Курьер. СССР, СССР, 1987. Режиссер Карен Шахназаров. Сценарист Александр Бородянский (по одноименной повести К. Шахназарова). Актеры: Фёдор Дунаевский, Анастасия Немоляева, Олег Басилашвили, Инна Чурикова, Светлана Крючкова, Александр Панкратов–Чёрный, Владимир Меньшов, Андрей Вертоградов и др. 34,4 млн. зрителей за первый год демонстрации (по другим данным – 32,0 млн. зрителей).
Режиссер Карен Шахназаров поставил 15 полнометражных игровых фильмов, два из которых («Мы из джаза» и «Курьер») вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент.
Фабула истории, рассказанной в «Курьере», проста, ее можно, передать несколькими словами. Жил-был семнадцатилетний московский паренек Иван. Окончил школу. Поступал не по призванию, а так, на всякий случай, в педагогический институт. Не поступил. А тут еще мать с отцом развелась. Пошел на работу — курьером в один из научных журналов. Встретил симпатичную ровесницу — первокурсницу университета, профессорскую дочь. Влюбился. А ее отец от этой встречи был не в восторге...
Как видите, в таком аннотационном пересказе фильм кажется банальным повторением уже давно пройденного. Однако в отличие от многих советских лент о молодежи 1960-х – 1980-х, в «Курьере», на мой взгляд, впервые так остро ставится проблема неприятия молодыми социального негатива.
Шахназаров выстраивает своеобразную музыкальную драматургию действия, через которую раскрываются нравственные конфликты и характеры героев. Тут и брейк-данс, ставший подлинной страстью значительной части молодежи, пытающейся выразить себя в том, что недоступно консервативным взрослым… Здесь и откровенная в своем педалированном примитивизме песенка про козле, по сравнению с которой, пожалуй, даже небезызвестный «Собачий вальс» кажется шедевром музыкальной культуры. Эту мелодию Иван (Ф. Дунаевский) лихо выбивает клавишами благородного фортепьяно в респектабельном доме профессора-филолога, насмешливо и покровительственно обучая «премудростям» этих залихватских куплетов обаятельную профессорскую дочь Катю (А. Немоляева). И та с радостью принимает правила игры, — значит, и ей, такой вежливой и аккуратной, выросшей под заботливым и обеспеченным родительским крылышком, тоже хочется хоть на миг вырваться за рамки запрограммированной на несколько лет вперед судьбы девушки из «хорошей семьи»...
Своеобразным протестом становится для Ивана исполнение «Соловья» Алябьева а капелла на вечеринке в доме профессора Кузнецова. Вопреки ожиданиям хозяев и гостей, герой «Курьера», старательно фальшивя, выводит слова, блестяще имитируя увлеченность детсадовского малыша, охваченного желанием угодить «взрослым дядям». В этом — суть характера Ивана: вместо того, чтобы, подобно героям картин о молодежи 1960-х, открыто мчаться с шашкой не бастионы мещанства и делячестве, он предпочитает ироническую насмешку, под маской простоватой наивности.
И только иногда звучит в душе Ивана загадочная мелодия, где слышны отголоски тамтамов. И камера обнаруживает островок африканской пустыни, по которой неспешно шествуют смуглолицые люди с копьями...
Но, пожалуй, центральный эпизод музыкальной драматургии фильма — неожиданный дуэт матери и сына.
...«И снится нам не рокот космодрома...», — начинает ломающимся голосом под гитарный аккомпанемент Иван, отбивая жесткий ритм этого известного шлягера. И где-то ближе к серeдине песни ее слова подхватывает мать (И.Чурикова) — распевно и жалобно, отчего «земля в иллюминаторе» теряет пульсирующий ритмический рисунок и становится похожей на грустные мелодии о несбывшейся любви и неудавшейся жизни, о сих пор звучащие в селах и провинциальных городках. Это минутное единение матери и сына, хрупкое и недолговечное, на мой взгляд, и есть тот психологически тонкий по режиссуре и актерской игре камертон, по которому выстроена партитура фильма.
Итак, характер главного героя наиболее полно раскрывается в фильме через конфликтные ситуации — в семье, где отец недавно оставил мать ради некой молодой и красивой Наташи. В редакции журнала, где сотрудники в колоритном исполнении А. Панкратова-Черного и С. Крючковой больше замяты чаепитием и разговорами, чем реальным делом. В профессорской квартире, где Иван «на полном серьезе» читает Катиному отцу, доктору, филологии, «свои» стихи, начинающиеся с хрестоматийных строчек «Я памятник себе воздвиг...».
