Это было обыкновенное осеннее утро: немного дождливое, немного хмурое, серое и грустное. Саша мельком взглянула в окно, наспех выпила растворимый кофе, впихнула в себя бутерброд с плавленым сыром… мир не заиграл новыми красками, все оставалось более, чем будничным. Даже больше – буднично унылым. Буднично серым. Буднично обыденным. Саше хотелось плакать, но надо было идти: сначала отвести сына в сад, а потом – бежать в суд. С работы (Саша работала воспитателем в том же детском саду) она сегодня на полдня отпросилась.
На улице моросил дождь и было промозгло, но ладони ее постоянно потели и были холодными, липкий пот выступал на спине, голова кружилась, в горле стоял ком. Волнение затмевало ее разум, мысли путались, ноги становились ватными. «Ну надо же как-то взять себя в руки», — подумала Саша. Но эта мысль не приободрила ее. Она по-прежнему шла как в тумане. «Зачем я сама в это все ввязываюсь, — начала она внутренний диалог, чтобы отвлечься от своего невыносимого волнения, — люди нанимают адвокатов, юристов каких-то, избавляют себя от этих страданий. Да, это стоит денег. Но не таких уж… хотя и таких у меня нет. У меня вообще никаких нет. У меня ничего нет. И зачем он все это затеял? Неужели нельзя было просто по-человечески поговорить, мы ведь нормально общались. А теперь эти суды, это волнение…»
Саша испытывала страх перед величественным зданием суда со строгими приставами на входе, мелькавшими в коридорах судейскими мантиями, грустными лицами, сидящих у кабинетов людей. Казалось, им всем было плохо. Им всем было страшно и неуютно. Но они все были здесь: ответчики, истцы, третьи лица, свидетели… Люди, которые, очевидно, нанесли друг другу какие-то страшные обиды, обвинявшие друг друга в нарушении закона. Они пришли сюда, потому что не могли разрешить эти споры самостоятельно. «Не могли? Или даже не пытались решить?» – подумала Саша, вспомнив, как однажды неожиданно достала из почтового ящика уведомление, по которому на почте ей также неожиданно выдали повестку с требованием явиться в суд в качестве ответчика по делу о незаконном возведении постройки на садовом участке. Тогда в глазах у нее потемнело. Она несколько раз перечитала текст повестки, особенно жадно впиваясь глазами в фамилию истца. Казалось, она ей ни о чем не говорила. «Карамшин Иван Дементьевич, — в очередной раз прочитала Саша, и вдруг, в ее сознании всплыло улыбающееся лицо добряка дяди Вани, соседа по даче, — дядя Ваня…, — растеряно произнесла она, — а я ни фамилии, ни отчества не знала…. Мы с Мишкой его только дядей Ваней и звали, а Миша иногда еще и дядечкой Ванечкой….». Саша испытала шок. Это не укладывалось у нее в голове, настойчиво лезла мысль о нелепой ошибке, о чем-то невозможном.
Два года назад Саша купила садовый участок, а пару месяцев назад, накопив нужную сумму, наняла работников для постройки небольшой бытовки. Через неделю бытовка была готова. Она радовала Сашу своим свежим и крепким видом, теперь они с Мишкой могли отдыхать в ней и даже заночевать. Но ее сосед дядя Ваня радости Саши не разделил. И ранее приветливого дядю Ваню, угощавшего Мишку морковкой с собственной грядки, как подменили. Раньше он мог часами рассказывать Мише о «Польской сластене» – особенно сладком сорте моркови, который ему удалось наконец вырастить, а теперь стал волком смотреть на соседей, помогавшим рабочим подготавливать площадку для установки бытовки. Дядя Ваня перестал здороваться, делиться рассказами о морковке, да и самой морковкой делиться перестал, ушел в себя. Его начала преследовать мысль о том, что одинокая мать Саша несправедливо поступила с ним – он к ней с морковкой, а она бытовку так ставит, что тень на грядку с этой самой морковкой и падает. Дядя Ваня сначала расстроился, потом обозлился, затем поразмыслил, и решил нанести Саше ответный удар – подать на нее иск в суд. Он даже не пытался поговорить с Сашей о причинах, своих сомнениях и недовольстве. «Зачем? - размышлял он, — она намеренно это сделала и должна понести наказание. Пусть убирает эту бытовку долой с моих глаз. И знать их больше не хочу.»
