— Что так смотришь? Не хочешь, чтобы я говорил ему?
— Ну, допустим, не хочу, И что дальше?
— Ну-у… — снова протянул он, опять окидывая меня цепким взглядом. — За моё молчание придётся заплатить.
Я осмотрела его с ног до головы с откровенным презрением.
Начало
Шантаж?
Прекрасно.
— Ты у братца курс, что ли, взял?
— Какой ещё курс? — нахмурился Назар, и сидел с таким лицом, словно я несу чушь несусветную.
— “Как общаться с девушками”, — ответила я. — Правило первое: при любом удобном случае — шантажируй её.
— Ой, капец как смешно… — сморщился он.
— Ты знаешь, согласна, — посмотрела я на него, и мы встретились взглядами. —
Шантаж — это вовсе не смешно. Это грустно. И мерзко. Может ты, влезая, разрушишь нашу пару и любовь. Не стыдно тебе?
— Нет, не стыдно, — ухмыльнулся нагло мажор. — Я к Туманову отношусь очень
хорошо, мы знакомы давно. И такая девушка, как ты, ему нафиг не упёрлась. Поняла?
— Какая — такая? — прицепилась я.
— Которая хвостом крутит, — пояснил он с пренебрежением. — Волосы отрастила и покрасила, привела фигуру в порядок и решила, что тебе теперь всё можно, и любой будет спускать тебе всё с рук, даже откровенный наглый флирт с другими парнями?
А, значит он всё же заметил, что я значительно изменилась. В приятную для парней сторону — с этим Назар даже не станет спорить.
Я победно улыбнулась.
Всё-таки, ты, Бодров, видишь, что я совсем другая стала.
А главное, что больше не та дура, которая готова была облизывать твои ботинки, лишь бы просто посмотрел в мою сторону.
Теперь парни сами готовы делать это для меня.
А кто лижет ботинки Назару Бодрову, меня больше вообще не волнует!
— Слушай, — тихо усмехнулась я. — Меня Егор меньше ревнует, чем ты.
Подозрительно как-то, не находишь?
— Нет, — пожал он плечами. — Я беспокоюсь за друга. Не хочу, чтобы такая как ты, взяла и разбила ему сердце.
— Ну да, такое только тебе можно, да? — уколола я его и мы снова уставились друг на друга.
Уверена, что мы оба в этот момент вспоминали наши поцелуи, время, которое мы проводили в больнице, когда он восстанавливался после операции. А потом
поправился, выписался из больницы и тут же распушил хвост павлина, немедленно променяв меня на другую.
— А ты, я смотрю, всё очень хорошо помнишь, — сузил Назар глаза и впивался в моё лицо взглядом. — Долго болела этим, да? Вспоминала, плакала…
Пождала губы.
Да. Долго.
И болела, и вспоминала, и плакала.
Любила тебя, дурака.
Но это было вчера.
Сегодня ты не увидишь больше ни боли, ни слёз, ни любви в свою сторону.
Никогда.
— Назар, — улыбнулась я ему снисходительно. — Ну, зачем ты всё ещё вспоминаешь эти детские глупости? Да, ты нравился мне. Но, Господи… Это такая мимолётная симпатия, которая проходит также быстро, как и зарождается. Я ушла из школы по ряду причин. Перестала тебя видеть и сама не заметила, как совсем перестала вспоминать тебя.
— Да, наверное… — улыбнулся он, словно бы искренне. — Глупости — ты права. Как мы с тобой вообще могли…замутить что-то тогда. Стыдно вспомнить.
Щёки снова опалил жар.
Стыдно?
Вот как?
Я целовала его искренне, любила, верила, что он изменится. Перестанет менять
девчонок как перчатки, поймёт, что я для него — единственная.
Как для Дани его Огонёк-Агния.
Два брата, одинаковых снаружи.
Два брата, поразительно одинаково сложные внутри.
Два брата, отчего-то невероятно жестокие.
И пусть Назар всегда прятал себя под маской позитива, я словно видела его
настоящую натуру — смеха там мало.
Главное отличие близнецов друг от друга — способность любить.
Даня, всегда нелюдимый и грубый, оказался честнее своего близнеца, и оказался способен на любовь.
Как он любит свою Агнию — любо-дорого посмотреть.
А Назар…
В его груди кирпич. А стук живого, горячего сердца, которое может любить — просто иллюзия.
— Да уж, — легко рассмеялась я. — Как молоды мы были… И глупы. Слава богу, я нашла свою настоящую, большую и светлую любовь, настоящего мужчину — Егора.
Ты знаешь, мы же тоже знакомы давно — с детства. Наши родители когда-то дружили.
А он был влюблён в меня давно, представляешь? Но ответила я ему только сейчас.
Романтично, да?
— Розовые сопли в сиропе, — отозвался Назар, лениво пережёвывая жвачку. — Так что насчёт моего молчания? Я ведь могу разрушить твою эту…большую и светлую.
— А если я расскажу Егору, что ты меня шантажируешь? — изогнула я бровь.
— Я ему докажу, что переживал лишь о нём, — ответил Бодров. — А вот ты будешь выглядеть, мягко скажем, не айс, бейби.
Я едва не рассмеялась.
Егор, конечно, огорчится нереально, что его девушка оказалась такой.
Поохает, попричитает. Потом вспомнит, что девушки у него нет и не было и выдохнет.
Мы, собственно, можем на этом моменте и “расстаться” как раз.
Назар не подозревал о том, что не испортит мне жизнь, а поможет, наоборот.
Только знать ему это вовсе необязательно.
— И что ты хочешь? — спросила я, дабы удовлетворить своё любопытство.
Назар снова уставился на меня. Мы молчали и смотрели друг на друга.
В голове пронеслась шальная мысль — а вдруг он попросит меня его поцеловать, как когда-то его брат девочку, в которую на самом деле был влюблён?
Я вытянулась в струну в ожидании ответа.
Продолжение истории
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить выход продолжения истории и новых публикаций!