К сожалению, лирические сцены, лишенные эксцентрики и едкого сарказма удаются молодому актеру значительно хуже, в то время как А. Немоляева даже в самых «рискованных» ситуациях истории любви Кати и Ивана держится свободно и естественно.
Герой «Курьера» далек от традиционной «положительности», его «нигилизм» во многом интуитивен, лишен четкой жизненной программы. Но зато, несомненно, типичен, хотя и не похож на стандартные представления одной из героинь картины — строгой матери профессора Кузнецова.
Старушка безапелляционно утверждает: «Я каждый день смотрю телевизор и, уверяю вас, что очень хорошо знаю молодежь». Эта реплика неизменно вызывает смех в зрительном зале. И не случайно, что смеются, прежде всего, молодые зрители. Уж им-то отлично видна годами расширявшаяся пропасть, которая пролегла между истинными делами, интересами и вкусами молодежи, и тем, какими их часто представляли средства массовой коммуникации и взрослые. Так шаг за шагом формировалась полоса отчуждения между поколениями, породившая целый букет так называемых неформальных молодежных объединений: «фанатов», «рокеров», «металлистов».
Карен Шахназаров зорко подмечает в герое «Курьера», одну из ведущих черт семнадцатилетних — активное неприятие одного из самых главных пороков человека — расхождения между словом и делом, двойной или даже тройной морали. Не потому ли так долго вглядывается Иван в финале фильма в лицо двадцатилетнего парня в военной форме, вернувшегося не из романтической африканской Сахары, а из военного Афгана...
И сразу вспоминаются кадры из документального фильма Ю. Подниекса «Легко ли быть молодым?», в которых рассказывается о судьбах тех, кто вернулся домой с войны, и тех, кто пытается найти себя в эксцентрическом протесте против формализма и бюрократии. Выдерживает ли такое сравнение фильм Карена Шахназарова? Студить об этом зрителям, прежде всего — молодым, которые, надеюсь, сумеют оценить, доверительную и честную интонацию «Курьера».
Киновед Александр Федоров
В год выхода «Курьера» в прокат о нем много писали кинокритики.
К примеру, кинокритик Вячеслав Шмыров резонно полагал, что «Карен Шахназаров никогда не скрывал своего пристрастия к «жанровому» кино. Комедийная условность была для него органичной и в прошлых работах. В «Курьере» она естественна вдвойне: разве можно вести разговор о молодежи, не рассчитывая на соучастие зрительного зала? Во всяком случае, фильм, не форсируя найденную меру условности, не снижает и уровень разговора о реальных духовных ценностях, которые, на мой взгляд, и образуют его центральную проблему» (Шмыров, 1989: 122).
Кинокритик Сергей Шумаков считал, что при всем этом авторы «Курьера» «проявляют максимум такта и осторожности. Они не законопачивают все щели, не навязывают героям свою волю. Просто в какой–то момент отпускают вожжи, дают той, «другой жизни» проявить себя, почувствовать ее подлинность, возможный трагизм и горький привкус ускользнувшего счастья» (Шумаков, 1987: 5).
А кинокритик Юрий Богомолов (1937-2023) отметил, что «картина вроде бы комедийная – в ней много забавных и смешных сцен, – и в итоге получается довольно драматичной. Выясняется, что юность не то чтобы прожита ошибочно, она просто не прожита. Милые славные юноши и девушки ее как бы переждали. Это–то и грустно. Нечего будет потом вспомнить. И нечем будет тряхнуть» (Богомолов, 1987: 1).
Уже в XXI веке российские кинокритики пишут о «Курьере», как о важной вехе советского кинематографа на границе двух эпох.
Так кинокритик Евгений Нефедов обращает внимание читателей, что авторы «Курьера» «всё–таки не позволяют себе, а, следовательно, и зрителям пребывать на одном с юным Иваном уровне мировосприятия. Даже в тот момент, когда он, казалось бы, пришёл к осознанию собственных ценностей, выдав товарищу философскую сентенцию: «Держи пальто и… мечтай о чём–нибудь высоком». Финальные кадры с ещё одним вчерашним таким Иваном, вернувшимся из охваченного войной Афганистана, исполнены грустной мудрости, намекая на возможную участь Мирошникова, так и оставшегося, невзирая на огромный потенциал, обычным курьером. И был человек… Был ли человек?» (Нефедов, 2008).
