Недавно был на интересном собрании. Горно-металлургический профсоюз России провел Всероссийскую отраслевую молодежную конференцию. Нюанс в том, что, кроме традиционных молодежно-профсоюзных проблем, о которых рассказывали молодые профактивисты, о своих проблемах поведали представители многих крупных металлургических компаний. Были очень интересные проблемно ориентированные выступления от работодателей. Так вот, сейчас в качестве основных они называют не только проблемы поиска кадров.
В результате дефицита трудовых ресурсов возникла, как ее определил один докладчик, “гонка зарплат”. Это когда компании повышением зарплат (с их точки зрения - завышенным) переманивают друг у друга работников. Причем не обязательно работников уникальных квалификаций. Соответственно, растет фонд оплаты труда, и, поскольку темпы роста превышают традиционные, это воспринимается работодателями как проблема. (Правда, председатель ГМПР Алексей Безымянных в разговоре счел страдания социальных партнеров несколько преувеличенными, но ему внутри отрасли виднее.)
Когда мне предоставили слово, я не мог не отреагировать на “гонку зарплат”. Обычно профсоюзы эмоционально говорят о недостаточном уровне зарплат. Еще в начале 2000-х, выступая на съезде ФНПР, Михаил Тарасенко (на тот момент председатель ГМПР) образно сказал примерно так: экономика дает прибыль, “пирог” испечен, его нужно справедливо делить. На что сразу получил ответ, что “еще рано”.
Все последние 30 лет профсоюзы переживали за низкие темпы роста зарплат. А нам нравоучительно говорили разные представители работодателей и их ученые специалисты, что-де “не пора”. За это время мы наблюдали “гонку зарплат” топ-менеджмента. Иначе, как нам говорили, эти уникальные специалисты не смогут работать. Мы наблюдали “гонку вложений” компаний в иностранные предприятия. Иначе эти компании вроде бы не смогут развиваться. Мы наблюдали “гонку социального расслоения”. Так что сегодняшние данные о том, что доходы 10% наиболее зарабатывающих и 10% наименее зарабатывающих отличаются примерно в 13 раз, преподносятся нам как уникальное достижение. (Можете представить, что было до этого.) Поэтому ту “гонку зарплат”, которая вроде бы идет в металлургии, мы спокойно переживем.
Теперь уже работодатели нервно и эмоционально призывают к смирению и угрожают экономическими последствиями вроде роста инфляции. А профсоюзы слегка меланхолично слушают все эти ужасы, эпизодически повторяя: “Да вы что?!”, “Да не может быть?!” И, разводя руками, напоминают, что раз уж у нас рыночные отношения и труд стал в этих отношениях редок и дорог - ну так платите за него по рыночным ставкам.
Здесь есть еще нюанс. Удорожание труда надо рассматривать не только как прямую денежную выгоду для сегодняшнего работника. (Правда, стоит напомнить, что есть отрасли и профессии, которых это удорожание не коснулось, а недостаток рабочей силы и бегство части оставшейся работодатель пытается компенсировать переработками.) Надо смотреть в перспективу.
Дешевизна труда во многом тормозила внедрение автоматизации и робототехники. Дешевле, образно говоря, было нанять трех работников с лопатами, чем покупать дорогой автомат (дорогой и в обслуживании) для рытья ямы. (Именно поэтому, несмотря на разговоры, мы продолжали отставать по уровню роботизации не только от Южной Кореи, но и от Западной Европы.) Так вот, если зарплаты работников растут, в перспективе увеличивается экономическая целесообразность замены ручного труда роботами. И нынешний дорогой труд может привести в недалеком будущем к техническому перевооружению. И к физической ликвидации части “живых” рабочих мест.
Это не повод ограничивать свои справедливые притязания на рост зарплаты (тем более что труд в России недооценен в смысле денег). Но иметь в виду такое развитие событий тоже нужно.
Александр Шершуков, главный редактор газеты "Солидарность"