Нет, он не стал ничего объяснять, а просто оплатил пошлину и отправил в суд исковое заявление на двух листах, на которых подробно изложил свои претензии к Саше. В этом смысле дяде Ване повезло. Его племянник был юристом в коммерческой фирме, и подсказал родственнику, как необходимо действовать. Однако остановить дядю он не пытался, посчитав, что дело его правое – расстояние действительно не выглядит достаточным, бытовка не зарегистрирована, разрешение на ее строительство не получено, тень на грядку с морковкой бросает. А значит, не только убрать бытовку можно, но и компенсацию морально вреда получить.
Прошло несколько долгих и эмоционально изматывающих судебных заседаний. Интересы дяди Вани представлял его племянник, сам сосед присутствовал на суде лишь однажды. Саша защищала себя самостоятельно, и ей пришлось потратить много сил на подготовку к заседаниям и научиться подавлять волнение и страх. К моменту вынесения решения она была измотана и опустошена. Любовь соседа к «Польской сластене» обошлась и ей в полгода изнурительной судебной тяжбы, на протяжении которой ее мучил только один вопрос: «Неужели нельзя было просто по-человечески поговорить?» Суд вынес решение в пользу Саши, сосед его обжаловать не стал.
Давайте разберемся, почему дядя Ваня оказался не прав:
1. Согласно законодательству Российской Федерации объектом недвижимости являются все строения, которые нельзя транспортировать без причинения им вреда. Дачные бытовки легко переносятся, следовательно, к категории недвижимого имущества их отнести нельзя. Таким образом, Саша не обязана была регистрировать бытовку.
2. Согласно Градостроительному кодексу РФ с изменениями от 4 августа 2018 года, получения о разрешения на строительство бытовок не требуется. В 2019 году, согласно вновь добавленной статьи 51.1, собственник или арендатор земельного участка обязан просто уведомить государственные органы о планируемом строительстве. Причем уведомительный порядок касается только строительства жилого или летнего дома, а постройка вспомогательных зданий типа бани, беседки, гаража, теплицы, бытовки не требует предварительного уведомления государственных органов, но организуется в соответствии с нормами, обозначенными в СНиП.
3. Бытовка может использоваться как временное жилое помещение и должна соответствовать нормам, установленным для жилых построек, что подразумевает минимальное расстояние до улицы в 5 метров и до соседнего забора — 3 метра.
Дядя Ваня определил, что расстояние от бытовки до его забора недостаточное на глаз, без произведения точного замера и соотнесения с планом собственного садового участка. Действительно, расстояние до забора оказалось 2 метра 80 сантиметров, однако в ходе судебного процесса было установлено, что дядя Ваня ранее присвоил 25 сантиметров соседской земли при возведении забора. С учетом этих обстоятельств, расстояние от бытовки до места положенного возведения соседского забора (границы участка) составляет 3 метра 5 сантиметров.
И, самое главное, что упустил из виду дядя Ваня и его племянник юрист – до обращения в суд необходимо исчерпать все способы досудебного урегулирования спора. Настоящая победа в любом подобном споре должна состоятся не в суде, А БЕЗ СУДА. Если вам удалось договориться с вашими соседями, убедить их в чем-то, самому пойти на определенные уступки, сохранить мир и взаимоуважение – это и есть настоящая победа. Не торопитесь бежать в суд при малейших разногласиях с соседями, подумайте о том, что вам и дальше, возможно долгие годы, придется жить бок о бок с этими людьми. Хрупкий между соседский мир легко разрушить необдуманными действиями. Восстановить его бывает невозможно.
Согласны ли Вы с основным выводом статьи? Оказывались ли сами в подобной ситуации?
Все события и герои вымышлены. Любые совпадения с реальными личностями случайны.