А вот, что пишет кинокритик Игорь Гулин, рассматривая «Курьер» в политическом и социокультурном контексте: «К середине 1980–х идеалы опустошились полностью, они не значили ничего, но худо–бедно сохраняли перформативную силу — поддерживали видимость порядка, и то очень плохо. … Порядок приобретал бредовую хрупкость, держался на последних сгнивающих сваях… Чтобы бросить этому порядку вызов, уже невозможно было быть романтиком, надо было быть циником. Точнее — вести себя как циник. Заявляя «Я мечтаю, чтобы коммунизм победил на всей земле», герой подставляет миру «Вопросов познания» зеркало — подрывает скрытый цинизм цинизмом открытым. Так он разрывает связь с сообществом компромисса, чтобы в финале подарить приятелю импортное пальто (последний якорь житейского благополучия) и уже всерьез завещать «мечтать о чем–нибудь великом». … Во многом эта отрешенность — заслуга исполнителя главной роли Федора Дунаевского... Всю ходульность, выспренность, что осталась в фильме от шахназаровской повести, он играл с хорошо заметной флегматической неохотой. Будто бы роль в этой не самой интересной истории волнует его так же мало, как социальная роль — его персонажа. Они вызывают одинаковую тоску и недоумение, вялое желание побега. Актер следует сценарию, но всем видом показывает, что ему, в сущности, не место в этом фарсе. Покорно присутствуя в кадре, он уже готов к исчезновению. Этот странный, возможно, не продуманный режиссером разлом, возникающий в самой центральной фигуре, и придает «Курьеру» особенное болезненное обаяние» (Гулин, 2020).
Кинокритик Денис Горелов считает, что «Иван Мирошников, курьер журнала «Вопросы познания», загодя профанирует наш запоздалый молодежный бунт. Вблизи каждого красного мая, либервиля и забриски пойнта обычно находился некто, кому ум и лень мешали швырять камнями в полицию, толкать перед родней чацкие монологи и мчаться за горизонт в краденом автомобиле. В таких–то обычно и влюблялись балованные папины дочки. Наш Билли–лжец, наш Том Джонс, наш Антуан Дуанель — первый в советском кино симпатичный неприсоединившийся конформист, расслабленный раб своего хотения и острого ума. … В его лице наш экран впервые признает обаяние безответственного обормота, которому равно наплевать на молодежные стройки, аттестат, рок–подполье и фильм «Покаяние». Сыгранный Федором Дунаевским персонаж — один из млн., расслабленным пофигизмом счастливо уравновешивающих энергичную дурнину враждующих максималистов. В этой вилке — ключ к открытому финалу меж ватагой брейкеров и афганским дембелем. Большинство видит в коде «Курьера» плакатный зов зрелости, камертон поколения и тому подобную чушь. Но впоследствии эпизод будет смотреться мрачным предвестием диких биполярных времен агрессивной «общественной позиции» и столь же агрессивной асоциальности, которые станут истово тащить Ивана–дурака каждая в свою сторону» (Горелов, 2002).
Три тысячи зрительских откликов на фильм «Курьер», размещенных на портале «Кино–театр.ру» можно легко разделить на два противоположных лагеря:
«За»: «Этот фильм на меня произвёл такое впечатление, что его невозможно забыть. Один из самых гениальных и невероятных фильмов всего нашего кино! Потому что он рассказывает о болезнях нашего мира самым откровенным и понятным даже ребёнку образом. О самом опасном – ужасающе просто и честно. И ещё с юмором! … Жизнь всех поголовно людей утекает сквозь пальцы. В фильме понимаешь, что вот это–то и есть самое страшное. Ведь разве для того людям даётся жизнь? Что бы так жить, людям приходится постоянно врать. Себе и другим. И с возрастом они всё менее это замечают. Тоже страшно. Они не умеют, разучиваются именно мечтать. … В "Курьере" очень много мыслей, не лежащих на поверхности. Их замечаешь только после третьего или четвертого просмотра. А пока ты просто чувствуешь, что "надо смотреть ещё" – признак классики. … Неужели кто–то и, правда, думает, что Шахназаров мог создать фильм про "невоспитанного эгоиста"? И что кино именного про такого человека считают знаковым фильмом наравне с «Иглой» и «Ассой»?» (Асса).
