- Тебя не смущает, что ты на разведёнке в двумя прицепами женишься? - спрашивала Рита на свадьбе, весело смеясь.
- Ритуль, да ты что! - воскликнул Миша. - Ты у меня лучше всех!
- Ну, твоя мама так не думает, - заметила Маргарита.
И действительно, на их скромном торжестве присутствовали только родители Риты, Мила и Аня, её дочери, и отец Михаила.
Наталья Сергеевна же, мама Миши, скрипя зубами со злости, заявила раздражённо, что не собирается на это сомнительное мероприятие, и вообще, только такому дураку как Мишке непонятно, что старуха (Рите было 32, а Мише 26) просто приворожила его чёрной магией, иначе не объяснить, зачем молодому парню жениться на женщине, старше себя, да ещё с двумя детьми.
На удивление Михаила, его супруга не очень огорчалась по поводу такой свекрови. «Разные люди бывают», - сказала жизнерадостная Рита. У неё в то время и так забот хватало: сразу после свадьбы её старшая дочь, шестнадцатилетняя Мила, уезжала учиться в колледж в областной центр. А почти накануне торжества выяснилось, что Маргарита беременна. Поэтому действительно, ей было совсем не до свекрови.
Миша, тем не менее, не мог не думать о матери. Но совсем в другом направлении.
Наталья Сергеевна после его ухода оставалась одна в большой просторной двушке. Миша же с женой, её младшей дочерью, школьницей Аней, приезжавшей на выходные Милой и ещё ожидающие скорого пополнения, вынуждены были ютиться в общежитии, доставшемся Рите после развода.
Да, там был хороший ремонт, сама комната разделена межкомнатными перегородками на 2 части, но тем не менее. Разве это справедливо?
Рита пожимала плечами и, улыбаясь, говорила:
- В тесноте, да не в обиде!
Но Мише было обидно. Поэтому он, несмотря на ссору с матерью, всё же решил спустя несколько месяцев навестить её, чтобы уговорить поменяться с ними жилплощадью. Втайне он надеялся, что за это время эмоции Натальи Сергеевны улеглись, а злость поутихла.
Лучше бы он этого не делал.
Такого скандала Михаил давно не видел. Наверное, с самого развода родителей. Он уже даже начал бояться, что на мамины крики (а спокойно она в тот день не произнесла ни слова) сбегутся соседи или кто-то вызовет полицию.
- Ты в своём уме?? Подцепил неизвестно кого, а родную мать из дома выставляешь?? Кто она тебе?? Девки её тебе кто?? Да и третьего она точно нагуляла!! Сам увидишь, через пару лет приползешь ко мне на коленях, умолять будешь домой пустить!!
С трудом сдержавшись, чтобы не наговорить грубостей родной матери, Михаил, хлопнув дверью, вышел из квартиры.
Уже с улицы, на эмоциях, он позвонил отцу, с которым, несмотря на все попытки мамы их поссорить, Миша был в хороших отношениях.
Папа его, Виктор Андреевич, после тяжёлого развода так и остался один. Ушёл из квартиры, оставив её бывшей жене и сыну, жил в общежитии и работал таксистом. На рассказ сына о реакции Натальи Сергеевны он отреагировал весьма неожиданно для Миши:
- Сынок, ты же знаешь свою мать. Она считает, что всё в этом мире принадлежит только ей одной, и все ей обязаны, а она во всём права.
- Да знаю я, пап, но вести себя так в её возрасте...
- На самом деле, - вдруг сказал Виктор Андреевич, - раз ты теперь не живёшь там, то, думаю, я смогу кое-чем помочь. Ты отношения с матерью ещё больше не порти, не надо. А вот мне терять нечего.
Михаил тогда не понял, что имеет в виду отец. Но уже через пару недель ему позвонила мать. Она кричала так, что аж переходила на визг:
- Скажи своему папаше, что я на него в суд подам! Козёл!
- Мам, что случилось? У тебя всё хорошо?
- Папашу своего спроси! - и женщина бросила трубку.
В полном недоумении Миша позвонил отцу. Тот лишь рассмеялся в ответ:
- Мишань, ты, наверное, и сам не знаешь, но квартира, в которой ты жил с мамой, принадлежит ей только на треть. Ещё треть моя, и оставшаяся - твоя. После развода я не настоял на размене жилья исключительно из-за тебя. Просто не хотел тебе лишних потрясений. Но сейчас, я думаю, самое время напомнить Наташе, что в той квартире она только частично хозяйка.
- И ты напомнил? - догадался Миша.
- Ага. Прислал ей уведомление. Вот тут-то ей, видимо, крышу и сорвало. Она же понимает, что я запросто подарю свою часть квартиры тебе.
- Но треть так и останется у мамы.
- Мишка, ты чё такой сложный? - воскликнул отец. - Треть - не вся квартира, можно и выкупить.
- Думаешь, мама согласится продать свою долю?
