветущего града на берегу Азовского моря в оскал почти беззубой старухи. Чуть не в каждом доме зияли черные дыры от разрывов снарядов. По словам очевидцев, на момент освобождения города от «азовцев»* только несколько десятков домов можно было условно считать не пострадавшими. Из более чем нескольких десятков тысяч разрушенных полностью или частично.
В ядерном бомбоубежище
Андрею Киору, по его словам, повезло. В доме, где жила его семья, был подвал, который на самом деле еще в советские времена был оборудован как бомбоубежище, рассчитанное на ядерный удар. С толстенными метровыми бетонными стенами, с тяжелыми стальными дверями «на закрутках». Вот в нем-то около сотни мариупольцев и пережидали артиллеристскую дуэль.
Продукты и воду потребляли те, что принесли с собой, делили всё, что было, на всех поровну. Добрый и с несомненным талантом организатора Андрей Киор стал для них без всяких голосований, а просто по факту главным, типа старосты.
Могли ли они все выйти из зоны боевых действий через обещанные украинцами и русскими коридоры? Не могли. Потому что кому-то повезло и он вышел. Но одну из колонн, как известно, «азовцы»* расстреляли в упор за «предательство и уход к русским». Получалось, что голодать и бедствовать, но сохранить жизнь в противоядерном подвале было куда как надежнее. И они все остались.
И вот, когда еда и вода, распределяемые по справедливости между всеми, подходили к концу, раздалась непривычная и твердая, как алмаз, команда: «Выходи, иначе гранату брошу!»
Андрей, понимая, что даже ядерное бомбоубежище можно запросто забросать гранатами, как старший вышел первым. В солдатах, стоявших у входа, он не мог различить, кто это 6ыли — ненавидимые всем бомбоубежищем «азовцы»* или долгожданные российские солдаты. По форме и языку не отличишь, вспоминает он. Такая вот война.
И только когда их, вышедших из плена темноты и затхлого воздуха, стали внимательно осматривать в поисках нацистских тату и синяков от приклада на правом предплечье, они вдруг поняли с радостью: это свои, русские.
То, что они увидели на поверхности превзошло их даже самые несчастливые подозрения — город был почти на 90 процентов разрушен.
Не как в Китае или Древнем Египте, а лучше
Прошло полтора года с тех самых дней, когда Андрей вместе со своими соседями покинули ядерное бомбоубежище. Уже стоят десятки новых домов и сотни отремонтированных. По разбитым когда-то, а теперь восстановленным дорогам бегают тойоты, лексусы, лады, «китайцы».
Работают магазины, кафе и рестораны. Но главное теперь, чтобы появилось реальное производство, а с ним и реальная работа у этого когда-то трудового города, стяжавшего себе славу металлургического сердца Украины.
«…Все школьники у нас ходят в школу с 1 сентября, пока, правда в некоторых школах в две смены», — словно оправдывается мэр Мариуполя Олег Моргун. Но со сдерживаемой радостью добавляет: — Еще две школы запустим до Нового года».
Да, в Мариупольском порту, где нет ни одного целого здания, где до спецоперации в год обрабатывали 12 млн тонн грузов, с начала года обработали всего лишь 115 тысяч. Здесь когда-то работали 4 тысячи человек, а сегодня – 400.
Но какие грузы уже отправляют и принимают мариупольцы в своем порту?! Отправляют в регионы России зерно, выращенное на Донбассе, который, не смотря на войну не только обеспечивает им себя, но и отдает стране. А завозят стройматериалы, строительные смеси и всё остальное, чтобы строить, созидать, возводить.
Город живет, восстанавливается и думает о том, как начнет сам зарабатывать, когда станет полноценным производственным комплексом, вписанным в общий потенциал России. России, чьи флаги развешаны на сотнях окон и балконов Мариуполя. Это – не указание руководства, не лесть, это - знак воплощенной мечты.
*Организация, деятельность которой запрещена на территории РФ
Захар Виноградов
Полный текст читайте на сайте Украина.ру