Часть 4 глава 6
Сосновский
Михаил Вадимович Сосновский внимательно следил за тем, как Мозалева прикрепляли к металлической кровати. Кроме него в комнате находился человек в белом костюме, медсестра и два солдата.
Убедившись, что Мозалев в сознании, Сосновский кивнул медсестре и, нащупав вену, та вытащила шприц с зеленым содержимым. У Мозалева при этом широко раскрылись глаза.
— Наверное, сейчас надо сказать что-то, — задумчиво заметил Сосновский. — Все же это третий этап.
— Думаю, лучше без вступлений, — произнес человек в белом костюме. — Колите.
Медсестра посмотрела на Сосновского и, получив его одобрение, ввела сыворотку. Мозалева тут же выкрутило, после чего он истошно заорал. Сосновский покачал головой, и указав на уши человеку в белом костюме, надел наушники.
— Как видите, есть некоторые проблемы с восприятием! — прокричал он. — Несмотря на большую интеграцию, организм все же воспринимает сыворотку враждебно. Хотя это ненадолго. Посмотрите вот сюда.
Он указал на монитор с борщевиком, который качался из стороны в сторону и вдруг внезапно замер.
— Кажется, есть контакт, — удовлетворенно заметил Сосновский, замерев вслед за борщевиком. — Теперь следите за каждым движением. На ваших глазах совершается революция.
Тут произошло странное. Борщевик повернулся в сторону и потянул к стене листочки, словно пытаясь добраться до кого-то невидимого. Мозалев снова издал истошный вопль, изгибаясь в судорогах. После чего так же резко обмяк, видимо, потеряв сознание.
— Так и в прошлый раз было, — махнув рукой, заметил Сосновский. — Ничего страшного, сейчас очнется, доза-то другая.
— Искренне надеюсь, потому что пока эксперимент не особо впечатляет, — ответил человек в белом костюме.
Тут неожиданно моргнул свет, переменившись быстро в красный, и по помещению прошлась громкая сирена, оповещая всех о приближающейся аварии. Сосновский испуганно забегал глазами, а человек в белом костюме вытащил рацию.
— Что это? — спросил Сосновский, обеспокоенно взглянув на своего коллегу.
— Прорыв периметра, — спокойно заметил человек в белом костюме. — Думаю, не судьба мне оставаться с вами и наблюдать этот удивительный экспериментальный перформанс. Нарушители и так прошли достаточно далеко.
— Но кто?
— Узнаю — обязательно расскажу, — человек в белом костюме подошел к двери и жестом приказал солдатам оставаться в комнате. — Постарайтесь тут ничего не испортить, пока меня нет.
Он посмотрел на Сосновского и прикованного к кровати Мозалева. На мгновение ему показалось, что пленник пошевелил рукой, словно пробуя ремень на прочность. Но, как говорится, показалось. А потому, подождав минуту, человек в белом костюме нажал на кнопку и вышел в дверной проем.
Сосновский оглядел присутствующих. Исходя из опыта, он понимал, что сейчас главное — занять коллектив чем-то полезным, а потому решил продолжить эксперимент, развернувшись к прикованному Мозалеву. Только здесь его ожидало неожиданное открытие: изувечив левую руку, измученный ученый смог ее освободить.
***
— Господи Иисусе, да подойдите вы к нему уже! — рычал на медсестру Сосновский, когда она, держа иглу наперевес, нерешительно встала напротив ученого. — Просто возьмите образец. Неужели это так сложно?
— Но он смотрит, — сказал она, вглядываясь в позеленевшее лицо Мозалева. — Рука…
— И что рука?
— Она свободна!
— Так обойдите его со спины и возьмите пробу, вы же профессионал.
— Михаил Вадимович, но у него рука свободна, — сказала она, беспомощно посмотрев на стоявших у дверей солдат, — ее нужно просто прикрепить обратно.
— Просто возьмите его образец, — терпеливо повторил Сосновский, — это же так просто. Надо лишь подойти и воткнуть эту чертову иглу в его спину. Он же под сывороткой, то есть вне концентрации.
— По-моему, он даже более чем сконцентрирован, — не согласился с ним солдат, указав на смотрящий прямо на них взгляд. — По-моему, выцеливает.
— Да замолчите вы! — закричал на них Сосновский и снова уставился на медсестру. — Лидия Павловна, подойдите к пациенту и возьмите у него кровь. Либо вам придется писать объяснительную!
Медсестра прижала шприц к груди и жалобно посмотрела на Сосновского. Но тот сделал вид полной решимости и даже немного выпятил грудь, дабы у последней не оказалось никаких сомнений в его приказе.
Лидия Павловна повернулась к Мозалеву. Его глаза приобрели зеленоватый оттенок и так же внимательно следили за ней. Она сделала шаг и неуверенно стала приближаться. Мозалев не отрывал от нее взгляда.
— Смелее, Лидия Павловна, смелее, — подбадривал ее Сосновский. — Чем быстрее возьмете кровь, тем быстрее закончим этот эксперимент.
— Да-да, конечно, — сказала Лидия Павловна. — Извините, пожалуйста. Я просто взять кровь.
Мозалев не двигался и не сводил с нее взгляда. Казалось, он даже не дышит. Медсестра сделала еще пару шагов. Сосновский заметил, что она дрожала. Он постучал ногой по полу. Ему просто не терпелось получить образец.
— Извините, я… — но не успела она договорить фразу, как резким движением Мозалев схватил ее за горло свободной рукой и что есть силы шваркнул об стенку, оставив на ней кровавое пятно с остатками мозгового вещества.
— Не стрелять! — только и успел крикнуть Сосновский, вытянув руки. — Не стрелять, все под контролем, не вздумайте стрелять!
С этими словами он встал между солдатами и ученым, внимательно вглядываясь в его все такие же бесстрастные глаза.
— Это не вы, Евгений Петрович, это более совершенное иное существо.
***
Заврин Даниил