«Против»: «Мне не понравился главный герой со своим шокирующим поведением. Предложить девушке заняться сексом – это чересчур. Сам он пошлый и нахальный мальчишка. Видно, по поведению москвича и мальчика–мажора» (Юрий Н.).
Киновед Александр Федоров
Улица полна неожиданностей. СССР, 1958. Режиссер Сергей Сиделёв. Сценарист Леонид Карасев. Актеры: Леонид Харитонов, Джемма Осмоловская, Георгий Черноволенко, Всеволод Ларионов, Вера Карпова, Яков Родос, Ольга Порудолинская, Евгений Леонов и др. 34,3 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Не думаю, что какой–то сегодняшний кинозритель (да и далеко не каждый кинокритик) сможет сходу вспомнить, какие картины поставил режиссер Сергей Сиделёв (1906–1962). Между тем, два его фильма – «Улица полна неожиданностей» (1958) и «Повесть о молодоженах» (1959) вошли в список тысячи самых кассовых советских кинолент. Сергей Сиделёв не дожил даже до шестидесяти лет, и кто знает – поживи он еще с десяток лет – быть может, его комедии смогли бы соперничать по кассовым сборам с хитами Леонида Гайдая и Эльдара Рязанова…
Но кинокритики, как и обычные люди, тоже бывают разными. К примеру, саркастичный кинокритик Денис Горелов и в XXI веке хорошо помнит фильм «Улица полна неожиданностей, и в своей статье об этом фильме вполне доказательно утверждает, что в оттепельные времена советское кино старательно создавало положительный образ милиционера, хотя при этом «нельзя сказать, что в народных глазах он превратился в Санта–Клауса или киндергартен–копа с фонариком и книжкой, однако все уже отличали его от злого чекиста и терпели. Белые гимнастерки с кармашком и золоченые лычки перестали компрометировать специалистов по римскому праву, а уж кассиры и вовсе не чаяли лучшей партии для своих заневестившихся дочек» (Горелов, 2018).
А вот ностальгично настроенный С. Кудрявцев написал об этой ленте одну из своих самых лиричных рецензий: «Ну, как не растрогаться от одного лишь вида молодого парня в белой милицейской форме, который искренне и доверчиво улыбается каждому встречному и даже в состоянии преувеличенной служебной озабоченности выглядит таким симпатягой, просто «душечкой»! … Леонид Харитонов, один из кумиров публики 50–х годов (да и сейчас нельзя не отдать должное его удивительному обаянию и естественности существования на экране), играет именно «восторженного милиционера», для которого будто и нет вообще иного времени года, чем тёплое и радостное, когда на небе – ни облачка, а если пройдёт дождик – это тоже праздник, поскольку теперь омыты природной влагой улицы и тротуары родного города. … И ты тоже приходишь в неописуемый восторг – и начинаешь мурлыкать себе под нос какую–нибудь песню тех лет» (Кудрявцев, 2007).
И с этим, на мой взгляд, трудно не согласиться – «Улица полна неожиданностей» привлекает сегодня именно своей теплой атмосферой, где по сюжету даже преступники какие–то игрушечные, а милиционер в колоритном исполнении Леонида Харитонова так просто романтический идеал образцового стража порядка…
Похоже, зрители XXI века разделяют эту точку зрения:
«Исключительно уютный ленинградский фильм! Искренне передана добрая обстановка простой ленинградской семьи, которую окружают хорошие люди. Сплошная ностальгия по тому безвозвратно покинувшему нас доброму времени, когда люди и милиция были добрыми и порядочными. Удивительный подбор актеров – известные и почти неизвестные, но сыграли так, что все вызывают восхищение!» (И. Синько).
«Вот казалось бы – такой наивный фильм, такой знакомый и давно пересмотренный. И, тем не менее, всякий раз, когда его показывают, то смотрю с неизменным удовольствием. Что значит – качественная работа (режиссера, актеров, операторов). И, как уже отметили, отдельное спасибо за показ Ленинграда, его улиц и дворов, его жителей. Всего того, что уже нет и вряд ли будет» (Инес).
«До чего же интересный и замечательный фильм. Такой лёгкий и простой. Смотришь, и настроение поднимается… Вот бы вернуть эти отношения – чистоту, романтику» (СССР).
Киновед Александр Федоров