- Конечно нет! - рассмеялся Виктор Андреевич. - Но тут уж доверься мне. Наконец-то я заставлю её понервничать так же, как и она меня когда-то.
За годы работы таксистом отец Михаила подружился чуть ли не с половиной города. Виктор был умным, общительным человеком, и многие с удовольствием ездили на его машине.
Среди таких постоянных клиентов был один цыганский барон. Себя он называл Гриша. С Виктором Андреевичем они виделись почти каждый день, и Гриша считал Мишиного отца чуть ли не братом.
Поэтому, когда таксист обратился к старому другу с просьбой, барон, разумеется, не отказал.
Обсудив все детали, мужчины приступили к выполнению плана.
Мишу, который в тот момент разрывался между домом, где ему надо было заботиться об Ане, больницей, где на сохранении лежала Рита, и двумя работами, никто не предупредил, поэтому очередной звонок матери, как обычно, застал его врасплох.
- Вы что творите, гады? - не поздоровавшись, заорала в трубку Наталья Сергеевна. - Из квартиры меня выгнать решили?? Что ты, что папаша твой! Я на вас в суд подам!
- Мам, что опять случилось? - устало спросил Михаил.
- А то ты сам не знаешь!
- Не знаю, мам.
Женщина бросила трубку, и следующие несколько месяцев Миша ничего не слышал от матери. Да ему и не до неё было. Беременность Рита дохаживала тяжело, всё внимание мужа было приковано к жене.
К Наталье Сергеевне же в это время заселились цыгане, объявив, что треть квартиры теперь принадлежит им, и даже показав какие-то (поддельные, разумеется) документы купли-продажи. Четверо человек поселилось в меньшей из комнат, притащив двухэтажные кровати, и каждый день по вечерам, как раз когда Наталья Сергеевна приходила с работы, к ним наведывались в гости ещё трое цыган минимум.
Они не угрожали, не хамили, но вели себя истинно как дома, что очень злило Мишину маму, которая теперь места себе не находила, ведь о тишине и личном пространстве с такой компанией приходилось только мечтать.
Она пыталась жаловаться участковому, но цыгане с ним подружились. В общем, всё было против неё.
Полгода Наталья Сергеевна ещё как-то продержалась, но потом к жившим в комнате четырём цыганам поселился активный малыш лет трёх. Тут-то женщина и не выдержала.
Обдумав ещё раз все факты, вспомнив, что сын казался искренне удивленным по телефону последний раз, а также то, что купили эти люди только одну треть, Наталья Сергеевна пришла к выводу, что Миша и правда не при чем, и значит, у него можно попросить помощи.
К тому времени Михаил был уже в курсе происходящего. Отец рассказал ему о договорённости с Гришей.
- Как думаешь, сколько ещё твоя мать протянет в такой шумной компании? - смеясь, спросил он.
И через полгода Наталья Сергеевна не выдержала. В один прекрасный день она набрала номер Михаила.
- Сынок, как дела? - кротко спросила она Мишу по телефону.
- Да как обычно, мам, ты как?
- Плохо, Миш, очень плохо. Мне жить не дают.
- Кто не даёт?
Следующий час Наталья Сергеевна жаловалась сыну на свою жизнь, и в конце концов вдруг сказала:
- Сынок, ты же не оставишь родную мать в беде?
Миша напрягся. Что сейчас будет?
- Можно я поживу у вас? - продолжала женщина.
- Мам, но нас и так четверо, плюс Мила на выходные приезжает.
- Миш, ну как говорится, в тесноте, да не в обиде! А если жена будет против, ты ей так и скажи, что мать родную привёл! Ты же главный в семье!
Михаил усмехнулся про себя. Да, отец отлично знал свою жену, хоть и бывшую.
- Мам, давай сделаем так. Ты переедешь в общежитие, тут спокойно и ремонт хороший, а мы - в твою квартиру. Как-нибудь уживёмся с этими цыганами.
Наталья Сергеевна ни слова не возразила! Просто спросила, когда можно будет заехать. Как же всё оказалось просто!
Через неделю Миша и Рита перевозили свои вещи и детей в просторную двушку, в которой к тому моменту и следа не осталось от цыганского шоу, устроенного отцом Михаила и его другом Гришей. Но эта информация держалась в строгом секрете.
Впрочем, после переезда Наталья Сергеевна, наслаждаясь вновь обретённым покоем, быстро забыла про сына и его семью. Прошёл месяц, другой, а она даже не позвонила ни разу.
- Интересно, когда ей надоест жить в общаге и она попросится обратно? - спросил как-то у Риты Миша.
- Не скоро. У твоей мамы там ухажер завёлся, главный по этажу, слесарь Вова. Владимир Палыч, то есть, - засмеялась Маргарита. - И пока у них конфетно-букетный период, мы можем быть спокойны. А зная дядю Вову, эта романтика может длится годами. Успеем и на квартиру накопить, и треть твоей мамы выкупить.
Миша улыбнулся. Ведь кажется, всё действительно начинало налаживаться.