«Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит»
Воланд М.Булгаков «Мастер и Маргарита»
Ночи бывают разные. И если я устаю к вечеру, то очень рано ложусь спать, слишком рано, если считать правильным сном 22-00, плюс минус час. Ранний сон означает ранний же подъем, и тогда ломается привычный порядок, просыпаясь начинаешь делать непривычное – смотреть кино, готовить еду… Если отмотать время далеко назад, я скажу – что лучше так, чем лечь и не спать, мучительно проворачивая в голове вагоны болезненных мыслей. То время я слишком хорошо помню, чтобы забыть и вычеркнуть навсегда, как хотелось бы. Я научилась жить с этой памятью, смирившись с той болью, Смирение и терпение – это две те самые христианские добродетели, которым я научилась намного позже, чем стоило бы. Маленькая порывистая девочка наконец-то выросла и что-то смогла изменить, не все, но очень многое. Я не горжусь этим, я рада, что это пришло, пусть и позже, но все-таки. Я не знаю какой меня помнят мои одноклассники, одногруппники и коллеги по работе. Думаю, что хорошего было немало, и все же моя нетерпимость и резкость были со мной слишком много лет, чтобы не оставить свой след. Мама была тому причиной, скорее всего именно ее категоричность досталась мне по наследству. И только взрослея и разбираясь в себе мне удалось победить это.
Сильно больно было в апреле 2004. Настолько, что писать об этом я не хочу, хоть и регулярно возвращаюсь в то время, в те обстоятельства, в те воспоминания, которые делали и продолжают делать больно. Я приняла все, и все же – это болит всегда, не смотря на огромный период времени, которое вроде бы должно лечить… Тот шрам через всю меня, зашитый грубой стежкой, потом более тонкой иголкой, он все равно виден мне, он все равно мешает мне жить. Сверху я рисовала много раз скрывающие его тату, но ни краски, ни сюжеты не смогли помочь и закрыть его до конца. Это сродни садомазохизму, если вдуматься – я полюбила эту боль, простила ее и живу дальше, а она мне умеет напомнить о себе в каких-то периодах, когда я совершенно этого не ожидаю. Думаю, мне по-прежнему не хватает силы духа, чтобы отпустить все. Именно в то время и сломался весь мой обычный совиный режим сна, когда я могла заниматься делами до 2-3 ночи, а потом в шесть утра вставать и идти на работу, отправив детей в школу и садик. Полгода сна по два часа с мучительными ночами, которых я уже боялась, мучили меня, забирали мои силы, днем я была как сонная муха, но заснув в следующую ночь снова просыпалась через два часа и лежала, раздавленная переживаниями, не в силах ничего переменить. Такое время было, его проживают многие люди в определенный период. Потом об этом можно вспоминать, а жить в нем очень непросто, но приходится. Боль меняет человека, что-то вычищает в его энергетическом поле, убирает наносное, пришедшее от предков, доставшееся тебе этими бесконечными переплетениями ДНК. В сегодняшнем времени существуют люди, которые могут войти в твое поле и поправить его. Это мастера разбора, делающие что-то непонятное, что пугает меня. Потому что лично мне кажется, все это подобно искусственному разуму и экстрасенсам, которые отнюдь не божественного происхождения. Не смотря на продолжение эволюции, человек всегда возвращается в свое прошлое, использует накопленный опыт, свой и опыт тех, кто был перед ним. И вот те испытания, что приходят с течением жизни, они правильные, мы их можем пережить, должны пережить, не уходя от них в сторону. А вмешательство посторонних людей, какими бы опытными они не были, какими бы мастерами не стали – это все равно вмешательство чужого человека. Поэтому думая о том, что смогла бы к таким обратиться, я всегда отвечаю – вряд ли. Хотя тогда почти двадцать лет, тогда мне очень хотелось, чтобы хоть кто-то снял с меня эту невероятную тяжесть, практически неподъемную для меня одной. Но было некому. Пришлось нести это свой груз в одиночку. Со временем стало легче. Стало бы еще легче, потому что я давно нашла лекарство от этого. Рецепт его был выписан мне самолично, но не нашлось нужных ингредиентов. Смешивала его я очень избирательно, но выздороветь окончательно после употребления не получилось.
Если посмотреть – как много вокруг таких, как я - нуждающихся в правильном рецепте, то можно писать романы не останавливаясь. Может для этого жизнь заворачивает сюжеты круче любого фильма или романа. Как ни столкнись с чье-то историей – никогда не бывает гладко и ровно, всегда через препоны и боль. Наверное, только так можно воспитать личность. Другого объяснения у меня нет. Как нет и понимания – тот, кто делает больно, осознает, что он делает больно? Неужели он не ощущает ту рану, которую наносит… Неужели не жалко…
С другой стороны – ну все это на фиг. Жизнь - это не прогулка под луной. Посмотрев очень давний фильм 1997 года «Крестная мать» с Настасьей Кински, я поняла, что мои переживания не идут ни в какое сравнение с тем, что вообще может происходить между людьми. Что овдоветь можно одновременно четырем женщинам, что потерянный сын может убить своих единокровных братьев, а мать потом убить своего сына не зная, что это он... Весь фильм я хотела понять, что же будет в конце. А в конце пришла в замешательство от спокойствия главной героини, которая живет дальше и мстит тем, кто забрал навсегда из ее жизни четырех любимых. Сколько внутри должно быть сил, чтобы пережить потери одну за другой и остаться собой.
Тот, кто уходит, делает больно тому, от кого уходит. «Пока смерть не разлучит нас» очень сильные слова, но не всегда их понимают буквально. Бывает смерть любви, и тогда тот, кто не любит и уходит, не думает о том, кому он делает больно, он думает о себе, и он – не любит. Это честно. И это очень больно. А у любой боли есть свой срок, не нужно ее бояться, но можно терпеть.